Отзывы на книгу «Нет»

Страшное, но немного смешное будущее, которое авторы попытались сгладить своими шуточками сквозь слёзы. Все теперь говорят на китайском (и мало кто помнит, что раньше повально учили английский), «Гарри Поттер» стал общепризнанной классикой, а всё население Африки вымерло от СПИДа. Остальное население планеты отнюдь не вымерло, а бодро зашагало дальше по пути избыточного потребления и жажды удовольствий, зайдя в конце концов в тупик. Какая важная потребность тесно связана с удовольствиями? Правильно, секс. Индустрия сексуальных услуг становится легальной, порнография выходит на рынок вместе с фарфоровыми чашечками и кружевными занавесками, правда, это так называемая «ваниль». Профессионалам полирования своего нефритового или своей коралловой уже не удовлетворить свою страсть при помощи разглядывания простых сисек-писек, им подавай что-нибудь этакое, с лебедями, с чучелами… Только быстрее, только хардкор. «Порнографии некуда идти, Гэри. Пять тысяч лет славной истории — и вот итог: несварение от переедания. Понимаете, да, Гэри? Некуда дальше, некуда». Но новые пути всё же ищутся, есть же гонзо, есть же зоофилия, к тому же космические корабли бороздят и наука не стоит на месте — полным-полно новинок пластической хирургии, чтобы удовлетворить любого «белого кролика». Это я сейчас не про петербуржский книжный клуб, а: «Это у тех, кто много с порнухой возится, есть понятие "белый кролик". Это то, на что у них стоит. Потому что со временем у них ни на что нормальное уже не стоит, а стоит на какого-нибудь белого кролика». Только кролики всё забористее и забористее попадаются.

На самом деле, роман вовсе не про порнуху. Точнее, он-то как раз про порнуху, но это всего лишь антураж, повод, гротеск. В будущем люди так сильно истёрли собственные чувства, что истончили их, натёрли мозоли, заставили загрубеть, поэтому нужны серьёзные усилия, чтобы пробиться сквозь этот панцирь. Никого больше не волнуют чувственные прикосновения рук или просто нежные поцелуи. Но внутри под этой загрубевшей шкурой всё те же люди (хоть внешне и далеко не все они уже напоминают людей) — одинокие, влюбляющиеся, жаждущие найти свою вторую половинку. Очень страшно то, что многие из них уже разучились чувствовать сами, поэтому пользуются специальными техническими приспособлениями, чтобы потреблять чужие ощущения. Но ведь при использовании бионов ты просто зритель, значит, они просто боятся.

Сначала я думала, что название «Нет» значит «Отказ». Теперь я думаю, что это значит «Нехватка». В наших потомках не хватает каких-то атрофировавшихся со временем винтиков, которые есть в нас, поэтому их кажущийся безупречным механизм на самом деле работает как-то неправильно. Многое стало легче в мире будущего, но ещё больше вещей стало куда более сложными. Отличная книга для тех, кто любит психологические выкрутасы и может за хардкорной картинкой рассмотреть внутреннее содержание.

Не понравилось несколько моментов: пропущенное при редактуре заявление, что Грошек — всем известный чешский писатель, и мурлыкающие бложенька-стайл вставки от Горалик, которые все такие мимими и вычурно-ванильковые, что их сразу из общего повествования выкидываешь. Ну, может, только я выкидываю. Понятно, для чего они нужны, но почему-то очень неприятно читать.

Самая политкорректная книга из всех мною читанных. Про людей, которые остаются людьми, что бы они ни делали и как бы ни выглядели.

Я предупреждаю прямо сразу, от этой книги вам может быть, и даже не может быть, а непременно и не раз будет очень, очень больно, очень плохо, надрывно, мучительно, вы будете спрашивать себя, как теперь развидеть ту маленькую ангелоподобную девочку на видеоряде, которого не должно было существовать ни за что ни на каком свете - даже на выдуманном, потому что ну нельзя же так. Вас будет до мутоты потряхивать, если вы вдруг более восприимчивы, чем я. Впрочем, может мы с вами совсем разные, и вам не будет очень-очень больно и всё такое, но даже самым закалённым и видавшим виды читателям эта книга щедро отсыпает ударную дозу охренина.

И ещё кое-что, о чем стоит упомянуть прямо сразу — да, конечно же, вопреки аннотации и здравому смыслу тому факту, что направляющим вектором сюжета является порнобизнес, а книга просто через страницу на трёх живописует нам сцены секса всевозможного и разнообразного, книга эта действительно по сути не о порно и вообще не о сексе. Хотя, это как раз уже не должно никого удивлять, вот взять, например, "Бордовый лепесток и белый", или "Благоволительниц", "Розу распятия", или вообще "Радугу тяготения", упаси, конечно, Небо, взять для примера - тоже в книгах вагон и маленькая тележка околосовокупленческой и прочей "грязной" темы, но, думаю, многие согласятся, что эти книги совсем не о том нам рассказывают, кто, кого, как, сколько раз поимел и в насколько извращенной по десятибальной шкале форме. Это вам тут, как говорится, совсем не "50 оттенков". Поэтому я остро не советую эту книгу любителям пощекотать возбуждательные чувства и подивиться на разврат-изврат. Да, здесь это всё тоже присутствует, а по-первости авторы отмеряют чернушку полным половником, да только расплата предстоит болезненная, можно подавиться и обжечься.

Так, а если с порно, но не про порно, тогда что это вообще?
"Нет" — это такая до ай-яй-яй странная фантастика. С офигелым, но наводящим на мысли мироустройством нашей планеты всего-то лет через 70-80 от наших дней. Гринпис борется за право марсианских амёб на жизнь и сохранение естественной среды обитания, а интеллигентные люди обвиняют тех же зелёных в эпидемии, унёсшей бесчисленные людские жизни из-за того, что стало слишком много панд. Ну и да, толерантность, всевозможные морфизмы (хочешь кошачий хвостик? А лисьи ушки? А бобровую шерстку? А, извиняюсь, пенис в меховом мешочке? Да пожалуйста, любой каприз за ваши деньги, хоть всё сразу), и легализация порнобизнеса, который становится, по сути, таким же просто жестоким и беспринципным бизнесом, как сейчас ну.. нефтяной, пожалуй. Пока.
Общество изобретает какие-то странные примочки, называемые бионами, которые могут записывать ощущения и эмоции с одного человека, и затем воспроизводить это, передавая на тело другого, надевшего на себя этот бион; и, собственно, с этого весь прорыв в отрасли и стартует.
Я сейчас всё это описываю ещё и затем, что на то, чтобы врубиться в процесс, уходит где-то четверть книги минимум, а понимание изрядно облегчает восприятие первых частей, и совершенно это восприятие не портит.

Так вот, в этом нашем безумном-безумном-безумном мире живут и периодически совершенно издевательским над читателем образом умирают очень разные люди. Повествование каким-то сумасшедших образом умудряется почти во всех (но с исключениями) случаях вестись от первого лица, так что каждое начало главы ставит перед читателем вопрос "так, это вообще что и о ком мы сейчас читаем?!" Потом к этому привыкаешь, начинаешь заглядывать чуть вперед в поисках знакомых имён и фактов, но поначалу — каша страшная. И именно вот в этой каше заваривается совершенно потрясающая вещь: мы вдруг видим, что при взгляде изнутри себя — все люди, все герои во многом схожи - не в деталях, а в глобальном, в желании жить, в желании чего-то хорошего, в потребности справиться с обстоятельствами, разрулить, выжить, выбраться, достичь искомого. Пусть каждый со своими индивидуальными прибабахами, но внутренние монологи героев чем-то неуловимо связаны, и не только между собой, но и с внутренним монологом того, кто эту книгу держит в руках. Возможно именно отсюда, из заглядывания в голову героям и взгляда их глазами берётся то чудовищное (для нервов читателя) сопереживание, которое запускает "Нет".
Именно этот прием даёт сто очков вперёд многим другим попыткам вызвать ту самую толерантность, и это вообще-то очень, очень странно. Страшновато даже, местами. Когда жуткие вещи становятся нормой, и наше гибкое восприятие покорно подстраивается, не зная на самом-то деле никаких жестких рамок морали или чего там ещё. Где рамки нарисуют — дотуда и подстроимся.

И да, тысячу раз да, эта книга прямо таки ножом по коже вырезает читателям формулу, согласно которой ценность человека измеряется в том, насколько этого человека кто-то любит. Вот, например, живёт парень. Ну, мало ли, чем занимается, контрабандист он там, или мелкий брокер, или хоть порноактёр вот. Живёт сам по себе, и вдруг гибнет. Ну, да, допустим обидно, плохо, но по сути, нам, посторонним наблюдателям, всё равно. А вот если мы видим, как этого парня (или девушку) кто-то отчаянно, искренне, всем существом любит, то уже гибель такого человека измеряется не в "ну да, обидно", а в глобальной мировой катастрофе, рухнувшей вселенной и погасших звёздах для любящего. И уже не так всё равно даже нам, посторонним наблюдателям. И пробирают от этой книги страшные-страшные мысли о том, как, нелепо безразлична жизнь собственно наших самых дорогих людей каким-нибудь неизвестным всем, людям в метро, _посторонним_наблюдателям_, которые не знают, как сильно мы этих своих любимых близких любим. И, блин, хочется плакать, плакать и ещё раз плакать от фантомного ужаса перед возможностью утраты самого ценного.

Удивительно мало в книге описаний. Мы почти ничего толком не знаем о внешности персонажей, лишь общие мазки и немного деталей о наиболее ярких внешне персонах вроде описания волос рыжей бестии Афелии. Авторы не рисуют улиц, не описывают помещений, всё в серой дымке, все акценты — на мысли, ощущения, действия. Сначала от всего этого шизеешь, в конце — ничего уже не имеет значения, лишь только эти судьбы и жуть от того, насколько всё хрупко, ненадёжно, переменчиво и по сути угрожающе вокруг.

Лично для меня "Нет" — это, безусловно, открытие. Я люблю довольно жесткие и откровенные вещи, необычные повороты и мощные эмоции, но я не ожидала, что книга может так измочалить. При том, что мне хватило трёх дней на прочтение, при том, что я по пол-ночи не могла отлипнуть от чтения, при том, что загрузить в себя данный текст было несравнимо легче, чем большинство из прочитанного в уходящем году, по силе воздействия книга явно в тройке лидеров. Я не знаю, кому можно посоветовать такое чтение, по-моему только любители вывернуть себе душу наизнанку смогут оценить всю её красоту, да и то выворачиваться можно по-разному, здесь нужна какая-то отчаянная отвага, отсутствие страха испачкаться, и при этом полное отсутствие _желания_ испачкаться тоже. И да, очень, очень, ну ОЧЕНЬ грустно и жутко это всё.

Если
Если вы продеретесь сквозь первые страницы – где пока не знакомые герои, а только мат и много, много подробной, откровенной порнографии
То вы прочтете гениальную, потрясающую книгу, которая похожа на нож, потому что распотрошит.
Об этом хорошо на обложке: «Этот роман только на первый взгляд кажется книгой о порнографии в 2060 году. … Быстрее, чем он сам может ожидать, читатель обнаруживает себя внутри повествования о любви, верности и дружбе, а также о смерти, ужасе и отчаянии, без которых никогда не обходится наша жизнь».
«Обнаруживает себя внутри» - это особенно хорошо.
Знаете, я всегда ценила и ценю в литературе – не рассказ. Придумать историю, смешную ли, трогательную, отчаянную, не так много надо ума, и, конечно, смешно, трогательно и отчаянно за героев, но все равно же – не про нас и не с нами, прочитали, покатали на языке послевкусие, забыли.
Великое же счастье обнаружить в книжке что-то такое, что не рассказывает, а свершает. Это все _со мной_ происходит, это я _над собой_ смеюсь, это мне _от своего_ горя больно, это _я_ умираю и ворон клюет мою печень. Практически так, чтобы, недословно цитирую одного жж-юзера, кто-то в книжке ударился о стену, а у меня появилась шишка на лбу.
Лучшее в литературе, то самое, за которым гоняешься, прочитывая множество всякого – не послушать чью-то историю, но побыть кем-то другим. В той или иной мере оно есть почти в каждой книжке, благо работа читателя тоже имеет значение, но в большинстве случаев этот мир заканчивается, стоит только отвести взгляд от страницы. Легко, как в мультике известном, входит и просто замечательно выходит.
Редкая, редкая драгоценность – когда закрываешь книжку и думаешь, как тот, о ком в ней, и сердце болит за него, вместе с ним, твое-его сердце.
Я отвлеклась.

Люди в этой книжке, окажись они с нами сейчас, считались бы извращенцами, чудовищами, моральными уродами. Будь мой дневник открытым и выложи я любую практически цитату из откровенных сцен – посыпались бы комментарии разумом легких дурочек: «Фу-у-у-у, урод, фу, козлы, фу, какая гадость!!!!!».
А они не уроды. Они – порнозвезды, любители зверелюдей, кончающие от вида крови, гомики, лесбиянки, педофилы – они, об этом хорошо в послесловии, «нежные, живые, уязвимые, обаятельные человечки, плачут-смеются, мечутся, ищут чего-то, задыхаются от ревности, немеют в печали, тоскуют в одиночестве, ошибаются постоянно, но и счастливы бывают – изредка, ненадолго, неумело, совсем как я, ты, он, она». Ты читаешь и сочувствуешь им, не снисходительно жалеешь, а трясешься от боли, приговариваешь мысленно «как же ты, сердечный, как же ты теперь».
Вы сейчас мне не верите, потому что содрогаетесь при мысли: «Гомики же, лесбиянки, педофилы, извращенцы». Я бы тоже содрогалась, не читая книжки. Не могу сказать иначе, лучше, понятнее – я не Линор Горалик, я не Сергей Кузнецов.

А еще
Когда читала письма Яэль Лису, боялась дышать – потому что это невыразимо, невыразимо. Я разрывалась от мысли, что такое есть и такого не бывает; я разрывалась от мысли, что такое есть у меня – другое, совсем невербальное, во многом другое, но – такое, и – мое. И я предчувствовала, что что-то с ними будет, умоляла книжку, надеялась на лучшее.

Если бы у меня из груди вырвалась струя крови, я бы не удивилась. Хотелось выкрикивать матерное, бросить книжку в стену хотелось и растоптать, но метро, надо держать себя в руках
Линор, за что Лис?
Сергей, за что Лис?
Как теперь Яэль будет? Линор? Сергей, _зачем_ теперь будет Яэль?
Почему из всех прекрасных – вы забрали самых, почему разлучили самых неразлучимых?
Я читала книжку дальше, в книжке рушились, рушились жизни, а я в этом видела одно – не думать о Яэль не думать о Яэль не говорить о Яэль Яэль Яэль
Отрезвила немного Кшися - я прочитала ее имя в конце главы, неожиданно для себя, вцепившись в книжку, сказала «аыыыы», скривила губы, зарыдала ребенком. Быстро, почти сразу же взяла себя в руки, получилось почти не мокро. Но никогда, никогда не плакала над книжкой, разве что несколько слезинок молча падали сами, я почти всегда плачу молча, тихо, расслабленно – а вот.
Линор, Сережа, за что так Кшисю, ей бы и ничего умереть, осталась одна-одна, но зачем умирать _так_ больно?
Отрезвила Кшися, я читала дальше, как подгибаются и рушатся, словно колени подстреленного, чужие судьбы, как подгибается и рушится, словно башни-близнецы, целая эпоха.
Книжка кончилась, похоронив меня в обломках.
Я умерла в метро с книжкой.
Шла потом домой, темно-синее небо, звезды, красивый месяц. И… возвращалась. Не знаю, как сказать, но точно – не «оживала», точно – не «воскресала».

Словом, читая эту сильную, страшную, невероятно прекрасную книжку, вы станете сразу многими, многими, многими, очень разными, очень-очень живыми.
Вы много раз умрете.
Много раз вернетесь.
Если, конечно, продеретесь сквозь первые страницы, где пока что нет страшного, нет боли, любви, ревности, страха, отчаяния, счастья, безысходности – есть всего-то много мата и много-много порнографии.

Я не знаю, как об этом писать.
Перечитала три дня назад и хожу вокруг да около кругами: ой, мамочки, как же высказать, как же объяснить голые эмоции, сплошной нерв, комок в горле.

Это не про порнографию, неееет.
Не надейтесь.
Это про любовь. Про боль. Про пустоту.
Про одиночество.

И... не могу я писать.
Отойду, подумаю, снова открою окошко. Кофе сделаю.

Как можно писать про сюжет "Нет", про какие-то особенности и стилистику. Не могу я.

"Нет" - это водоворот. Каждая глава - новый водоворот.
Ты становишься героем. Смотришь на всё их глазами. Думаешь, как они.
Это не книжка, а паническая атака какая-то.

...в пятнадцать лет ничего не умели, не имели ни опыта, ни интуиции, ни сноровки — а в постель ложились, как боги, не сомневались, что все получится, не сомневались, что лучше нас нет любовников, не сомневались, что ему понравится, уж так понравится… А теперь в тридцать с лишним все умеем — и от всего вздрагиваем, столько раз с кем попало в постель ложимся, что уж и вставать скоро будет незачем, — а как приведут судьбы скрещенья к кому-нибудь, от кого сердце в горле стоит, кровь стучит в голове и глаза застит, так начинаешь всего бояться, на все оглядываться, кожу заранее перед зеркалом оттягивать пальцами — как бы морщинки укрыть? — близко наклоняться, зеркалу смотреть в усталые глаза — как бы мешочки укрыть? — гребешок обирать горестно, прядку в пальцах крутить — как бы сединки укрыть? — и нет способа их укрыть, и только думаешь — неужели если сегодня ляжет со мной, если сегодня, несмотря на морщинки, сединки, мешочки, так же ждет и хочет, так же стесняется и дрожит, как и я сама, — значит, недаром мы здесь, недаром сердце ухнулось в пятки, когда падали два башмачка оттого, что поднял на руки и понес, как девочку, до кроватки...

И - чёрт же побери! - видишь себя в каждой из этих картинок. В мелочах. В деталях.
Потому что ты точно такой же невротик. И для тебя боль и любовь ходят под ручку, обнимаются. Гладят тебя по голове, вздыхают горестно: человечек мой, человечек, грустненький малыш.
Ох.

Вот еще.
Не могу без этой цитаты.

Я в порядке. Еще не настолько, чтобы шляться по ночным клубам в поисках правильного мальчика, с которым можно будет начать жизнь сначала, но уже достаточно, чтобы думать о правильном мальчике с удовольствием. К сожалению, маленькая Кшися, я знаю, что правильные мальчики не водятся в ночных клубах. Они встречаются тебе так: тыидешь по парку, вернее, ты бежишь по парку больницы, потому что маме только что сделали простую операцию, — кажется, это был аппендикс или катаракта, сейчас не помню, — и буквально сбиваешь с ног молоденького практиканта с такими прекрасными синими глазами, и даже не извиняешься, а спрашиваешь, где палата, и он помогает тебе найтись, а потом пьет с тобой мерзкий больничный кофе, а потом живет с тобой семь лет, а потом встает и уходит.

Это просто отвратительно. Ужасно.
Я поставила одну звезду только потому, что меньше уже нет.
Я не ханжа, совсем наоборот. Но для меня это было слишком.
Читать порно о зоофилии...Это слишком даже для моей всеядности.
После первых страниц, я еще часа 2 боролась с рвотным рефлексом.
Ни о каком чтении дальше и речи нет.
Даже после моего первого вскрытия трупа у меня не было такого отходняка...
Уж лучше двухнедельный утопленник, чем ЭТО.