Ему ужааааасно хотелось «мяса», какого-нибудь кусочка мерзости, которым можно будет эксклюзивно поделиться с миром, чтобы вся нация принялась пережевывать эту новость вместе с размокшими кукурузными хлопьями: хотелось услышать, что череп ребенка, когда по нему ударяют молотком, производит точно такой же звук, как треснувшая ваза; что от звона разбиваемого стакана меня до сих пор бросает в холодный пот; что последней картинкой, которую я увидела прежде, чем потерять сознание, было болтающееся на веревке тело Блэкстоуна.