Остров, одетый в джерси

Какая же чудесная книга! В ней Стас Востоков подражает своему кумиру Джеральду Дарреллу и не особо скрывает это.
Когда-то Стас даже написал ему письмо и неожиданно получил ответ с приглашением приехать на стажировку в Центр по сохранению редких видов животных.
Он учился и работал во многих зоопарках и заповедниках мира, а также продолжал писать, преимущественно о животных.
Очень живая, с юмором и любовью написанная книга получилась.
С иронией к себе, к коллегам, к братьям нашим меньшим. Всем досталось, всех пропесочил и никого не обидел!
Будет много мелких зарисовок и смешных эпизодов. А какие точные характеристики! Очень понравилось.

Знаете, когда я впервые прочел в «Книжном обозрении» рецензию на книгу Стаса Востокова «Остров, одетый в джерси», то сразу же загорелся желанием ее купить и прочитать. Причем, как говорится, здесь и сейчас. Сказано — сделано. Забежал в ближайший книжный, схватил книжку и бросился ее читать.

А как могло было быть по-другому? Я, как и большинство советских детей, воспитывался на книгах Джеральда Даррелла. Люблю и обожаю, перечитываю и смеюсь над каждой ситуацией. Я прочел все его книги, изданные на русском языке, прочел большинство его книг в оригинале и в конце концов стал одним из смотрителей сообщества .

А тут человек побывал в святая святых каждого даррелломана — острове Джерси. Работал там целых три месяца. К тому же пишет о животных и, судя по аннотациям, даже смешно.

Прочел. Что я могу сказать? Книга оставляет смешанное впечатление. Ожидание чего-то нового, исконно дарреловского, оправдалось. Атмосфера передана точно. О животных писать трудно, но если их любишь, но это получается. Автор пишет легко, местами наивно, местами интересно. Местами смешно. Востоков не старается подражать Дарреллу. У него свой взгляд на людей и на животных. Это мне нравится. Карандашные иллюстрации -наброски весьма интересны и соответствуют духу книги. От этого она здорово выигрывает.

Но все же остается ощущение некой незаконченности, незавершенности повествования. Во-первых, не понятно, в какой временной период происходит действие книги. Однозначно, это постсоветское время, после смерти Джеральда и, судя по всему, в 1997—1998 годах. Автор не знаком и плохо владеет компьютерами, такое было на заре компьютеризации. Во-вторых, не понятно чем же автор все же занимался на острове и какова тема его исследования. Об этом говорится несколько раз, но вскользь, а финальная стадия — экзамены и защита работы опущена вовсе. Да, кратко описывается сам экзамен и результат — высший балл. Вообще, мне кажется, что автор исписался к концу и просто не знал, чем закончить книгу. Финал получился немного скомкан. Ощущение такое, что к Стасу пришли и попросили быстренько дописать книжку и сдать в типографию. В-третьих, книга как мне кажется искуственно упрощена и подогнана с прицелом на детскую аудиторию. Писать детям о взрослых тяжело, а если приходится еще к тому же писать и о животных, то это в три раза сложнее. К сожалению, автор не всегда с этим справляемся. Сама фигура автора оставила довольно странное впечатление. Читая ранние книги Даррелла почему-то не задумываешься о его возрасте, хотя во время своих первых экспедиций Джеральд был весьма юн. А здесь меня постоянно свербила мысль: сколько же автору лет? Сколько? Беглый поиск по инету не дал ответа. А жаль. Неутоленное любопытство, знаете ли , опасно.

В завершении хочу еще раз повторить, что читать книгу стоит. Хотя бы потому, чтобы узнать из первых уст «как оно там». Окунуться в атмосферу джерсийского треста по охране животных, походить по дорожкам зоопарка. И, в конце концов, ощутить гордость за нашу страну, что наши люди Там учились и весьма успешно.

Осознание того, что у нас есть свой «Даррелл», который умеет и хочет писать о животных меня безмерно радует. Именно поэтому я хочу прочесть его же «Московский зоопарк. Рассказы служителя».

И в качестве бонуса небольшой отрывок из книги (надеюсь, издатели меня не убьют):

Первый день работы пролетел незаметно. Завершив последнее кормление, мы с Эуленетт вернулись на кормокухню и стали мыть ведра.— Может, еще чего-нибудь сделать нужно? — спросил я, опуская одно вымытое ведро в другое.

— Да нет, ничего не нужно, — ответила она. — Разве что мусор вынести.

— А где у вас тут мусорка?

— Мусорка у нас может быть где угодно.

— Как так? — удивился я.

— А так. Потому что мусорка наша на колесах.

— Ладно вам!

— Я серьезно говорю. У нас трактор вместо мусорки. Ездит по зоопарку, и в него все мусор сыплют.

— И как же его поймать?

— А ты встань возле арки, он через нее время от времени проезжает.

Я взял мусорный бак и, выйдя из кормокухни, встал под аркой, над которой темнел гранитный крест. Под крестом в кладке арки были высечены цифры, которые, вероятно, обозначали время постройки. Я долго пытался разглядеть мелкую надпись, и в конце концов мне почудилась невероятная дата — «4758 год».

Я стал глядеть на дорогу — не едет ли мусорка?

В эту самую секунду трактор вырулил из-за клетки с ибисами и, подпрыгивая на неровностях мостовой, двинулся ко мне. В кабине невысоко подпрыгивал водитель. Чтобы не вылететь из кабины, он держался за руль.

— Ага! — сказал я. — Приехал!

Я поднял бак и придал телу позу, которая способствует быстрому опрокидыванию емкости с мусором.

Несмотря на то, что лицо тракториста двигалось то вверх, то вниз, я смог разглядеть в нем удивление. Будто бы закидывание мусора в его трактор было для него огромной новостью.

Когда машина поравнялась со мной, я сказал: «э-эх!» и перевернул бак в тракторный кузов.

Но только мусора в кузове не было. То есть его не было, пока я не перевернул над ним свой бак. Огрызки, объедки, банановая кожура и коробки из-под витаминов, объединившись в ядро и размахивая мусорным хвостом, полетели в кузов, наполненный пачками с молоком. «Настоящее джерсийское молоко!» — гласила надпись на каждой из них. Упитанная корова с колокольчиком на шее подмигивала с коробки, как бы подтверждая, что молоко действительно джерсийское, а не какое-то там.

Трактор встал. Зато тракторист, выпрыгнувший из кабины, продолжал трястись и подпрыгивать. Трясясь и подпрыгивая, он подбежал к кузову и заглянул в него.

Это был настоящий джерсийский фермер, который привез в зоопарк настоящее джерсийское молоко. Думал ли он, что ездить на тракторе в зоопарк такое опасное дело? Нет, он этого, конечно, не предполагал. Стон, в котором слышалось большое человеческое горе, потряс зоопарк.

Из кормокухни стали выбегать служители, не прекращая, впрочем, шинковать, резать и рубить.

Все как один спрашивали, что случилось, и отвечать приходилось мне, потому что фермер надолго потерял дар речи.

Умудряясь не прекратить резки, шинковки и рубки, служители вытащили из кормокухни шланг, сняли с трактора пачки с молоком и врезали по нему струей. Затем пачки снова поставили в чистый кузов. Фермера взяли под белы руки и бережно усадили в кабину.

— Езжай, настоящий джерсийский фермер! Делай свое доброе дело! Вези людям молоко!

Фермер задвигал руками, будто искал в темноте ручку двери, нажал нужные рычаги и трактор поехал.

— Хорошо, что он не книги вез, — сказал Доминик, что-то рубя и шинкуя. — У нас тут время от времени книги для магазина на тракторе привозят. Энциклопедии и определители.

— Да, по определителю, облитому помоями, много не определишь.

— А иногда мягкие игрушки бывают. Особой популярностью у покупателей пользуется плюшевая птица додо.

Доминик подхватил пустой бак и направился к кухне.

— Но мусор-то ты, как ни крути, вынес. И это немало!

Да уж, немало! Да что там, много! И много мне еще пришлось выслушать колкостей и едкостей по этому поводу. Не раз еще служители с коварной улыбкой просили меня вынести мусор и напоминали, чтобы я захватил шланг.

Но каков бы ни был конец первого рабочего дня, он все-таки наступил.

На кормокухне Эуленетт, под начало которой я попал, рубила апельсины. Раз! Нож с чмоканьем врезается в апельсин. Два! Разрубленный фрукт катится в ведро, обливаясь желтыми слезами.
- Сейчас пойдем кормить варей, - сказала она.
- Каких Варей? - удивился я.
- А ты их не видел? Они вместе с каттами живут. Только вари катт все время по клетке гоняют.
Страшную картину нарисовала Эуленетт.
- Вы держите в клетках людей?
- Каких людей? Люди у нас, как положено, по дорожкам ходят и бумажками мусорят. В клетках - звери и птицы.
- А Вари? А Кати?
- Так они не то, что не люди, они даже не обезьяны!
- А кто же?
- Полуобезьяны, или, проще говоря, лемуры.

Вот так начинается "Специалист по полуобезьянам", одна из тех книг, что сами прыгнули мне в руки. Нет, на самом деле книга спокойно стояла на полке в библиотеке рядом с моим любимым креслом - но сколько привлекательного было в этом горделивом спокойствии, в загадочном названии, даже в безумно яркой обложке, которая меня чуть не спугнула! И как же я рада, что этого не случилось. Путевые заметки вкупе с зарисовками русского студента, приехавшего поучиться и поработать в Международном обучающем центре сохранения природы (сокращенно МЦОСП) при том самом зоопарке, основанном Дарреллом на острове Джерси, просто очаровательны. Суховатый, отрывистый слог, занимательные описания самых разных людей, встретившихся на пути любопытного студента, и самых разных зверей, за которыми он был приставлен ухаживать, приправленные добрым юмором и замечательными иллюстрациями, покорили меня. И мне очень жаль, что в интернете нет электронной версии, чтобы я могла сейчас же погрузиться в эту замечательную книгу, а завтра с удовольствием поднимать настроение друзьям, цитируя самые милые и веселые моменты.