ГЛАВА 3

Проснулась утром. Хотя вначале не поняла, где я и что со мной. Тут же вспомнила про три часа, на которые был заказан номер. Часы, стоящие на столике напротив, показывали девять утра.

Проспала.

Я резко села на постели. Кто-то заботливо укрыл меня одеялом. Под ним я была совершенно голой. Откинув край, встала с кровати, собираясь отправиться на поиски одежды. Солнце, светившее в окно, буквально кричало, что пора убираться из номера, пока в него не пришла администратор и не выгнала пинками прочь.

Каково же было мое удивление, когда недалеко от кровати я обнаружила свое платье, аккуратно перекинутое через спинку стула, сверху висели мой бюстгальтер и трусики, а под ними примостились чулки. Рядом со стулом гордо стояли туфли, вытянувшись по струночке. Сумочка, в которой были деньги, телефон и ключи, лежала рядом на столе.

Я потрогала вещи, ожидая ощутить влагу. Они были совершенно сухие. И, если я не ошибалась, то выстираны и высушены. Нос уловил тонкий запах лаванды. Мой любимый.

– Ничего себе, – произнесла вслух, не зная что и думать. Кто-то явно постарался угодить мне, пока была в царстве Морфея.

Поозиравшись по сторонам в поисках посторонних и, не найдя их, я быстренько схватила одежду и надела на себя, боясь, что в любой момент кто-нибудь может войти в номер.

Хватая платье со стула, я даже не обратила внимания, что под ним что-то было. Но когда оделась, собираясь уже уходить из номера прочь, то увидела на сиденье стула кроваво-красную розу с коротким стеблем и одним листом. От неожиданности вздрогнула. Когда-то давно мой любимый именно так выказывал свою признательность. Мне стало сильно не по себе. Слишком много совпадений за короткий промежуток времени. Мистика, да и только.

Но я тут же отогнала глупые мысли в сторону. У меня паранойя. Сколько раз после смерти Алексея я видела его в каждом проходящем мимо мужчине? Сколько раз я окликала незнакомцев, при этом умом зная, что он умер, что именно я бросила первую горсть земли на крышку гроба, что именно я закрыла любимые глаза, без надежды на воскрешение. Умом понимала, но сердцу не могла приказать. А сердце рвалось к любимому, надеялось и верило. Ждало. Ждало. И не дождалось.

Что-то горячее опалило мне щеку. Инстинктивно подняла руку к лицу. Откуда в номере теплый дождь?

Слезы. Как давно их не было? Сколько дней я лежала и смотрела в потолок, надеясь увидеть там ответ? Сколько раз я хотела плакать, но не могла?

Кто теперь о том скажет?

Слезы катились и катились по щекам, падая на платье и расплываясь маленькими озерами невыплаканной боли.

Сколько времени простояла именно так? Ответить на этот вопрос я вряд ли смогла. Только вот пришло осознание, что я предала память любимого мужчины, просто так переспав с другим.

Раскаяние каменной плитой упало на душу, заставив страдать и корчиться в судорогах. Как я могла? Как я допустила, что позволила себе принять другого мужчину? И пусть это было сделано с благой целью, ради здоровья, но сути ведь это не меняло. Я предала. Предала память Алеши.

Я предательница.

Стало безумно плохо, так что жизнь показалась сущим пустяком, пустым фантиком, который и скомкать не жалко, и выбросить легко. Лишь обещание, данное когда-то давно, держало меня на этом свете. Лишь оно одно не позволяло переступить черту и отправиться в чертоги, куда уходят самые дорогие, самые любимые люди.

Я смахнула последние слезы и в каком-то исступлении схватила ни в чем не повинную розу и, разодрав ее на части, да так что лепестки полетели во все стороны, выместила свою боль на прекрасном цветке.

Прочь. Прочь из номера, где мне было хорошо. Прочь оттуда, где я получила удовольствие. Прочь от собственных мыслей о незнакомце, маячивших на периферии сознания.

Мои руки плетями упали вдоль тела. Остатки невинного цветка выскользнули из ослабших пальцев на пол. Бешеное возбуждение сменилось дикой апатией.

– Иванна, тебе пора домой, – произнесла вслух. Не долго думая, схватила сумочку и бросилась вон из номера, стараясь оставить в нем все свои воспоминания.

Около ресепшна чуть было не сбила вчерашнюю тетеньку, еле успела увернуться от прямого столкновения.

– Вы уже выспались? – елейным голосом спросила она у меня. – Так рано. Надо было еще отдохнуть. Может быть, вам подать завтрак в номер?

Я недоуменно посмотрела на женщину.

Какой завтрак? Мне домой пора. Хотела нахамить, но в последний момент передумала.

– Я уже ухожу. До свидания, – выдавила из себя культурную девочку. Все же недаром я училась в школе, приучившей здороваться и прощаться даже с теми людьми, которые неприятны.

– Всегда будем рады вас видеть вновь, – доброжелательность дамы выбивала из колеи.

Я часом подумала, а не обкурилась ли она? Все может быть, сидит тут за стойкой, покуривает марихуану, пока никого нет. Или штырится в подсобке какими-нибудь галлюциногенами, а после выдает перлы.

Обойдя чокнутую даму по периметру, рванула из гостиницы прочь.

Выйдя из фойе и оказавшись на улице, задумалась на мгновение, а куда мне идти? Ноги сами собой понесли в сторону городского кладбища. Не заметила, как одолела всю дорогу, пребывая, как будто в летаргическом сне. Опомнилась лишь в воротах скорбного места.

Знакомую могилу, в тени зеленых елей, могла отыскать с закрытыми глазами. Сколько раз я приходила сюда? Пожалуй, даже и не счесть.

Черная надгробная плита с выбитым портретом и годами жизни была там же, где и всегда. Лешка с чуть кривоватой улыбкой смотрел на меня, как будто был живой. Художнику, выбивавшему портрет, удалось невозможное, он смог передать шарм и мужское очарование человека, которого я любила.

– Лешка, прости, – рухнула на колени рядом с могилой. Рыдания, вырвавшиеся из груди, душили, не давая вздохнуть. В какой-то миг я даже обрадовалась, что еще чуть-чуть и я потеряю сознание, а может быть даже и умру. Как бы было хорошо.

Но вдруг, мне как будто кто-то ударил под дых. Отчего я вначале задохнулась, а после начала дышать часто-часто, глотая ртом воздух.

«Да что за чертовщина творится со мной?» – спросила у себя, когда вернулась способность мыслить.

Внезапно подул сильный ветер, гоня вместе с собой листья, клочки бумаги и весь мусор, что был в состоянии поднять. Я повернула голову в сторону. По дорожке между могил плясал маленький смерчик, крутя в своем чреве пыль, соринки, какие-то кусочки бумаги. Он двигался прямо на меня. Я словно зачарованная смотрела в сторону вертящейся воронки и не могла оторвать глаз. Смерч танцевал, чем-то напоминая юлу, с которой в детстве любила играть. Как давно это было. Но вдруг все изменилось, сильный порыв ветра ударил в пляшущую воронку и схлопнул ее, захватив вместе с собой все, что она несла.

В итоге я оказалась с ног до головы усыпана пылью, сором, мелкими камушками. Принявшись отряхиваться, как спаниель после купания, сразу и не заметила клочок бумаги, прилепившийся к моему платью. Сор ссыпался, а он никак не желал падать на землю. Пришлось уделить ему особое внимание и снять единолично. Я уже почти отпускала бумажку для дальнейшего полета, как мои глаза выхватили буквы на огрызке тетрадного листа, крепко прицепившегося к одежде.

«Живи. Люби. Танцуй» – корявые слова, написанные дрожащей рукой, блеклой пастой, едва различимой на грязно-белом фоне, огненным клеймом вонзились в мозг.

Именно они были последними, которые произнес Алешка, прежде чем вырвать из меня обещание жить, когда его не будет.

Я цепко ухватилась за бумажку обеими руками и вскочила на ноги, принявшись оглядываться по сторонам.

Это чья-то глупая шутка? Но тогда шутник очень злой, раз решил так со мной поиграть. В прямой видимости не было видно ни души. Конечно, могло быть, что человек спрятался за деревья или же пригнулся, но тогда надо было признавать, что кто-то за мной следит. Цепь случайностей росла с катастрофической скоростью.

Но тут вновь подул ветер и вновь на дороге меж могил появился маленький смерчик, вот только пошел плясать не ко мне, а в сторону.

Отчего-то внезапно появившееся природное явление успокоило меня.

Все случайно.

И роза была совпадением. И слова писались кем-то другим, не тем, на кого я подумала. Все это мое больное воображение.

Я отчаянно вздохнула. Пора идти домой. Сунула листок к себе в сумочку, обманывая себя тем, что это Лешка дал мне знак, и он меня не осуждает.

И потянулись серые будни.

О встрече с незнакомцем я старалась не вспоминать, понимая, что он у меня, как и я у него случайный эпизод в жизни. Проходной человек, о котором и забыть можно, и вспоминать не нужно. Вот только подсознание усиленно возвращалось к случившемуся, подбрасывая пикантные сновидения, от которых я приходила в дикое возбуждение, с которым и просыпалась по утрам.

Звонок Влада вывел меня из состояния ленивого созерцания выключенного телевизора.

– Привет, подруга. Как дела? Не собираешься ко мне на прием? – как всегда, с места в карьер, взял мой друг, по совместительству личный гинеколог. – А то уже три недели миновало, а от тебя ни слуху, ни духу. Я так понимаю, что мои наставления ты вряд ли исполняешь, а потому давай-ка разрешим твою маленькую проблемку, и тогда я со спокойной душой отправлюсь в отпуск в теплые страны.

– Привет, коли не шутишь. И куда ты собрался, если не секрет?

– На один райский островок на целый месяц. Буду пить кокосовое молоко через трубочку, глядеть на плывущие облака и слушать шум океана.

– Неужели влюбился? – столь длительный отпуск вдали от родины мог объясняться только одним, мой друг встретил очередную любовь, вот они и решили уединиться вдали от цивилизации, подальше от надоедливых глаз. В нашем городе, к сожалению, при всей известности Влада, он не мог себе позволить отношения на виду у масс. А как каждому нормальному человеку, ему хотелось жить обыкновенной жизнью, включающую в себя: прогулки под луной, поцелуи при свечах и много других обыкновенных радостей, недоступных, когда оба партнера одного пола.

– Есть немножко, – признался Влад.

Мы еще немного поболтали и договорились о встрече у него в кабинете.

Спустя два дня я была на работе у Влада, как штык. Ясное дело, что звал он меня не чаи распивать, а назначить день операции, перед которой следовало все хорошенько еще раз проверить. Я уже как-то смирилась с неизбежным. Если бы еще сны не доставали, а так у меня было все хорошо. Свой страх я загнала глубоко под корку, надеясь, что он оттуда не выберется до самого дня операции. Раз мне сама судьба говорила «живи», то следовало жить полноценной жизнью, а не влачить жалкое существование.

– Залезай на кресло, – Влад был как всегда непреклонен.

– Лучше бы ты был зубным врачом, а не гинекологом. Рот открывать намного проще, – посетовала на судьбу, устраиваясь на кресле.

– А мне без разницы куда смотреть. В рот или куда ниже, – рассмеялся мужчина.

– Хорошо сказал, – огрызнулась, прекрасно понимая, что Влад не шутит, а говорит правду.

– Так. Так. Так, – радостно пропел мужчина.

– Что там такое? – приподнялась на локтях, не понимая с чем связано веселье.

– Девонька моя, а у тебя на лицо прогресс. Вернее, не на лицо, а на то место, о котором в приличном обществе вслух не говорят, – Влад продолжал рассматривать меня изнутри.

– Правда что ли? – я даже не ожидала, что подобное может произойти.

– Похоже, что ты меня послушалась и, наконец, завела себе полюбовника. А уж он рад радешенек стараться, – веселье плескалось в глазах Влада.

– Вообще-то, нет, – растерянно произнесла в ответ.

Ведь один раз не считается? Или считается?

– Совсем-совсем? Не поверю. Налицо явное мужское вмешательство. Или ты игрушку себе купила? – подозрительно поинтересовался мужчина.

– А так можно было? – зная наверняка, спросила у Влада.

– Как тебе сказать? Чисто теоретически можно, но вот результаты почему-то разнятся. С живым оно как-то быстрее получается. Так колись, было? И не раз. Да?– довольный словно слон, спросил у меня Влад. – Познакомишь? Он случайно не би?

Я даже ошалела от подобного напора.

– Какой би? Ты в своем уме? Нету у меня никого. Один раз тебя послушалась и все,– пришлось признаться.

– Так все-таки послушалась. Ну, молодец. Хорошая девочка. Так держать. А у мужика видно ого-го. Сделал тебе заряд бодрости вон какой. Вот теперь стоит хорошенько подумать, нужна ли тебе операция или нет? Ладно, приеду с отдыха, тогда и решу. Сейчас ничего жизненно важного не вижу. Я бы тебе рекомендовал с этим мужиком еще раз и еще раз, а лучше много-много раз, чтобы наверняка, – пошутил Влад.

А я задумалась. Отсрочка операции меня заметно порадовала. Прямо камень с души упал. А еще, положа руку на сердце, уж больно сильно хотелось еще раз встретиться с мужчиной, хоть я и гнала эти мысли от себя подальше. Нет. Я в него не влюбилась. Разве я могла после Лешки кого-нибудь еще полюбить? Такая любовь, какая была у меня к нему, не выветривается с годами и не забывается. Однако как бы я не хотела от себя скрыть очевидное, знакомство и последующая встреча с незнакомцем пробудили мое тело, которое недвусмысленно кричало, что жаждет пира плоти. Я даже попыталась самостоятельно остудить желание, но только почувствовала отвращение к собственным действиям.

ГЛАВА 4

Уйдя от Влада и пожелав ему удачной поездки, я отправилась домой, непрестанно думая о словах друга. Зерна сомнений упали на благодатную почву. Неужели мне удастся избежать операции? Это было бы просто великолепно. Страх не проснуться, после введения наркоза, занозой сидел в душе. А ведь решить мою проблему оказалось до невозможности просто, а вдобавок еще и приятно.

Воспоминания жаркой волной окутали тело. Возникло дикое желание ощутить мужские руки на своих грудях, рваные толчки внутри, дрожь удовольствия от пережитого оргазма.

К хорошему привыкаешь быстро. И его всегда мало.

Вечером, забравшись в свою одинокую постель, я в красках воскрешала картины недавно пережитого. Тело, недвусмысленно реагирующее на образы из прошлого, требовало ласки. Сон никак не желал раскрывать свои объятья. Сознание подбрасывало все новые и новые картинки, от которых бросало в сладостную дрожь. Не выдержав мучений, отправилась в ванную, желая принять холодный душ, чтобы хоть немного остудить пылающую кожу.

Черт. Черт. Черт.

Как же усложнилась моя жизнь после посещения бара.

Лишь глубокой ночью мне удалось провалиться в сон без сновидений. На следующий день страдания повторились.

В итоге, промучившись три дня и три ночи, я вновь отправилась в тот же бар.

А куда деваться? Других координат для встречи с незнакомцем у меня не было.

В бар собиралась как на парад, эпиляция, прическа, маникюр, педикюр, новый туалет, все включила в программу вечера. Да так увлеклась, что поймала себя на мысли, а что я собственно делаю, лишь в момент, когда смотрела в зеркало, стоя в прихожей и оценивая внешний вид на предмет готовности к выходу.

Вначале хотела развернуться, смыть с себя косметику, снять новое платье и завалиться на диван возле телевизора, который я любила смотреть выключенным. Но потом вспомнила огрызок бумаги, так случайно оказавшийся у меня в руках, свои страдания, и решила, будь, что будет. Ведь хуже уже вряд ли, а лучше может быть и случится.

И потому, спустя час, я сидела в баре и потягивала через соломинку очередной шедевр бармена. На мой взгляд, он переборщил с грейпфрутовым соком. По мне, так его надо было лить чуть меньше, а сладкого ликера больше. При следующем заказе решила высказать свои пожелания.

Время шло. Минутная стрелка оббегали круг за кругом.

Ко мне подходили знакомиться мужчины то один, то второй, как будто я была медом намазана. Я всех отшивала, кого культурно, а кого как получалось. Судя по всему, среди мужчин сыскала славу холодной леди, эдакой стервы в красном.

Да. Да. Да.

В этот вечер я решила рискнуть и надеть красное платье, шикарно сочетающееся с моими рыжими волосами. В наряде я выглядела, как пылающий костер. Он был как на голове, так и ниже.