Глава 1

– Прошу в машину. Пора, – вежливо, но настойчиво произнес сопровождающий – огромный широкоплечий мулат, эдакий гибрид человека и мамонта.

– Слушаю и повинуюсь, – невесело усмехнулся Феникс.

Он положил на деревянную старомодную резную стойку из красного дерева один тяжелый фолиант в кожаной обложке и засунул под мышку другой, за который уже расплатился. Кивнул смуглому, преданно глядящему на него букинисту. Толкнул тяжелую дверь тесного магазинчика с вывеской «Мудрые книги от Шикума». Шагнул на асфальт, плавящийся под немилосердным восточным солнцем, и ощутил, как по позвоночнику поползла ледяная змейка. Она забирала силы из ставших вялыми ног. Что это означает – ему подсказывал богатый опыт. Это сама Королева Смерть сигнализировала о своем приближении.

Феникс отчетливо осознавал, что сейчас, на этой пыльной, замусоренной сверх всякой меры узкой азиатской улочке случится нечто такое, что перечеркнет обыденную суетливость хотя и зимнего, но все равно тропически жаркого дня…

На ватных ногах, сжимая только что приобретенное прекрасное издание Байрона XIX века в воловьей коже и с золотым тиснением, он сделал несколько неуверенных шагов в сторону проезжей части. Ощущение ледяной жути не покидало его. И вовсе не прибавляли уверенности прикрывавшие его телохранители, сильно смахивающие на карикатурных персонажей комиксов: здоровенные, в темных очках и строгих костюмах – это в такую-то жару! Феникс всегда считал, что излишне привлекать к себе внимание таким маскарадом, но его хозяева были эдакими любителями внешних эффектов.

Улица состояла из трех-четырехэтажных домов с глухими ставнями, сохнувшим на веревках бельем и многочисленными торговыми лавками на первых этажах. Теснота. Духота. Смуглые, мельтешащие фигуры туземцев, которых невозможно отличить друг от друга. Раздавленные гниющие фрукты под подошвами ботинок – того и гляди навернешься. Бьющий в нос убойный запах варящегося в ближайшей забегаловке осьминога. Гулкий шум голосов. Клаксоны мельтешащих такси. Велорикши, шевелящие педалями и развозящие клиентов. Вот она, Юго-Восточная Азия, во всей ее красе. Эта атмосфера экзотики, тесноты и вони давно не радовала Феникса. От одного вида многолюдных улиц у него сдавливало обручем голову.

В нескольких десятках метров стояла разъездная машина Феникса – черный «Мерседес S-600», с затемненными стеклами, броней уровня защиты В-6, держащей удар пули автоматической винтовки, с широкими колесами специальной конструкции, обеспечивающими движение, даже если шины практически полностью теряют давление. Чуть дальше прижался к тротуару мощный внедорожник «Ленд Крузер 200», тоже бронированный – это машина прикрытия.

Феникса оберегали, как могли. Он слишком ценный кадр, чтобы им рисковать. Но и держать его взаперти негуманно и вредно для дела. Натура творческая – затоскует, обороты сбавит. У него была одна, но пламенная страсть – старые книги. Он мог напрочь забыть об обеде и ужине, погрузившись с головой в работу, колдуя сутками напролет со своей аппаратурой и любимым ноутбуком. Но этот еженедельный ритуал похода по букинистическим лавкам азиатского города, где иногда попадались сокровища, притом по дешевой цене, он не мог пропустить.

Шедший впереди ученого телохранитель-мулат махнул рукой, по форме и размеру напоминавшей железнодорожный семафор. «Мерседес» послушно тронулся с места и затормозил метрах в пятнадцати от дверей магазина – ближе мешали подъехать нагло выставившиеся на проезжую часть овощные лотки и приземистые мусорные баки.

К «Ленд Крузеру» с охраной бросился трясущийся, в каких-то немыслимых, бесформенных обносках смуглый нищий.

– Ай, помоги, деньги хочу! – заголосил он звонко.

Нищими в центре города никого не удивишь. Тут их пастбища. Здесь они неустанно донимают расслабляющихся на отдыхе туристов и добропорядочных бизнесменов. Наглые, голосистые, прилипчивые, всевозрастные, расплодившиеся в последние годы в невероятных количествах. Эти толпы никчемных существ, бессмысленно копошащихся в беспросветной череде буден, служили источником экспериментального материала для Феникса. Их столько сгинуло в недрах его секретной лаборатории, что относиться к ним как к людям было просто невозможно. Так, биологический материал.

Еще по приезде к букинистическому магазину роскошные машины тут же были атакованы этой крикливой нахальной голодной толпой. Но тогда хватило нескольких ударов дубинками, чтобы заставить их держаться на почтительном расстоянии. И вот очередная сцена из нескончаемого азиатского сериала под названием: «Дай деньги, деньги дай».

Нищий в обносках навалился грудью на капот и начал, как безумный, барабанить ладонью по лобовому стеклу внедорожника, крича на ломаном английском:

– Я не ел пять дней! Деньги хочу! Еду хочу!

Такую наглость стерпеть было просто невозможно. Охранник в ярости распахнул дверцу, чтобы знатным пинком придать нахалу направление полета. Нищий, изогнувшись, как ящерица, прыгнул в сторону открытой двери.

Прогремел взрыв. Ухнуло так, что прохожим чуть не выбило барабанные перепонки. Брызнули стекла, искореженные куски металла и пластика.

За пазухой косившего под нищего камикадзе ждало своего феерического триумфа самодельное взрывное устройство. И дождалось! Взрыв смел двоих сотрудников охраны. И послужил сигналом для атаки!

Феникс, судорожно прижав к себе книгу, присел на колено, ощущая, как пронеслась взрывная волна, пригладив мягкой упругой ладонью волосы. А потом распластался на горячем асфальте, прикрыв голову одной рукой. Другой он продолжал удерживать книгу.

Охранники ближнего круга дело свое знали. Мулат бросился загораживать ученого своим телом, второй – рыжий, очень быстрый верзила, уже выдергивал из кобуры под мышкой пистолет «глок».

Выскочивший из подворотни автоматчик вскинул израильский «узи». Рыжий охранник чудом успел заметить его в мельтешении разбегающейся толпы, пригнулся, поднял «глок», давя на спусковой крючок.

На улицу обрушилась оглушительная, рвущая нервы какофония боя. Резкие, как удар хлыста, хлопки выстрелов. Запах пороха. Звон разбившейся витрины и грохот перевернутого мусорного бака. Истошные крики. Топот разбегающихся людей.

Снайпер с крыши первым же выстрелом достал телохранителя-мулата, прикрывавшего своим телом Феникса. Теперь охраняемый объект был открыт для прицельного огня.

Рыжий, на ходу стреляя из пистолета, ринулся под прикрытие застывшего «Мерседеса». Автоматчик, тоже в движении, долбил по нему короткими очередями и промахивался. Промазал и снайпер. Разлетелась витрина букинистического магазина. Случайный прохожий заорал во весь голос, хватанув рикошетную пулю. Продавщица фруктов рухнула замертво, переворачивая лоток.

Автоматчик споткнулся, тяжелая пуля ударила его в бок. Рыжий телохранитель, согнувшись, почти уже укрылся за бронированным «мерсом». Но тут раненый автоматчик рванул резко вперед и врезал по закованной в костюм фигуре, отстреляв остаток магазина.

Рыжий выпрямился. И с неприятным стуком рухнул лицом на асфальт. Он так и продолжал сжимать в руке «глок», из которого успел выпустить пять пуль.

Над полем боя гудел клаксон – это водитель «мерса» ткнулся грудью в рулевое колесо, вжав звуковой сигнал. Беднягу упокоил снайпер из чего-то повышенно убойного – бронебойная пуля легко прошила бронестекло. Есть такие очень дорогие и редкие огнестрельные штучки, дырявящие без труда бронированные авто.

С тупым равнодушием Феникс ждал свою смерть. Но она все не приходила. Вместо нее пришел свежевыбритый смуглый красавец в светлом костюме. Он рывком за воротник бежевой крепкой хлопчатобумажной рубахи вздернул на ноги ученого и толкнул в сторону неопрятной и мятой, как использованная консервная банка, «Мазды», остановившейся за «Мерседесом».

Феникс огляделся. В считаные секунды упругая от обилия человеческих существ улица опустела. Наученные горьким опытом туземцы умели прятаться при выстрелах и взрывах. Машины тоже пытались разъехаться в ближайшие улочки и переулки. Два такси столкнулись. У тротуара лежал перевернутый велосипед, велорикша исчез. Выл подраненный прохожий, ползущий по высыпавшимся из опрокинутого лотка фруктам.

– Быстрее! – Феникса затолкали в салон, где пахло ароматизатором с запахом клубники.

«Мазда» так резко сорвалась с места, что пассажиров вжало в спинки кресел. Машина проскочила по тротуару, сбивая лотки. И оказалась в переулке.

Феникс перевел дыхание. Ну что ж, судьба сделала очередной вираж! Смерть опять пощадила его, имея на него свои виды!

Уже долгие годы Феникс ощущал себя чемоданом, который куда-то перевозят, от кого-то прячут. Он настолько давно не принадлежал себе, что успел позабыть вкус свободы. Взамен этого ему было дано немало, в том числе власть над жизнью и смертью.

С королевой смертью у него установились почти дружеские отношения. Он слишком часто и близко соприкасался с ней. И слишком щедро дарил ее другим. Она его не пугала. Она бодрила.

По большому счету, он всегда служил ей. Началось их плодотворное сотрудничество в те времена, когда он еще был не восстававшим вечно из огня легендарным Фениксом, а молодым кандидатом биологических наук Феликсом Георгиевичем Гаем и скрывался от большого мира в бункере высокой защиты в Казахстане. Не жалея сил и здоровья, он укреплял обороноспособность СССР. Бактериологическое оружие – для кого-то тогда это звучало жутковато. Для него же, одного из самых перспективных специалистов в данной области, в этих словах была музыка сфер.

В ней были свои нотные знаки – вирусы, микроорганизмы. Хотя, скорее, это были не ноты, а струны, нуждающиеся в настройке, чтобы выдать во всю мощь фантастическую симфонию жизни и смерти.

Специалисты по бактериологическому оружию мало известны широкой публике. Чем больших высот ты достигаешь на этой ниве, тем меньше у тебя шансов вещать на пресс-конференциях, печататься в научных журналах и блистать на светских раутах. Но слава – это мирское и наносное. А симфония смерти вечна…

Сослуживцы в том самом казахстанском подземном бункере считали его конченым маньяком. Он их держал за непроходимых тупиц, жалких ничтожеств, начисто лишенных полета фантазии.

Как же это было давно. В другом мире. В другом измерении. В СССР он был востребован. После развала империи очутился на должности главного врача санэпидемстанции. Это было мелко. Противно. Это была не жизнь, а жалкое существование.

Однажды ему сделали выгодное предложение – заниматься своей работой. За большие деньги. Конечно же, он согласился. И очутился далеко от Родины. В средствах его не стесняли. Кроме того, в дополнение к свинкам и кроликам появился новый расходный материал – люди.

В жаркой латиноамериканской стране, в какой-то высокогорной дыре, среди скал и горных вершин, он проработал несколько лет. При проведении исследований больше приходилось не идти вперед, а восстанавливать утраченное – все-таки до научной и материальной базы Советского Союза в этой области было далеко даже развитым странам. Но уже тогда Феникс начал нащупывать нечто принципиально новое. Нечто, открывающее головокружительные перспективы. Он учился извлекать из своих струн все более сложные мелодии.

Головокружительные перспективы были перечеркнуты автоматными очередями. Тщательно скрытую от посторонних глаз лабораторию молниеносным броском, под шум вертолетных винтов, захватил спецназ без знаков различия. Все бойцы были европейцами, изъяснялись на английском языке.

– Вам придется перезаключить контракт, – после сплошной зачистки, означавшей уничтожение всех лишних свидетелей, сказал руководитель операции. Этот худощавый невысокий мужчина лет сорока, весь какой-то жесткий, неуютный, со щеточкой усов под носом, в зеленом камуфляже, поправил лихо заломленный бордовый берет и насмешливо улыбнулся.

Потом был трясущийся многоцелевой американский вертолет «Дуглас MD-900» защитного цвета. Подвал-тюрьма. Долгие переезды. Аэропорты. И шумная азиатская, лопающаяся от избыточного демографического давления, как перегретый котел, страна. Ограниченная свобода. Туши телохранителей за спиной.