Отзывы на книги автора «Сьон»

Боже вас сохрани — не читайте до обеда советских газет и не читайте рецензий и аннотаций на «Скуггу-Бальдур» до знакомства с ней. Если вы счастливый обладатель девятого выпуска «Иностранной литературы» за 2018 год, то бросать обзор про книгу и браться за сам роман можно прямо сейчас. Я предупредила.

Не обладающий лишними познаниями читатель получит крепкий и краткий текст с твистами финчеровского масштаба, хотя и будут эти твисты не сюжетные, а больше жанровые. Неторопливый поначалу роман за ручку поведет нас по заснеженным суровым склонам северных пейзажей, погружая в атмосферу борьбы человека и природы. Все это чем-то похоже на «Старика и море». И в тот момент, когда мы расслабимся и примем такое положение вещей, роман махнет пушистым хвостом и скинет нас с ледяной горы в пропасть нереалистичных жанров и мотивов, придавая бешеное ускорение. Неудивительно, что по объему роман едва дотягивает до хиленькой повести или полновесного рассказа. Совпадений и насыщенности событиями, даже на мой вкус, становится чересчур много. Еще один какой-нибудь элемент — и будет уже «Санта-Барбара».

В «Скугге-Бальдур» хорошо практически всё: от лаконичности повествования до многогранности персонажей и продуманных мелочей. Переводчица Наталья Демидова любовно отшлифовала русскую версию романа, так что от чтения получаешь редкое лингвистическое удовольствие, тем более непривычное из-за оригинального текста на малоизвестном у нас исландском языке. Сколько же раздумывала она над сноской о переводе названия (и одновременно говорящей фамилии) — ставить ли ее разу, позволяя читателю почувствовать себя немного исландцем, подозревающим подвох, или только тогда, когда нужно будет объяснение напрямую по сюжету?

Стоит прочитать всем. За бережливо уложенный в идеальную мозаику русский язык, за яркие контрасты и за полное отсутствие даже намека на заискивание перед читателем.

Священник отпевает деревенскую дурочку и сразу после похорон устремляется на охоту — в погоню за чернобурой лисой, настигает ее, но и его самого настигает снежная лавина, и он то ли гибнет, то ли становится оборотнем. А тем временем, гость того же хутора — студент-ботаник выясняет, что именно связывало двух новопреставленных: юродивую и священника-оборотня...

Редко когда встретишь такое краткую, но полностью описывающую сюжет, аннотацию. Добавить к ней нечего. Прочитав рассказ (повесть), каждый сам может выбрать один из двух вариантов заключительного фрагмента. Мне ближе первый: гибель охотника, предсмертный бред и видения. А галлюцинации превращения - это своеобразная метафора. Нельзя назвать человеком того, кто так поступил с женой и дочерью да ещё и стал священником. Ему бы свои грехи замаливать, а он за других взялся - изгнал из церкви Аббу, дубасил прихожан. Чем не оборотень в сутане? С этой же целью Сьон обыгрывает имя священника, и сьера Бальдур превращается в скуггабальдур (согласно сноске — хищное существо, потомство кота и лисицы, самый опасный и коварный хищник из когда-либо обитавших в Исландии).
Присутствие в сюжете реального исландского бродячего художника, писателя и философа Сёльви Хельгасона также склоняет в сторону достоверности.
Мистическая окраска подчеркнула взаимосвязь смертей Аббы, названной Хавдис Йоунсдоттир, и сьеры Бальдура, одновременно разделив их "по делам их". Усопшая Хавдис упокоилась в прекрасном дорогом гробу с латинскими изречениями Овидия («Все изменяется, ничто не исчезает» и «Груз становится легким, когда несешь его с покорностью»), среди молодых деревьев. Смерть священника долгая и мучительная, её сопровождают травмы после падения, голод и холод...
Небольшое произведение заставляет задуматься о многом.

Такими могли бы быть басни Крылова, если бы тот родился в Исландии - короткие, впечатляющие, с толикой магии и чудесными описаниями природы. Было интересно, как всё это звучало в оригинале, но исландским не владею, поглядел английский. Любопытно, что у них книга называется "Голубой песец", наша переводчица очень плотно работала с текстом, очень много удачных находок. Сравните: "The world opens its good eye a crack" и "Мир приоткрыл глаз — тот, что позрячей", к примеру. Короткая плотная повесть, основу которой читатель может прочесть в аннотации, там всё есть. Но за белыми рядами дымных сопок очень много мыслей.

Природа столь же смертоносна, сколь и прекрасна, и в повести жестокость природы, приводящая к смерти, искусно сопоставлена с жестокостью человека, который должен быть более цивилизованным и вдумчивым, чем силы природы. Но столь часто это не так. Где там Исландия? Много ли авторов оттуда вы читали? Она во всех отношениях находится на краю света. Место, где путешественник связан со сверхъестественным. Отец может продать свою дочь за ружье и мешок дроби, а лиса может быть послана, чтобы привести человека к самоуничтожению или, возможно, к спасению через трансформацию. Вороны - всегда здесь слуги Одина, а человек издалека похож на кочку ландшафта. Смерть приведёт нас к смене направления, но ни в коем случае не к полной остановке, нет-нет.

Действие романа происходит в конце девятнадцатого века в Исландии, узнаем, что большинство детей, рожденных в то время с синдромом Дауна, убивались акушеркой при рождении, и это не считалось преступлением, даже наоборот, было крайне логичным. Почему Фридрих не идёт на поводу у общественного мнения? Медик, ночами подрабатывающий в морге, чтобы получить немного денег, перевёл статью в медицинском журнале, автором которого был Даун. Больше узнать о синдроме, больше понять и смочь трансформировать своё сознание, вырываясь из оков современного ему общества. Метаморфозы происходят с каждым героем повести, для Фридриха она сделала возможными его отношения с Аббой. А уж когда читатель получает прямое цитирование "Метаморфоз" Овидия, да ещё и на таком необычном месте, становится ясно, что они приобретают некий мистический элемент. Очень набросочный и такой кусочно-эскизный текст, в котором ты летаешь от фрагмента к фрагменту, но не призраком, а полноценным участником сцен. Взбираешься по склону фьорда, глотаешь снежинки, задуваемые ветром в лицо, трогаешь обработанные дощечки, из которых сколочен маленький гробик, дискутируешь об электричестве с божественной точки зрения и боишься соглядатаев Одина - ворон. Фрагментарно, неуловимо понятно на уровне образов, раздражающе зыбко, как подтаявший снег под телом священника.

Очень короткая и совершенно прелестная в своей странности история. То ли быль, то ли сказка. В общем, ежели ждете внятности, тут ее нет. Пустоты в снегу надо заполнять своими размышлениями или воображением.

На дворе, значит, девятнадцатый век. А у деревенского травника умирает служанка. Дурочка (с синдромом дауна). И плачет, горько плачет по ней жених-дурачок.
И вот местный священник с видимой неохотой и полным равнодушием отпевает усопшую. И потом отправляется на охоту за лисой. Но это не просто лиса. Это натуральное возмездие с пушистым хвостом.

Потому что нельзя бросать своих детей на поругание, на верную погибель, даже если они рождаются неизлечимо больными. И никакие молитвы не помогут искупить смертный грех.
Так что пушистое возмездие с азартом водит за нос бессовестного священника и заставляет хлебнуть сполна за все страдания, когда-то перенесенные беззащитным ребенком. Ибо заслужил.

Еще эта книга о доброте и милосердии. Вообще, удивительно было читать об отношении к ментальным инвалидам. Вроде как уже просвещенный девятнадцатый век, христианская страна, пусть даже со своими особенностями. И такой беспредел многолетнего насилия по отношению к ребенку при тотальном равнодушии большинства "приличных" и верующих граждан. Будто это не человек, ибо даже к животным так не относятся.

Так что виноватых там много, очень много. Потому что равнодушие - тоже зло. Ясно-понятно, что жизнь в исландиях суровая, и нет времени и возможностей для сантиментов. Но отчего-то беспутный студент-медик проснулся для милосердия при виде замученного человеческого существа. И не только изменил жизнь спасенной девочки, но и она изменила его в лучшую сторону.

Ну, а остальным полярная лиса в помощь.

Не могу назвать себя знатоком магического реализма, и не могу сказать, что поняла что-то в этой небольшой повести, но было круто. Я бы даже назвала эту историю завораживающей. История совсем короткая и многое остается за кадром. Чувства персонажей почти не описаны, зато много описаний исландской природы и они шикарны.
А вообще о чем она? То ли это история охоты и смерти, то ли описание мести и северной магии, то ли несколько почти несвязанных кадров из исландской жизни рубежа 18-19 веков. Или всё это вместе? Но в любом случае повесть понравилась, хотя и произвела странное впечатление.

Сьон - прежде всего поэт, оттого его романы звучат немного (или много) как поэмы в прозе. Читать их из-за этого достаточно сложно, но мне почему-то нравится. Сюжет этой книги основывается на действительной истории: 1635 год, Реформация, к тому же специфически исландская - слишком эта страна далеко от центра Европы, прошла век назад, только сильнее закрепив всё во власти Дании. Можно сказать, что в этот период на острове только начинается своя “эпоха Возрождения”, причём средневековые представления всё ещё преобладают над упражнениями в научном и гуманистическом мышлении.

Главный герой естествоиспытатель и поэт Йоун имеет своего реального прототипа, и (как утверждает историческая справка в издании) события, описываемые в книге, достаточно точно совпадают с реальным положением дел в Исландии XVII века. С поправкой на тот факт, конечно, что сюжет здесь сильно выходит за рамки реализма - тут вам и ходячие мертвяки, и прочая исландская благодать и дурные сны. Текст очень насыщен, метафористичен, сильно стилизован непосредственно под труды тех времен, и его сюжет пересказать достаточно сложно и даже, кажется, бессмысленно. В целом, конфликт состоит в борьбе нашего героя, его разума, с окружающим хаосом и человеческими и нечеловеческими демонами, темнотварями. В оригинале это слово состоит из двух корней: "мгла" и "чудовище".

Замечу также, что переводить такие произведения - задача не из простых, и поэтому отдельно хочется отметить труд переводчицы Ольги Маркеловой. Текст пестрит самыми разными неологизмами - включая название - но они не производят впечатление чего-то неусвояемого и косноязычного, а напротив, погружают читателя в необычную, страшную, магическую эпоху тёмных времен. Эта книга жутковато красива, очень причудлива и трудна в прочтении, хотя мне было очень интересно её читать - наверное, попало в настроение. Когда вокруг холодно, темно 3/4 суток и неясно, это очень погружает в атмосферу. Навряд ли можно посоветовать роман кому-то, кто не увлекается исландской литературой специфически, очень уж это странная вещь. Но чертовски красивая, как и всё у Сьона.

«И распутать себя осторожно,
как подарок, как чудо, и стать
серединою многодорожного
громогласного мира опять…» (В.Набоков, «Парижская поэма»)

Мне нравится сюр в сьоновском исполнении. Он такой насыщенный, многоплановый и этнически дикий, как эндемичное растение, что оторваться просто невозможно. Собственно, из-за этого я бы назвала Сьона певцом специфического жанра – этнического нуарного сюра. Кажется, что ты погружаешься в какую-то первородную стихию и становишься в ней хтоническим существом, почти до-ментального типа и лишенным собственного опыта понятного взаимодействия с реальностью. Чувство необыкновенное во всех смыслах слова. Читается такое, правда, нелегко, а порой и настойчиво запутывающе, но мне нравится прилагать усилия ради каскада впечатлений и пробуждения чего-то очень глубокого в самой себе.

Сьон не боится соприкоснуть читателя с мраком, ужасом, виной – теми онтологическими данностями, от которых другая литература, как правило, охраняет, переводя его в нейтральные житейские плоскости здравого смысла. Некоторые идеи похожи на У. Эко, наверное, потому, что это XVII век, для далекой от Европы Исландии - темное средневековье, смутное время, когда часть социума уже переходит к восприятию научной картины мира, но большая часть продолжает находиться во власти языческих суеверий, мистики и диких фантазмов. Вместе с осужденным за еретические убеждения Йоунасом Паульмасоном мы проходим тяготы его жизни (утраты детей, убийство баcкских моряков, конфликты, встречи с фантастическими тварями, одиночество на острове), проникаемся его переживанием себя частью мироздания (без него этот мир был бы неполным!), в котором люди, природа и сверхъестественое переплетены (исландцы, по-моему, до сих пор такие!), приобщаемся к поискам гармонии между знанием и верой.

Сам текст стилизован под XVII век, и это для меня – еще один привлекательный момент, хотя и затрудняющий возможность кратко и ясно сказать, о чем же это в конечном итоге. Все это положено на уникальную атмосферу исландской природы, на широкие общегуманитарные (вечные и оттого волшебно приманчивые для ума) контексты, что создает необыкновенный смысловой узор книги. Если задуматься, то этот Йоунас Паульмасон, на самом деле, - очень современный человек, и одновременно, хотя особого родства с ним, в общем, не ощущаешь, он – вечное воплощение привлекательной человеческой природы, как, например, Августин Блаженный. Когда такое читаешь, кажется, что все в мире таким было, таким есть сейчас и таким же магически прекрасным останется для человеческого разума навсегда.

Выражение "темное средневековье" тут материализовано в полной мере, и темное и страдающее. Читая, этот текст, сначала ощущаешь себя в горячке, потом тупым, потом усталым, потом понимаешь, что у Эко это все было гораздо интереснее и более удобоваримо. С другой стороны, тут местный колорит и печаль о всей боли, которая проливалась на людей щедрыми потоками в то время, а не только мифологические вензеля и атмосферные декорации. Мне не нравилось читать, мне было тяжело, вторично и бесяче, но как бывает с такими книгами, в конце остаётся ощущение, что время потрачено не зря. Будто поговорил со старым, немного сумасшедшим родственником - устал жутко, но почерпнул кое-какие сведения об истории семьи и проникся к нему уважением и состраданием. В общем, бубнёж зачётный, читать стоит

Йоунас Паульмасон, ученый и лекарь, пытался практиковаться в своей родной стране Исландии. Но в тот исторический момент местным правителям не было никакого дела до человека, который вел себя то ли как колдун, то ли как сумасшедший. Слишком отличавшегося от остальных, его обвинили в ереси и отправили в ссылку – умирать. Йоунас Паульмасон искал правды, а нашел только насмешки и жестокость. Теперь ему остается только наблюдать, как сплав трех миров со старыми и новыми богами разрушается под ударами темнотварей – воплощений человеческой разнузданности.

И я увидел, что этому рту сколько ни дай, всё мало, что эти зубы не прекратят жевать, что язык не устанет омываться кровью других живых существ.

«Темнотвари» несет в себе двойную ценность: историческую и художественную.

Историческая состоит в том, что Сьен фактически описывает реально существующий период: 17 век, начало Реформации. Религиозный раскол породил своеобразное триединство, когда католики существовали рядом с протестантами и обе группы все еще верили в фантастических существ из сказок и легенд. Так, между теологическими трактатами на страницах книги появляются живые мертвецы и полуфольклорная нечисть. Сам Йоунас Паульмасон имеет реальный исторический прототип – это Йоун Гвюдмюнд, трагическая фигура которого ознаменовала переход к новому типу мышления: от средневековой жестокости к вдумчивому рационализму.

Сам текст отличает вычурность слога, которая отчасти связана со стилизацией под исторические документы того времени – но только отчасти. Полотно слов воссоздает взгляд, видящий дальше горизонта, дальше космоса, к месту рождения вещей. Это делает каждое, даже самое простое действие, более объемным и значимым, более ярким, живым. И уже не удивляют мертвецы, бегающие по холмам, ни отломанные ребра, ни говорящие киты.

О, малая птица, пусть многочисленные злодеяния людей не утомляют тебя настолько, чтоб ты слишком приблизилась к их кострам, чтоб не обгорели твои маховые перья.