Глава 1

Косматые тучи плыли совсем низко, окутывая вершины горных пиков серым маревом. Сегодня в этих местах непросто было разделить время суток, поскольку днем освещение скорее напоминало затянувшиеся сумерки. Однако для зрителя, привыкшего к однообразию равнинных пейзажей, открывавшиеся виды все равно выглядели бы ошеломляюще. Многоликая и капризная природа грузинских высот удивляла своей броской красотой: горные склоны покрывал густой лес, каменистые равнины громоздились у самых подножий, а у подошвы кряжа тускло блестело небольшое ледниковое озеро.

Прямо посреди этого дикого высокогорного пейзажа расположилось небольшое село. Маленькие сакли с плоскими крышами компактно сгрудились вокруг сванской башни – одной из типичных примет Сванетии. Километрах в двадцати отсюда располагался Зугдиди – небольшой, но известный грузинский город. Однако относительная близость этого культурного и экономического центра не сильно повлияла на вялотекущий – по сравнению с городским – ритм жизни в маленькой горной деревушке.

Источником некоторого беспокойства для местных жителей являлся небольшой военный лагерь, раскинувшийся на востоке от деревни. Вообще-то «лагерь» звучало чересчур уж громко. На самом деле это была стоянка с тремя-четырьмя трейлерами и примерно десятью проживающими. Соединение было расквартировано здесь скорее для видимости, чем в соответствии с реальным стратегическим планом. Местность глуховатая, кругом горы, перекрестки, и крупные дорожные развязки далеко... Логично было бы предположить, что подразделение находится здесь в рамках своеобразной «отчетности» по контролю местности. Страна до сих пор не может успокоиться из-за долгого конфликта с Абхазией, и самопальные группы радикальных боевиков перемещаются с завидной скоростью по всей территории. Чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, командование миротворческих сил ООН приняло решение о размещении подобных «гарнизонов» в потенциально опасных регионах.

Военнослужащие в синих жилетах с эмблемой Евросоюза и национальным флагом Франции, недвусмысленно указывающими на их явно легионерскую принадлежность, не сидели без дела. Каждый выполнял свою задачу, поставленную командиром. Последний выделялся ростом и цве-том волос – это был высокий блондин с характерными славянскими чертами. Николай Воеводин на самом деле являлся бывшим русским офицером. После службы в казахских степях он подался на вольные хлеба наемника в Европу, попав туда, где оказываются многие подобные ему, – во Французский Иностранный легион. Время шло, служил Воеводин хорошо, получив французское гражданство. В данное время он носил звание майора. Естественно, гражданство и звания с неба не валятся, и все это Воеводин заработал годами безупречной службы в рядах Легиона.

Его боевая выучка уже прошла проверку и закалку во многих горячих точках по всему земному шару, и поэтому в столь напряженной обстановке Воеводин оказался самой подходящей кандидатурой для командования «отрядом-призраком» в грузинской глуши. Его русский здесь тоже был плюсом – худо-бедно он мог общаться с местными жителями, время от времени намекая, что легионерам совершенно не хотелось беспокоить жителей села, однако служба есть служба. Поэтому хоть селяне и косились на группу «синих», но каких бы то ни было конфликтов майору успешно удавалось избежать. В этом-то, по сути, и заключалась его миссия – предотвратить возможность появления кризисной ситуации между миротворческими войсками и местным населением, а также проводить регулярное обследование местности, для чего в его подразделении находились четыре специалиста-разведчика. Во всем остальном отряд был уменьшенной копией своего «большого брата» – Иностранного легиона: здесь были и алжирцы, и французы, и боснийцы, и один немец. Однако никаких разногласий или национальных претензий они друг другу не выказывали. По традиции Легиона он становится родным домом для новобранцев, и их расовая или иная принадлежность перестает играть всякую роль с того самого момента, когда они становились легионерами.

Воеводин взял бинокль и окинул окрестности внимательным взглядом. Километрах в трех от поселения он заметил движущийся по дороге джип. Поправив резкость оптики, улыбнулся – это был вовсе никакой не джип, а обыкновенный «уазик», причем даже не военного окраса. Это порадовало миротворца вдвойне – вот что доставляло ему головную боль в этом богом забытом селении, так это визиты военных ревизоров.

– Эй, там, кончайте сопли жевать! – неожиданно грубо и голосисто гаркнул майор. – Пять человек – ко мне!

Он понимал, что никакой опасности, скорее всего, в этом «уазике» нет. Но старая военная привычка заставляла его быть осторожным и дотошным в отношении безопасности для себя лично и своих подчиненных.

Скоро «УАЗ» приблизился настолько близко, что Воеводин смог разглядеть номера на его бампере. Они были грузинскими. За рулем сидел водитель типично местной внешности, ничем особенно не выделявшийся. А вот его пассажир заставил майора невольно присвистнуть: это была молодая симпатичная девушка явно европейской наружности. Так как, по понятным причинам, контакты с женским населением были здесь предельно ограничены, то он был рад возможности поговорить с незнакомкой.

Через пару минут «УАЗ» подъехал ко входу в импровизированный лагерь. Там его уже ждала вооруженная пятерка молодцов-легионеров во главе с бравым майором. Прежде чем спросить, кто они такие и какого, собственно, дьявола им тут надо, миротворец галантно обратился к девушке:

– Вам помочь?

– Ой, спасибо, – прощебетала она, всучив Воеводину две тяжеленные сумки, – всегда приятно встретить человека культурного. Меня зовут Элен. Элен Бенуа.

– Позвольте узнать, что привело вас в этот край? – произнес майор.

Подчиненные переглянулись между собой и даже тихонько хихикнули – если бы командир подбирал подобные выражения во время построения или сбора в казарме, то подразделение стало бы еще и самым культурным военизированным формированием в мире.

– Видите ли, я – журналист, – заявила девушка. – Так что мое появление здесь связано с родом моей деятельности. Вот видите, я себя уже и рассекретила.

Она звонко рассмеялась, запрокинув голову.

Майор тут же догадался – стрингер! Этот сорт журналистов отличался от остальных тем, что на свой страх и риск они отправлялись в самые горячие точки планеты, собирая эксклюзивный материал, за который впоследствии получали немалые гонорары. Существовала только одна маленькая проблема – их частенько убивали: если не по пути, то непосредственно на месте конфликта.

– Стрингер? – все так же вежливо поинтересовался Воеводин, замечая, как удивленно поднялись брови у его собеседницы.

– Ну, что-то вроде, – уклончиво ответила Элен. – Вы меня пригласите, или как?

– О, пардон, мадемуазель, – миротворец протянул руку, и девушка легко соскочила с подножки на землю. Сделав картинное «па», она мило прочирикала «мерси» и скромно кивнула на оставшиеся в салоне вещи.

Штатив, камера, еще одна сумка и куча всякой мелочи вроде шнуров, растяжек и спальников громоздились на сиденьях и под ними. Воеводин без лишних слов отрядил двух молодцов заняться вещами. Водитель попытался проявить инициативу и хотел выйти из «УАЗа», однако майор опередил его:

– А вам лучше оставаться в машине, – отрезал Воеводин.

– Но как же? – водила посмотрел сначала на него, потом на журналистку.

– Все в порядке, Отар, – кивнула та. – Я останусь здесь, а ты поезжай пока назад.

Водитель пожал плечами и с разочарованным видом спросил:

– Когда за вами заехать?

– Я думаю, часов через пять-шесть, – ответила Элен. – Я думаю здесь поснимать, поговорить, так что...

– Хорошо, – Отар перечить не стал.

Когда все вещи были выгружены, он завел мотор, повернул на песчаную дорогу и направил автомобиль в сторону города.

Воеводин провел гостью в лагерь и пригласил к себе в трейлер. Легионеры пошло заулыбались, однако майор окинул их столь однозначным взглядом, что подчиненные тут же приняли вполне серьезный вид.

Когда миротворец и журналистка вошли в дом на колесах, Воеводин задал вполне закономерный вопрос:

– Скажите, а какова все же цель вашего визита к нам?

– Видите ли, я являюсь журналистом французской телекомпании «Антенн-2». И мне... заказали снять сюжет про жизнь наших военных в иностранных миссиях – как, например, здесь, – мило улыбнулась Бенуа.

– Тогда ясно, – кивнул Воеводин. – Надеюсь, я смогу вам чем-нибудь помочь?

В ответ журналистка извлекла из своей сумки толстую черную папку и со стуком брякнула ее на стол.

– И я на это весьма рассчитываю, господин офицер. Всегда важно найти помощь и взаимопонимание, особенно в чужой стране.

– Да, нам будет о чем поговорить. – Майор взглянул на папку, глубоко вздохнул, но все же не растерял своей учтивой любезности: – Что ж, помогу, чем смогу...

– Вот и отлично, – одарила его новой порцией улыбок и благодарных взглядов бойкая журналистка.

* * *

Наступил вечер, однако в лагере царило оживление. После продолжительного интервью Элен решила, что стоит немного пообщаться и с остальными вояками. Своим появлением она, как водится, вызвала ажиотаж среди легионеров. На скорую руку был накрыт стол, все расселись вокруг, и началась приятная и задушевная беседа о тяготах и лишениях военной жизни.

К удовольствию журналистки, ей даже практически не пришлось задавать вопросов – легионеры так соскучились по живому общению (а тем более с противоположным полом), что охотно рассказывали обо всем безо всяких наводящих вопросов.

– Вот, например, мне, как французу, – вдохновенно повествовал один из них, смуглый капрал, – очень интересны здешние вина. Я отдаю предпочтение красным – что-нибудь вроде «Киндзмараули» или... как же его... «Ахашени». Великолепный букет и насыщенность вкуса! Нет, естественно, я не буду сравнивать с нашими винами, но это понятно – просто разные вещи.

Его перебил легионер, сидевший сбоку. Он был скорее всего немец – судя по акценту, из приграничных Швейцарии областей.

– Но вы знаете, какое же вино без женщин? – Остальные сотрапезники ухмыльнулись. – Так вот, здешние барышни уж больно норовистые. Воображают себя просто какими-то невероятными недотрогами. Вы знаете, не подступиться! Даже бравые легионеры вместо теплой женской компании вынуждены...

– Капрал! Я попросил бы немного попридержать язык! – майор не выдержал, осадив коллегу. – Не надо забываться.

Капрал, видимо, понял свою ошибку и в ту же секунду оборвал довольно прозрачную мысль. Журналистка улыбнулась и хотела задать какой-то вопрос, но неожиданно со стороны гор послышалось какое-то тарахтение. Судя по звукам, это были лопастные двигатели. Француженка вопросительно посмотрела на Воеводина, но тот лишь улыбнулся:

– Да не беспокойтесь, мадемуазель, это наверняка вертолет грузинских ВВС. Они часто здесь летают, наблюдая за местностью.

Бенуа как раз собиралась спросить о роли грузинских войск в ходе конфликта, на что и не преминула переключиться. Майор не успел ответить даже на первый вопрос, как произошло что-то совершенно невообразимое. Внезапно из низких туч выросли купола парашютов, и на лагерь с неба буквально посыпались десантники. Офицер успел лишь громко крикнуть: «Не стрелять!» Он был совершенно уверен в том, что это какая-то ошибка или учения, поскольку легионеры находились под защитой международного правового законодательства – ни одна армия мира «не имеет права» атаковать их в подобных условиях.

Не прошло и пяти минут, как десантники уже окружили трейлеры, выстроили во внутреннем дворике весь личный состав, в том числе и майора с Элен. Перед строем прохаживался человек в форме российских ВДВ – судя по погонам, это был старший лейтенант. Как и у его подчиненных, физиономия офицера прикрывалась вязаной шапочкой типа «ночь».

Воеводин не растерялся, тут же поинтересовавшись холодным тоном:

– Чем обязаны?

Старлей промолчал. Он подошел вплотную к Воеводину и внезапно что было силы ударил того в живот. Не ожидавший такого поворота событий легионер упал на одно колено. В следующую секунду старлей гаркнул на весь лагерь:

– Этих тварей согнать в трейлер. Всех!

Видя, что ситуация становится чересчур уж вызывающей, Воеводин решил действовать. Оказываться в качестве бессловесной жертвы у него не было ровно никакого желания. Поэтому, выгадав момент, он резко крутанулся, ударив ближе стоявшего к нему десантника в пах. Тот упал, и его товарищи мгновенно обернулись. Воеводин не терял ни секунды – схватив Бенуа за локоть, потащил за собой. Та особо не сопротивлялась, и уже через пару секунд они, петляя за деревьями, бежали сломя голову в сторону какого-то холма.

– Огонь! – отдал приказ старлей.

Это было последним, что расслышали беглецы, – как и следовало ожидать, за приказом незамедлительно последовал треск очередей. Майор уже ничего не понимал, но ему не хотелось проверять на своей шкуре, были патроны холостыми или боевыми. Француженка спотыкалась, но все-таки не отставала от своего спутника. Последующие минуты были наполнены беготней, стрельбой и желанием выбраться с поля обстрела.

В конце концов беглецам удалось оторваться, и через минут сорок, изнемогая от усталости, они находились на заросшем густым лесом горном склоне. Воеводин немного приподнялся на руках и посмотрел в сторону лагеря.

Картина, открывшаяся перед ним, могла впечатлить любого. Небольшой отряд десантников направился к селу, а оставшиеся их коллеги начали сгонять миротворцев в трейлер. Как только все были внутри, двери закрылись, и двое десантников начали обливать трейлер явно горючей жидкостью. Старлей стоял и отдавал приказы. Казалось, что все происходящее – привычная для него вещь.

Воеводин оглянулся и заметил, что француженка снимает все происходящее на камеру, которую успела прихватить с собой. Со стороны лагеря вспыхнул яркий свет, и следом за этим раздались приглушенные крики. Трейлер вместе с десятком человек пылал как свеча. Офицер только стиснул зубы, бессильно сжав кулаки.

– Надо ведь что-то делать, – пробормотала Элен. – Как же так? И это в наши дни...

Она взглянула в глаза Воеводину, словно ожидая, что тот, словно былинный богатырь, в одиночку, голыми руками, разбросает всю эту нечисть.

Майор опустил голову. Что он мог поделать?