Чернокнижник

У меня очень редко возникает настоятельное желание прочесть книгу малоизвестного русского автора, у которого эта книга то ли первая, то ли единственная. А с «Чернокнижником» Светланы Метелевой такое желание возникло. Может быть потому, что я очень люблю "книги о книгах". А ещё мне пришлось смотреть довольно интересный документальный фильм о Борисе Горелове и его книжных "художествах". Если вы ничего об этом громком деле не слышали, то вот статья из далёкого 1996 года, которая кратко и менее литературно излагает суть дела.
Понравился ли мне роман?
И да, и нет. Мне кажется, критики его перехвалили. Пресловутая "литературность" его сводится к тому, что отовсюду неуклюже торчат уши «Имени розы» Умберто Эко (и самого автора вы тексте тоже встретите, в довольно странной роли) и временами мелькает «Утопия» Томаса Мора , но как-то по касательной. Даже если вы понятие не имеете, что это за книга такая, или не любите её как я, то читать можете смело. Слишком много в тексте её не будет. Конечно, при желании, в романе можно разглядеть всю русскую классику скопом, с темой "маленького человека", покаяния и обретения Бога раскаявшимся грешником...
Стоп. Вот оно. Я хотела книгу про книги, про пересечение эпох и реальностей, а вместо этого получила прямую, как шпала, историю раскаявшегося вора и наркомана Бориса Горелова. Пресно, нравоучительно... и не верю! В предисловии автор заманивает читателя личным знакомством со своим героем, использованием при работе над романом его дневников...но уже в том же предисловии становится ясно, что дневники утрачены и всё на усмотрение автора.
Больше всего разочаровало полное отсутствие магического реализма, тонкого смешения реальностей, которое виделось мне в аннотации к роману. Не считать же за него тот факт, что наркоман Горелов считает себя воплощением Томаса Мора? Как и почему, мы из романа тоже не узнаем. Автору гораздо важнее прочитать мораль, чем рассказать интересную историю.
В моих глазах книгу спасло то, что она очень атмосферно написана. Вязкая, дождливая осень затягивает с головой, и уже не отпускает до последней страницы.