Цитаты из книги «Кратчайшая история Советского Союза»

В годы войны советские люди питали надежду, что победа, если она случится, принесет с собой послабления и общее улучшение жизни. Даже Микоян, близкий к Сталину член политбюро, надеялся, что «товарищеский демократизм», сложившийся в годы войны, продолжит работать и в мирные годы. На самом же деле, учитывая напряженную международную обстановку и стоящую перед страной сложнейшую задачу восстановления экономики без внешней помощи, рассчитывать на легкую жизнь не приходилось. Образованных людей, которые верили, что после войны смягчится цензура, ждало разочарование. Крестьян, которые ждали, что им разрешат оставить себе личные земельные наделы, розданные было в годы войны, загнали обратно в колхозы, и их уровень жизни снова упал. Насильно рекрутированные работники («Трудармия») — колхозники, городские подростки и бывшие остарбайтеры, вернувшиеся с принудительных работ в Европе, — а также заключенные постоянно растущего ГУЛАГа составляли еще бо́льшую долю трудовых ресурсов, чем в довоенные годы. В 1946–1947 гг. экономические беды СССР усугубились голодом, обрушившимся на западные регионы страны; государственные меры по его преодолению были не такими безжалостными, как в прошлый раз, в 1933 г., но он стал тяжелым ударом на фоне послевоенной разрухи.

После того как в странах Восточной Европы под малоизящным нажимом установились контролируемые Москвой режимы, в разной степени коммунистические и в разной степени непопулярные среди населения, этот регион стал постоянным камнем преткновения между СССР и западными союзниками. Ялтинские соглашения с самого начала подразумевали формирование в Восточной Европе «советского блока», но восприятие этого факта на Западе — и особенно в США с их мощными национальными лобби — к тому времени стало совсем иным. В 1947 г. в своей знаменитой речи в Фултоне, штат Миссури, Черчилль, который тогда не был премьер-министром, но явно действовал при закулисном одобрении американского и британского руководства, заговорил о «железном занавесе», разделившем континент, который из-за советских «экспансионистских устремлений и настойчивых стараний обратить весь мир в свою веру» был уже «не

другое правительство». Но «наш советский народ, и прежде всего русский народ» не пошел на это. С необычной для себя скромностью Сталин поднял тост за русский народ и поблагодарил его за доверие.

Вот она, долгожданная победа! И одновременно, казалось бы, окончательное доказательство права на существование советской власти. Однако Сталин, видимо, считал, что удержался лишь чудом. В мае, на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной армии, он признал, что, учитывая сделанные правительством в начале войны ошибки и последовавшую оккупацию немцами значительной части страны, «иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим

Когда советские войска отвоевали Кавказ и Крым, ряд проживавших там народов, в том числе чеченцы и крымские татары, были объявлены «предателями» и депортированы в Среднюю Азию; подготовленная Берией операция была проведена, как всегда, безжалостно и эффективно. Одним из незапланированных последствий этого мероприятия стало небывалое этническое разнообразие в таких регионах, как Казахстан: непокорные чеченцы и трудолюбивые этнические немцы (депортированные из Поволжья еще в начале войны) смешивались с местными казахами и давно обосновавшимися там русскими и украинскими переселенцами.