СТИХИ ИЗ ПОСТЕЛИ

Всё иллюзия, что не любовь.

Всё иллюзия, что не любовь.

Svetaya

предисловие к циклу «69»

шёпотом:

Все это – как смятые простыни, влажные и помнящие каждое дыхание, знающие тайное звучание Anima Mundi^[1], пахнущие подлинными чувствами, честные.

Слова – голые, как та, что писала их в своей постели, всецело воспевая любовь, ибо это единственное, во что она верит.

И, конечно, здесь всё и вся – между строк, между букв, между…

В этих «простынях» словосочетания не просто написаны, они прожиты.

Оттого эти постельные стихи не нуждаются в многословии – скорее, в тонкочувствии.

Эта книга – своего рода Celebratio Amoris^[2], где в трёх строках, которые являются дыханием, вплетена, как пальцы одной любящей руки в другую, необъятная история, каждая из которых заслуживает отдельной книги.

Безусловно, выбор пал, (как и ее шелковое черное платье на пол), на некую зашифрованность, краткость, (как кружево на ее белье).

Здесь намеренно оставлены паузы, и, это, во имя вашего воображения.

Словосочетания – словно медитативная практика, путешествие, где вас ведёт тишина^[3], и чтобы лучше слышать, нужно больше пустоты, глубины, которые здесь могут быть не видны глазу, но совершенно точно слышны сердцу.

прислушайся…

Попробуйте читать так:

первая строка – вдох

вторая строка – выдох

третья строка – вдох

медленно.

флёри

про вход

слышишь?

ночь раздевается медленно,

касание за касанием —

шелест ткани по плечам горизонта.

луна – дрожащая ладонь,

застывшая в воздухе,

не решаясь

прикоснуться.

ветер трогает шею,

скользит по губам,

тает в дыхании.

про соприкосновение

охровая пыль росы,

чутко млеет на коже —

ласкание утра.

про шёпот воды

в просвете вуали —

извивающийся изгиб,

где сливаются дождь и плоть.

про облака касаются кожи

перламутровый шлейф

вдоль ключиц и окоёма —

кто различит шелк от тумана?

про раскрытие лепестков

ломкость стебля,

когда в полночь тёплые руки

гладят побеги жасмина.

про песчинка в руке

влага терракотового рассвета

стекает в складки ладони,

остаётся до вечера.

про секунда до дождя

в разреженном воздухе

дрожит натянутая нить,

прежде чем сорвётся капля.

про лёгкое касание пера

скользящее вдоль ребер,

вытканное из бликов,

перо неуловимого крыла.

про голос сквозь сон

небо целует купола,

звук растворяется в молоке —

всё, что остаётся, – мурашки.

эффузия

про тёплый свет на коже

обнажённые плечи

медленно раскрашиваются янтарём —

свет стекает в промежность.

про ветви скользят по плечам

тонкие линии,

почерк прошлого —

нитевидные знаки на теле.

про огонь внутри ладоней

пламя не жжёт,

скользит под кожей,

перетекает в губы.

про гроза между рёбрами

тишина накапливает электричество.

дыхание сгущается,

разряды ломают пустоту.

про дуновение на запястье

едва ощутимо.

между ресницами и воздухом

кружит полнолунное эхо.

про захслёстывает

мягкие, алые – распахнуты.

прилив.

захвачены волною.

про равноденствие

влажное дыхание дня

скользит по склонам бёдер,

запутываясь в сумерках.

про песок сливается с водой

линии размыты,

твёрдое – текучее,

водная гладь.

про тени касаются друг друга

сквозь трепет свечи

смыкаются две тени —

ни одна не дрогнула.

про гладь отражения

наклонись ближе,

отблеск в талой —

вглядывается.

про движение без движения

ни рук, ни слов.

невесомое,

струится на границе молчания.

про глубина

вход без выхода.

лоно наливается,

подводный полет.

инсендио

про черный бархат зверя

под буграми томится

дикий мёд желания —

содран пульс с запястий.

про на грани

мускусом пытка —

одурманить до рычания,

ещё шаг – уже пропасть.

про бездна

падаю вверх —

в невесомость твоих зрачков,

где стыд теряет имя.

про глазами

пристально, преступно – в эти океаны,

влажно под кружевным,

трогая твои кудрявые.

про полночная исповедь

между строчек дыхания

исповедь мокрых пальцев —

каждое слово греховно.

про сладкая ересь

придавленные вздохами,

причащаемся шёпотом —

нефас во имя любви.

про укусы

на пергаменте порочной плоти

цветут пурпурные стигматы —

роспись дикого безумия.

про сильнее

это было исследование,

кончиками слов,

препарируя мрак на лепестки.

про запретный фрукт

зубами – в мякоть запрета,

крест страсти между лопаток.

вкус истины терпок.

про аромат безумия

дыхать исступление

с бутонов белладонны —

благоухание ладана.

про бархатная пытка

связаны взглядом,

терновником вен —

нежность вонзается глубже кинжала.

про лихорадка

лихорадит разум,

опиум в артериях —

кипение запретных видений.

про изнанка

распороть швы притворства,

обнажить шрамы желаний —

как красиво это безобразие.

про пир

ветер феникса

на языке вакханки —

пепел сладостных агоний.

про алхимия

перегонять яд в амброзию,

капля за каплей,

в реторте плоти трепещущей.

про коллекционер

в филиграни вздохов,

на запотевших окнах —

коллекция экстазов.

про синдром Стендаля

созерцать изгибы,

гореть в мраморном жаре —

сладостное помешательство.

про предел

губами – в край бездны,

вдох до падения —

внизу начинается небо.

хрисалида

про вскрытие

лезвием гласных —

по вене ночи,

раздевая нерв истины.

про асфиксию

твоим именем, как гарротой,

стянуто горло темноты —

дышу судорожно, безгласно.

про экзекуцию

эти касания – плеть по сознанию,

Конец ознакомительного фрагмента.