пробил его орбитальную обсерваторию. Нет, что ни говори, а космическая программа не приносила никакой отдачи. Похоже, не хватало только экспедиции к Венере, чтобы окончательно в этом убедиться. Прошло шестнадцать дней – мы съели не одну банку концентратов, сыграли не одну партию в джин и успели наградить друг друга насморком, но с практической точки зрения дело шло ни шатко ни валко. На третий день мы потеряли увлажнитель воздуха, достали запасной – вот, собственно, и все «успехи». Ну а затем мы вошли в атмосферные слои Венеры. На наших глазах она превратилась из звезды в четвертак, из четвертака в хрустальный шар молочной белизны. Мы обменивались шутками с центром управления полетами, слушали записи Вагнера и «Битлз», проводили различные эксперименты в автоматическом режиме. Мы сделали две промежуточные коррекции орбиты, практически не показавшие никаких отклонений, и на девятый день полета Кори вышел в открытый космос, чтобы постучать по ДЭЗЕ, решившей вдруг забарахлить. В остальном все было в норме…– Что это – ДЭЗА? – поинтересовался Ричард.– Этот эксперимент провалился. НАСА делала ставку на гала-антенну: мы передавали программные команды на коротких волнах – вдруг кто-нибудь услышит? – Я почесал пальцы о брюки, но стало только хуже. – Вроде этого радиотелескопа в Западной Виргинии, который ловит сигналы из космоса. Они слушали, а мы передавали, в основном на далекие планеты – Юпитер, Сатурн, Уран. Если там и была разумная жизнь, она отсыпалась…– В открытый космос выходил один Кори?– Да. И если он подхватил какую-то межзвездную заразу, телеметрия ничего не показала.– Но…– Это все не важно, – возразил я, мрачнея. – Важно то, что происходит здесь и сейчас. Вчера они убили мальчика. Понимаешь, каково это было видеть? Тем более в этом участвовать. Его голова… разлетелась на мелкие осколки. Точно внутри разорвалась ручная граната.– Рассказывай дальше, – попросил он.Я невесело рассмеялся.– Да что рассказывать?Мы вращались вокруг планеты по эксцентрической орбите. Семьдесят шесть в апогее, двадцать три в перигее – первый виток. На втором витке орбита еще более вытянулась. За четыре витка мы хорошо ее разглядели. Сделали шестьсот снимков, а сколько метров пленки накрутили – это одному Богу известно. Облако состоит из метана, аммиака, пыли и всякой дряни. Планета похожа на Большой Каньон, по которому гуляет ветер. Кори прикинул: шестьсот миль в час. Наш бур, все время сигналя, сел на поверхность и с визгом принялся за дело. Растительности или иных признаков жизни мы не обнаружили. Спектроскоп отметил лишь залежи ценных минералов. Вот вам и Венера. Казалось бы, пусто и пусто, но у меня душа ушла в пятки. Это было все равно что кружить над домом с привидениями.