О вреде несоблюдения рождественских традиций

Глава 1

Письмо от сэра Альберта пришло в начале декабря: легкий морозец прихватил раскисшие дороги, но снежный покров еще не лег, и почтовые кареты могли посоревноваться в скорости с поездами. Я ждал этого письма три месяца – с того момента, как узнал, что у старого друга семьи хранится древний том по истории волшебства, подаренный моим дедом его отцу. Я нашел упоминание о книге в описи семейной библиотеки, когда разбирал документы, перешедшие мне по наследству.

В тот ненастный день на исходе августа я впервые после долгого отсутствия вошел в двери опустошенного заразой особняка. Казалось, время в нем застыло: все было в точности так, как я помнил. Белели колонны поддерживающие балкон над входом, гулко отзывалась на шаги узорчатая плитка в холле, изящно изгибались, уходя вверх, перила лестницы… И все же я ощутил какую-то… неправильность. Нечто тревожное проросло в душе, заставив сердце на миг сбиться с ритма.

– Здесь пыль. – Недовольный голос Эбигейл расколол тишину, заставив меня обернуться.

Она вошла следом, моя волшебная леди, безупречная в своем модном наряде, и своей безупречностью только подчеркнула унылое запустение родового гнезда. Я дернул уголком губ и ответил:

– Слуги приведут все в порядок.

– Уж мы постараемся, сэр, – миссис Кук важно кивнула в подтверждение своих слов и удивительно тепло, почти по-матерински, улыбнулась мне.

И все же я не мог не заметить, как больно ей видеть Мэллоун-холл таким, как страшно в него возвращаться. Бессменная властительница очага хмурилась и поджимала губы, опасливо поглядывая по сторонам. Словно боялась, что зараза убившая мою семью все еще здесь.

– Все хорошо, миссис Кук? – решился спросить я и услышал, как ехидно фыркнула Эбигейл.

– Конечно, милорд. С вашего позволения.

Я проследил за неловкими, торопливыми шагами кухарки, за которой последовали столпившиеся на пороге горничные, и покачал головой.

– Эбигейл, ты не могла бы…

– Не могла бы.

– …вести себя прилично. – Все-таки закончил я.

С каждым днем она становилась все невыносимее. Колкости, замечания, молчание в ответ на мои вопросы, неуместные комментарии при посторонних и прислуге – вот неполный список самых безобидных проявлений дурного нрава разочарованной фэйри. Ее настроение переменилось в тот вечер, когда я отказался немедленно отправиться к Источнику Истинного Волшебства, и с тех пор становилось все хуже.

– Зачем? – Эбигейл вздернула нос и решительно направилась вверх по лестнице, показывая, что мой ответ ей не интересен.

Я только вздохнул и потер переносицу, что с ней делать, я не представлял. Впрочем, меня ждали дела куда более определенные и понятные, чем попытки растопить сердце фэйри. В них я и погрузился…

Мы прибыли в Мэллоун-холл утром – солнце едва встало и разогнало ночную темноту, превратив ее в серость дня – но стоило мне зайти в кабинет отца и приняться за бумаги, как время будто бы ускорилось. Мне показалось, что я моргнул и вдруг обнаружил себя в комнате, полной сизых, пусть пока и прозрачных сумерек. Еще немного и без свечей ничего будет не разобрать… На письменном столе выросли стопки писем, расписок, журналов, лежали какие-то клочки бумаги (непременно с важными заметками!); у стола высилось несколько разномастных кучек того, что я посчитал мусором, а на стуле ждало то, что я собирался внимательно изучить перед сном, уже в комнате, после того, как внесу в дневник записи о сегодняшнем дне.

В спальне успели прибраться и проветрить ее, и хотя сквозь ароматы сушеной лаванды и нагретого солнцем сада все-таки пробивался тонкий душок пыльного запустения, я почувствовал привычный уют. Словно бы я вернулся не спустя год, не в пустой дом, не в сопровождении новых слуг и вредной фэйри, а после завершения очередного курса в университете… Словно был я не полноценным хозяином поместья, тринадцатым графом Мэллоуном, а все еще младшим сыном, и внизу меня ждал праздничный ужин, на котором отец, сидя во главе стола, произнесет речь, мать тепло улыбнется, Джозеф отпустит пару очаровательных колкостей, Маргарет, конечно, им рассмеется, а после, когда я вновь вернусь в спальню, меня будет ждать Дали… Я сжал зубы, и, переложив на стол принесенные с собой описи, вцепился в спинку стула, до боли и судороги стиснув пальцы. Может, этого я и боялся, когда день за днем оттягивал возвращение домой? Всех этих воспоминаний: об отце и матери, о хотевшем убить меня брате, о сестре, что готова была пойти по его стопам, о Дали, не остановившейся ни перед чем, чтобы меня защитить…

…О том, что я их всех потерял.

– Я обнаружила любопытную вещь.

Я обернулся. Эбигейл стояла в дверях, прислонившись плечом к косяку, и внимательно изучала комнату. Взгляд ее на миг задержался на принесенных из кабинета бумагах, проказливо вспыхнул, когда она оценила размер кровати, а потом остановился на моем лице.

– Ты бледен…

– По-твоему, это любопытная вещь? – криво усмехнулся я в ответ, не без труда разжав побелевшие пальцы.

– М-м, не очень… – Эбигейл чуть сморщила нос.

– Тогда о чем ты?

На меня неожиданно накатила усталость. Все это время, с самого утра, я не позволял себе ее чувствовать, с головой погрузился в дела, отрешился и от мыслей и от физических ощущений – а теперь они меня настигли, ударили прямо в грудь, стиснули голову железными обручами, и я…

– Выглядишь утомлённым, – вместо ответа заметила Эбигейл и подошла ко мне так близко, что я уловил тонкий ванильный флёр. Прохладные пальцы коснулись моего лба, очертили скулы. – Прикажу слугам подготовить ванну, а потом добавлю в нее немного полезных трав.

Стоило последнему слову прозвучать, как она исчезла, а спустя пару минут – я только и успел, что избавиться от шейного платка – появился слуга.

– Милорд, – старательно скрывая раздражение, произнес он, – леди приказала подготовить ванну, но…

– Наполните чистой водой и оставьте.

Брови слуги удивленно дернулись:

– Но…

– Обычной прохладной чистой водой. Не нужно греть.

– Как скажете, милорд.

Когда за ним закрылась дверь, я сначала сел на кровать, а потом откинулся на спину. В детстве я любил разглядывать вырезанные на опорах и потолке орнаменты: цветы клевера переплетались со стеблями вереска, эвкалиптовые листочки едва не трепетали на невидимом ветру, неизвестные мне прекрасные цветы и травы оплетали все – от изножья до изголовья, а между ними то там, то тут прятались пушистые шмелиные тельца. «Шмели – проводники в Дивный Край, – как-то сказала Дали, когда заметила мой интерес, – а еще Кристофер Синеокий с помощью шмеля смог вовремя предупредить короля о нападении врагов. С тех пор шмель поселился на гербе семьи…»

На гербе, на навершии меча, в орнаментах и отделке… Шмели были везде, но талант общения с ними умер вместе с Синеоким. А что умрет со мной? Прошлой ночью мне вновь снился замок эльфа, но в этот раз не пустынные коридоры и даже не тронный зал, нет. Мне снилась темница. Холодный пол, металлические кандалы, шершавые стены и острый запах крови…

– Ванна готова, милорд.

Со вздохом я поднялся, кивком отпустил слугу и прошел в смежную со спальней ванную. Здесь было на удивление прохладно; на стойке висели широкие льняные полотна, а на специальной полочке выстроился целый ряд баночек, завершаемый бруском хвойного мыла. Невольно я улыбнулся – мой камердинер повторил их порядок в точности так, как делал в Нодноле. Все-таки, не зря я решил взять Билли с собой в имение! Скинув рубашку, я пробормотал короткое заклинание, а потом еще одно: воздух потеплел, а над водой закурился легкий парок.

– Для трав нужно погорячее.

Домашние феи тоже часто возникали словно из ниоткуда, но у Эбигейл это получалось по-особенному. Присутствие Дали или томтэ, или брауни, да даже малышек файет ощущалось заранее – они словно предупреждали: «Я рядом, сейчас ты меня увидишь!», Эбигейл же была выше этого.

– Неужели? – я обернулся.

Фэйри хмыкнула и коснулась пальцами воды. Пар стал гуще. Я покачал головой, наблюдая, как она развязывает тесемки простого холщового мешочка и достает из него щепоть перемолотых в пудру трав.

– Снимают усталость, успокаивают… – негромко произнесла она и с полуулыбкой добавила: – приносят добрые сны…

Я дернул уголком губ. Рассказывать ей о своих кошмарах и тревогах я не торопился. Мне хотелось самому убедиться в том, что эльфы надежно заточены, что ее… – наша! – затея увенчается успехом и не станет причиной нового кровопролития, но, кажется, Эбигейл оказалась внимательнее, чем я думал. И теперь она выжидающе смотрела на меня, а я – на нее. Пламя свечей заставляло ее волосы, спадающие волнами на скрытые тонкой сорочкой плечи, мягко мерцать золотым, а сама сорочка, пошитая на мужской манер и с распущенной у ворота шнуровкой, обнажала ключицы. Эбигейл вновь надела штаны, на этот раз не облегающие, а широкие и мягкие, но проигнорировала обувь. Она словно бы не замечала холода, идущего от пола, а я чувствовал его даже сквозь подошву домашних туфель.

– Ну? – выгнула она бровь, когда пауза затянулась. – Чего же ты ждешь? Забирайся в воду!

Я едва не поперхнулся, не в силах сдержать удивления.

– Что прости?!

– Ох, Крис! – Эбигейл закатила глаза и отвернулась. – Я не буду смотреть!

– Нет уж! – Я взял ее за руку и вывел прочь из ванной. – Если хочешь, можешь подождать меня в спальне или в своей комнате, но точно не здесь!

– Разве тебе не любопытно узнать, о чем я…

– Я в силах потерпеть!

Дверь захлопнулась прямо перед лицом Эбигейл, и пусть это было невежливо, но она собиралась нарушить нормы уже не вежливости, а приличия! Допустить подобное настоящий джентльмен просто не мог.

Я скинул одежду, сложив ее на полочке для грязного белья, и опустился в воду. Тепло накрыло меня, окутало ароматами ромашки, мяты и чего-то горьковато-острого, притягательного. Мышцы сладко заныли, и я прикрыл глаза от наслаждения. Перед внутренним взглядом тут же встала картина, от которой у меня вспыхнули стыдом щеки. Эбигейл… С этими ее тонкими ключицами, сияющими лукавством глазами и тонкими прохладными пальцами на моих плечах…

– А если кто-то из слуг зайдет? – стараясь сдержать дрожь в голосе, как можно безразличнее уточнил я и почувствовал, как по коже скользнули уже ее ладони.

– Не зайдет, я слегка заморочила их, – наверное, она улыбалась.

– Эбигейл, это…

– Прекрати, Крис. Не будь занудой! Ты и без того испытываешь мое терпение этими своими «подожди еще немного», «все ли ты проверила», «мне нужно сверить карты». Мы прошли бы половину Дивного Края и ступили на Старые Дороги, если бы ты перестал прятаться за книгами и доверился мне! – в плечи вонзились острые ноготки, причиняя легкую боль.

Может, действительно стоило уступать ей хотя бы в мелочах, и тогда ее дурное настроение станет хотя бы чуточку лучше? Ведь долг джентльмена еще и в том, чтобы леди было комфортно. Кончиками пальцев я дотронулся до ее запястья и примирительно спросил:

– Что же любопытного ты заметила?

– Другое дело, – фыркнула она, и боль исчезла вместе с ощущением ее прикосновения. – В прошлый мой визит дом был полон… – Эбигейл помолчала, подбирая слова, – …магии. Присутствие ее и волшебных существ ощущалось очень четко, хотя домашние феи и не торопились показываться мне на глаза… А в этот раз…

Так вот что это было. То самое чувство, что я испытал, едва войдя в двери.

– Особняк опустел.

– Да.

Я опустил взгляд на свои руки, они казались слегка зеленоватыми из-за растворенных в воде трав. Как бы мало мне не было известно о доме и его обитателях, об их связях, я понимал – все дело в смерти Дали. Защитница носителя волшебной крови, главная из фей Мэллоун-холла, крата могла быть главным звеном цепи, привязавшей томтэ, брауни, винки и других к особняку.

– Теперь в доме не осталось магии?

Эбигейл за моей спиной прошлась туда обратно, зачем-то выглянула в окно – я услышал шелест портьер.