Глава 1 – Вкус прошлого

Кухня ресторана "Прилив" пахла солью, травами и воспоминаниями. Стас стоял у старой газовой плиты, его широкие плечи сгорбились над потемневшей медной кастрюлей, где томилось рагу из морепродуктов. Воздух был густым от ароматов: спелые помидоры, поджаренный чеснок, свежий базилик и солоноватый дух мидий, креветок и кальмаров, только утром выловленных из моря у берегов Солнечного. Это был рецепт его бабушки Веры, блюдо, которое она готовила с такой любовью, что каждый кусочек, казалось, хранил её тепло. Стас помешивал рагу деревянной ложкой, её ручка была гладкой от десятилетий использования, и каждый пузырь, всплывавший на поверхность, нёс обрывок прошлого: летние вечера, когда он, мальчишка с липкими от соли пальцами, чистил моллюсков рядом с ней, её хрипловатый голос, напевающий песни о море, её смех, звеневший, как колокольчик над дверью "Прилива". Он закрыл глаза, позволяя запаху унести его в те дни, когда ресторан был полон жизни – гомона рыбаков, звяканья бокалов, шума волн за окном. Теперь же тишина давила, как мокрый песок.

В свои 35 Стас чувствовал себя старше, чем должен был. Его тёмные волосы, тронутые сединой, были собраны в небрежный пучок, а фартук, когда-то белый, пестрел пятнами соуса и масла – свидетельство долгого дня, проведённого за готовкой для горстки клиентов. "Прилив", приземистое здание с выцветшими голубыми ставнями, приютился на краю Солнечного, маленького прибрежного городка, где море шептало тайны тем, кто умел слушать. Но в последние годы шепот моря заглушала тишина пустых столов. Ресторан умирал, и Стас знал это лучше, чем кто-либо. Мысль сжимала его грудь, как узел, который он не мог развязать. Он зачерпнул ложку рагу, пробуя. Вкус был близок к тому, что он помнил, но всё же не тот – слишком много соли, слишком мало… чего? Души, как сказала бы Вера. Стас нахмурился, добавив щепотку сушёного орегано, надеясь, что это вернёт блюду жизнь.

Сквозь скрип деревянного пола до него донёсся звук шагов. Стас обернулся, ожидая увидеть Таню, единственную официантку, которая ещё держалась за "Прилив", несмотря на скудные чаевые. Но в дверном проёме кухни стояла незнакомка. Женщина, лет тридцати, с длинными чёрными волосами, заплетёнными в свободную косу, и тёмными глазами, которые внимательно осматривали помещение. Её кожа имела тёплый оливковый оттенок, выдавая, возможно, южные корни, а лёгкое пальто, перекинутое через руку, намекало, что она не местная. В Солнечном редко появлялись чужаки, особенно в ноябре, когда туристы покидали побережье, оставляя городок рыбакам и ветру. На ней были узкие джинсы и кремовый свитер, а на шее – тонкий шарф с вышитым узором, напоминавшим турецкие орнаменты, которые Стас видел на рынке в юности.

– Мы закрыты, – буркнул Стас, вытирая руки о фартук. Его голос прозвучал резче, чем он хотел, но он не был в настроении для разговоров, особенно с незнакомцами.

Женщина подняла бровь, но не отступила. Её губы тронула лёгкая улыбка, в которой было больше любопытства, чем обиды. – Дверь была открыта, и пахнет так, что я не могла пройти мимо. Это ваш ресторан?

Стас смерил её взглядом. Её уверенность раздражала, но в её тоне не было насмешки, только искренняя заинтересованность. Он кивнул, возвращаясь к плите. – Да. Но, как я сказал, мы закрыты. Приходите завтра.

Она не ушла. Вместо этого шагнула ближе, её невысокие каблуки тихо цокнули по потёртому линолеуму. – Я Дэфне. Пишу о местной кухне для журнала "Вкус жизни". Ваш ресторан упомянули в городском архиве, и я решила заглянуть. Это рагу? Пахнет потрясающе.

Стас замер, его пальцы сжали ложку чуть сильнее. Журналистка. Последнее, что ему нужно, – это кто-то, копающийся в его делах. "Прилив" не выдержал бы внимания, не сейчас, когда каждый день был борьбой за выживание. Но её слова о запахе задели что-то в нём – гордость, которую он давно похоронил под счетами и пустыми столами. – Это бабушкин рецепт, – сказал он, не глядя на неё. – Но я не даю интервью. И еды для гостей сегодня нет.

Дэфне улыбнулась шире, и её глаза блеснули, словно она приняла его слова как вызов. – А если я не гость, а… скажем, голодный путник? Одна тарелка не разорит вас, правда? – Её голос был тёплым, с лёгкой игривостью, напомнившей Стасу о базарах, где торговцы в южных городах заманивали покупателей шутками и улыбками.

Он хотел возразить, но её лёгкая насмешка и то, как она склонила голову, ожидая ответа, выбили его из колеи. Стас вздохнул, сдаваясь. – Ладно. Одну тарелку. Но не ждите сервиса пяти звёзд. – Он достал керамическую миску из шкафа, налил в неё рагу, стараясь, чтобы порция выглядела достойно. Поставив миску на стойку, он скрестил руки, наблюдая, как Дэфне садится на высокий стул. Её движения были грациозными, но не нарочитыми, и когда она сняла шарф, Стас заметил тонкий серебряный браслет на её запястье, украшенный маленьким кулоном в форме полумесяца.

Дэфне поднесла ложку к губам, и её лицо озарилось удивлением. – Это… невероятно, – сказала она после первой ложки, её голос был искренним, почти благоговейным. – Серьёзно, я пробовала морепродукты по всему побережью, но это что-то особенное. В чём секрет?

Стас пожал плечами, но её искренность смягчила его. – Нет секрета. Свежие продукты, немного терпения. – Он отвернулся к плите, помешивая рагу, чтобы скрыть лёгкое смущение. Когда в последний раз кто-то так говорил о его еде? Большинство местных давно предпочитали модные кафе в центре, где подавали поке и смузи, а не старомодные блюда вроде его рагу.

Дэфне рассмеялась, и её смех был тёплым, как летний ветер, с лёгкой хрипотцой, которая делала его живым. – Скромность вам идёт, но я не верю. Тут есть история. Расскажите? – Она наклонилась чуть ближе, её локти опёрлись на стойку, и Стас невольно заметил, как свет лампы отразился в её тёмных глазах, делая их похожими на глубокие колодцы.

Он покачал головой, чувствуя, как знакомая стена встаёт между ним и миром. – Нет истории. Ешьте и уходите. – Его голос был твёрдым, но не грубым, и он надеялся, что она не заметит, как его пальцы дрогнули, когда он взял тряпку, чтобы протереть стол.

Дэфне не обиделась. Она продолжала есть, время от времени бросая на него взгляды, словно пыталась разгадать загадку. Её движения были неспешными, почти ритуальными, и Стас вспомнил, как его бабушка рассказывала о южных семьях, где еда была священнодействием, моментом, когда время останавливается. Он отогнал эту мысль, возвращаясь к плите, но её присутствие отвлекало. Он не привык, чтобы кто-то задерживался в "Приливе" дольше, чем нужно. Когда она доела, Дэфне достала из сумки блокнот и ручку, её пальцы двигались с привычной уверенностью. – Я серьёзно насчёт статьи, – сказала она, открывая чистую страницу. – Ваш ресторан – это находка. Люди должны знать о таких местах. Как вас зовут?

– Стас, – ответил он неохотно, его голос был почти шёпотом. – И я не хочу статьи. Нам не нужна реклама.

– Почему? – Дэфне наклонилась вперёд, её тёмные глаза изучали его с неподдельным интересом. – Это место дышит историей. Вы могли бы привлечь толпы.

Стас стиснул зубы. Она не понимала. Реклама не спасёт "Прилив", если банк заберёт здание. И он не хотел, чтобы его неудачи выставляли напоказ. – Спасибо за интерес, но нет, – сказал он, его голос был резче, чем он хотел, и он заметил, как её брови слегка приподнялись.

Дэфне вздохнула, но не сдалась. Она вырвала лист из блокнота, написала что-то быстрым, размашистым почерком и протянула ему. – Вот моя визитка. Если передумаете, позвоните. И спасибо за рагу. Это было лучшее, что я ела за месяц. – Она встала, накинула пальто, и её шарф соскользнул на пол. Стас, сам не зная почему, нагнулся, чтобы поднять его, и их пальцы случайно соприкоснулись, когда он протянул ей ткань. Её кожа была тёплой, и на секунду их взгляды встретились. Дэфне улыбнулась, её глаза смягчились, и Стас почувствовал, как что-то в его груди дрогнуло – лёгкое, почти забытое тепло.

Она вышла, оставив за собой лёгкий аромат цитрусового парфюма, смешанный с чем-то пряным, возможно, мятой или корицей. Дверь звякнула, и тишина вернулась, но теперь она казалась тяжелее, как воздух перед штормом. Стас посмотрел на визитку. Дэфне Айдын, кулинарный обозреватель, журнал "Вкус жизни". Номер телефона, e-mail, логотип журнала. Он фыркнул, бросив карточку на стойку. Журналистка из столицы, ищущая романтику в захолустном городке. Она уедет через пару дней, и всё вернётся на круги своя.

Но её слова о рагу эхом звучали в его голове. Невероятно. Он посмотрел на пустую миску, которую она оставила, и почувствовал укол чего-то незнакомого – не то надежды, не то раздражения. Стас покачал головой, отгоняя мысли, и начал мыть посуду, но его пальцы всё ещё помнили тепло её руки, когда он поднимал шарф.

Позже, закрывая ресторан, он заметил конверт, торчащий из почтового ящика у входа. Его сердце упало. Он узнал логотип банка – тот же, что преследовал его последние месяцы. Разорвав конверт, Стас пробежал глазами текст. Очередное уведомление: три месяца, чтобы погасить долг, иначе "Прилив" выставят на аукцион. Сумма – 2 миллиона рублей – казалась неподъёмной. Он смял бумагу, чувствуя, как гнев и бессилие сдавливают горло.

Стас прислонился к стене, глядя на тёмные волны, бьющиеся о берег через дорогу. Море было единственным, что не менялось. Оно было здесь, когда Вера открыла "Прилив" сорок лет назад, когда он, маленький, бегал между столами, и будет здесь, когда ресторан исчезнет. Он подумал о бабушке, о её смехе, о том, как она гладила его по голове, говоря: Готовь с любовью, Стасик, и всё будет хорошо. Но любовь не платила по счетам.

Он вернулся внутрь, запер дверь и включил свет на кухне. Кастрюля с рагу всё ещё стояла на плите, остывшая, но всё ещё пахнущая домом. Стас взял ложку, попробовал ещё раз. Теперь вкус был ближе к тому, что он помнил. Может, дело было в орегано. Или в том, что кто-то – пусть даже чужак – оценил его работу.

Визитка Дэфне лежала на стойке, белея в тусклом свете лампы. Стас взял её, покрутил в пальцах. Он не собирался звонить. Но выбросить её тоже не смог. Вместо этого он сунул визитку в ящик кассы, рядом с пожелтевшими рецептами Веры, и выключил свет.

На улице ветер нёс запах соли и надвигающегося дождя. Стас поднял воротник куртки и пошёл домой, не оглядываясь на "Прилив". Завтра будет новый день, новые счета, новые пустые столы. Но где-то в глубине его сознания, как далёкий маяк, мелькнула мысль о Дэфне – её улыбке, её словах, её любопытных глазах. Он отмахнулся от этого, но огонёк не гас.

Глава 2 – Соль и перец

Утро в Солнечном начиналось с моря. Волны лениво накатывали на каменный берег, их шёпот сливался с резкими криками чаек, круживших над рыбацкими лодками, покачивающимися у горизонта. Дэфне стояла на набережной, её длинная чёрная коса колыхалась на солёном ветру, а пальцы теребили ремешок кожаной сумки, висевшей на плече. Она приехала в этот прибрежный городок три дня назад, чтобы написать статью о местной кухне для журнала "Вкус жизни", но уже чувствовала, как Солнечный проникает под кожу – его влажный воздух, пропитанный солью, его неспешный ритм, его запахи, будившие воспоминания. Утренний рынок, раскинувшийся вдоль набережной, гудел, как живой организм: торговцы выкрикивали цены на свежую скумбрию, корзины с блестящими мидиями и крабами, а пожилые женщины в цветастых платках спорили о качестве укропа и петрушки. Дэфне вдохнула, уловив аромат копчёной рыбы, горячих пирожков и чего-то пряного – может, сушёного орегано или тимьяна, – и её желудок напомнил, что завтрак в гостинице ограничился чашкой чёрного кофе и ломтиком хлеба.

Она остановилась у лотка, где пожилая женщина с добрыми глазами продавала баночки с домашними соусами. Одна из этикеток гласила "Аджика", и Дэфне невольно улыбнулась, вспомнив, как её бабушка, Айше, готовила похожую смесь из перцев, чеснока и трав в их стамбульской квартире, когда Дэфне была ребёнком. Айше всегда добавляла щепотку сумаха, чтобы придать соусу лёгкую кислинку, и учила её, что еда – это мост между людьми, между прошлым и настоящим. Дэфне купила баночку, сунув её в сумку, и её пальцы задержались на шершавой поверхности стекла. Она редко думала о своих турецких корнях, живя в столице, где её карьера журналиста затмевала всё остальное, но здесь, в Солнечном, воспоминания о бабушкиной кухне – о запахе мяты, о липком вкусе баклавы, о тёплых вечерах за большим столом – всплывали с неожиданной силой.

Дэфне достала блокнот, пробежав глазами заметки, сделанные вчера. Ресторан "Прилив". Стас, повар. Рагу из морепродуктов – лучшее, что пробовала на побережье. История, которую нужно рассказать. Но её мысли вертелись не только вокруг статьи. Рагу Стаса, густое, с глубоким вкусом томатов, чеснока и морепродуктов, было больше, чем просто блюдом; оно было историей, пропитанной солью этого моря, теплом чьих-то рук. Она пробовала еду в трёх других ресторанах городка – модном кафе с поке, рыбной таверне, семейной пекарне, – но ни одно блюдо не могло сравниться. И, если быть честной, её тянуло обратно не только из-за рагу. Было что-то в этом Стасе – в его резком голосе, в усталых серых глазах, в том, как он смотрел на неё, словно она была одновременно проблемой и загадкой, которую он не хотел разгадывать. Дэфне покачала головой, отгоняя мысли, и свернула с набережной на улицу Прибрежную, где стоял "Прилив".

Фасад ресторана выглядел потрёпанным в утреннем свете: голубая краска на деревянных ставнях облупилась, обнажая серые доски, а вывеска с названием, вырезанная в форме волны, покосилась от ветра. Но сквозь запылённые витрины проглядывал уют столовой: деревянные столы, накрытые клетчатыми скатертями красного и белого цвета, потёртые стулья с выцветшими подушками, стены, увешанные старыми фотографиями в простых рамках. На одной из них Дэфне разглядела женщину с доброй улыбкой, стоящую у входа в ресторан, её руки были сложены на фартуке, а за спиной виднелось море. Бабушка Вера, подумала Дэфне, вспомнив, как Стас упомянул её вчера. Что-то в этой фотографии – в её простоте, в её тепле – заставило Дэфне задержаться, прежде чем толкнуть тяжёлую дверь. Колокольчик над входом звякнул, его звон эхом разнёсся по пустому залу.

Внутри было тихо, только из кухни доносилось приглушённое шипение масла на сковороде и лёгкое позвякивание посуды. Дэфне прошла к стойке, где сидела вчера, её пальцы пробежались по потёртому дереву, хранившему следы от ножей, кружек и чьих-то забытых историй. Она постучала по стойке, подавляя улыбку. – Есть кто живой? – Её голос был лёгким, с ноткой вызова, которую она не смогла сдержать.

Шаги зазвучали ближе, тяжёлые и уверенные. Из кухни появился Стас, его тёмные волосы, тронутые сединой, были собраны в небрежный пучок, а фартук – тот же, что вчера, с новыми пятнами томатного соуса, муки и, кажется, оливкового масла. Он вытирал руки полотенцем, его серые глаза сузились, когда он увидел её. В его взгляде смешались удивление и настороженность, как будто он ожидал кого угодно, только не эту журналистку с её блокнотом и любопытными глазами. – Вы опять здесь? – Его голос был низким, с лёгкой хрипотцой, выдававшей усталость, но в нём не было вчерашней резкости.

– Доброе утро и вам, – ответила Дэфне, её губы тронула лёгкая улыбка. Она склонила голову, позволяя косе соскользнуть на плечо, и её тёмные глаза блеснули. – Не смогла забыть ваше рагу. Это комплимент, если что.

Стас фыркнул, но уголок его губ дрогнул, выдавая тень улыбки, которая тут же исчезла, словно он поймал себя на чём-то недозволенном. – Комплимент не платит по счетам, – сказал он, бросив полотенце на стойку. Он скрестил руки, его поза была почти вызывающей, но Дэфне уловила в ней скорее защиту, чем агрессию. – Что вам нужно?

Она достала из сумки блокнот и ручку, положив их перед собой с деловой уверенностью, хотя её сердце билось чуть быстрее, чем обычно. – Интервью, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Я серьёзно насчёт статьи. Ваш ресторан – это жемчужина, а я умею рассказывать о таких местах так, чтобы люди захотели приехать. Даже издалека.

Стас прищурился, его взгляд скользнул по её блокноту, затем вернулся к её лицу. Он изучал её, словно пытался понять, стоит ли она его времени. – Я сказал вчера: мне не нужна реклама, – сказал он, его голос был твёрдым, но не злым. – И у меня дел полно. – Он повернулся, собираясь уйти обратно на кухню, но Дэфне не собиралась сдаваться так легко.

– Например? – Она подняла бровь, оглядывая пустую столовую с нарочитым любопытством. – Готовите для невидимой толпы?

Стас замер, его спина напряглась. На секунду Дэфне подумала, что перегнула палку, и приготовилась к резкому ответу, который, вероятно, отправит её за дверь. Но вместо того чтобы выгнать её, он обернулся, и в его глазах мелькнула искра – не раздражение, а что-то похожее на веселье, спрятанное глубоко под усталостью. Он вздохнул, махнув рукой в сторону кухни. – Ладно, хотите говорить? Говорите, пока я работаю. Но не ждите, что я буду позировать для вашей статьи.