Все вокруг трескалось и искажалось, как будто воспоминание подавляли – или повредили. Киф был совсем еще ребенком, не старше пяти-шести лет, и он карабкался по бесконечным лестничным пролетам Канделшейда, ведомый голосом матери. Он нашел ее на крыше, залитой лунным светом. Она говорила с двумя эльфами в черных плащах. Киф не узнал голос самого высокого из них. Зато узнала Софи.