© Сергей Яременко, 2021

ISBN 978-5-0053-0770-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СТИХИ

Осень в фиолетовых чернилах

Как давно за чередою дел,

Осени не пел я дифирамбов,

Ни хореев не было, ни ямбов,

И запас словарный опустел.

В парке заскрипел аттракцион,

Звякая цепями, завертелись

Памяти рифмованной, качели,

И спугнули заспанных ворон.

Нагнетая атмосферный фронт.

Осень не жалеет ярких красок

И советский, допотопный зонт,

Весь в кленовых красно-жёлтых

кляксах.

Образы кругом – бери в запас,

Только надо лучше приглядеться,

Сразу в брызги разорвётся сердце,

И стихи с листа, как первый раз.

Ни блокнот не нужен, ни перо,

Осень в фиолетовых чернилах,

Ароматом ветра заманила,

И взлетели в небо пара строф.

От рассвета

Казалась вечностью заря когда то,

А день пронесся птицей меж туч.

И сколько мне осталось до заката?

За горизонт лишь пару раз шагнуть…!

Кого мне ждать за призрачным порогом,

Чего увижу, не запомнив навсегда…

Что наизусть я прочитаю Богу?

Листая в памяти прожитые года.

Где красок взять для нового рассвета

И на холсте запечатлеть всю суть,

В освобожденье веря беззаветно,

Нарисовать к закату новый путь.

Река вселенной вечное движение,

Мне умысел святой не осознать…

Жизнь мимолетна, как стихотворение,

Умрет закат и вновь начнет светать.

Месяц в луже

Месяц в луже качнул нежно удочкой,

И поймал молодую звезду,

По уснувшей серебряной улочке,

Я с гулянки шатаясь иду.

Пусть все контуры города старые

И в лицо узнаю каждый дом,

Я иду с онемевшей гитарою,

А в душе пустоты только звон.

Песни пел для кого этим вечером,

За столом заказных именин?

И портвейном потом искалеченный,

Я домой возвращаюсь один.

Одиночеством наспех стреноженный,

Связок порванных чувствуя боль,

Я иду по судьбе, как положено,

Отыграв в сотый раз ту же роль.

Вивасван и Чандра (Закат)

 
Вивасван – одно из имен Бога Солнца
в ведической культуре.
Чандра – одно из имен Богини Луны
в ведической культуре.
 

Вивасван промчится в колеснице,

Ослепив улыбкой горизонт,

И на самой огненной границе,

Лишь на миг застынет меж времён

И направит лошадей в пучину,

Заиграет красками волна,

А на смену Солнцу – беспричинно,

Заскользит красавица Луна.

Дева – Чандра грустная царица,

Воду тронет золотым веслом

И смущённо опустив ресницы,

Омовенье примет нагишом.

И качаясь на волнах скучая,

Вглядываясь в призрачную даль,

Будет ждать, как острыми лучами,

Тьму пронзит её желанный царь.

Но нашептывать ей станет ветер,

Что закон небесный нерушим,

Не судьба им быть на небе вместе —

Не достичь любви святых вершин.

Взглядом горизонт на миг окинув,

Медленно луна пойдет на дно,

Оставаться больше нет причины.

Если быть любимой не дано.

Декабрь

Декабрь весь в свинцовой дымке.

Ген радости в душе иссяк почти,

Рябины замороженной картинки,

Прекрасный профиль еле различим.

А снега нет, зима теперь южнее,

Европу накрывают холода,

И я на лыжах больше не сумею,

Оставить на сугробах два следа.

Земля оси своей сменила градус.,

Зачем менять ей было полюса?

Но повернуть сверх на голову надо,

Кому-то было нужно в небесах.

А снега нет, декабрь на исходе

И мягкий лёд похож на мармелад,

– Зимы не будет! – говорят в народе!

Но почему-то я совсем не рад.

Душа моя обречена

Бетона слеплена стена,

Из дней вчерашних,

небезгрешных.

В ней замурованы надежды…

Душа моя обречена…

Моей печали семена,

Упали в чернозём небрежно.

С карниза млечного пути.

Я зря разбрасывая звезды,

Цеплял серебряную нить,

Играл на сердце виртуозно,

И думал спеть всегда не поздно.

Что бесконечно стану жить.

И бредилось, что я люблю,

Укрывшись образом печальным,

И все грехи враз замолю,

Крест положа на грудь сакральный,

И тайно мир благословлю,

Своей молитвою банальной.

Моей печали семена,

Упали в чернозём небрежно.

Бетона слеплена стена,

Из дней вчерашних,

небезгрешных.

В ней похоронены надежды…

Душа моя обречена…

Природа её Божественна…

Она не покорная времени,

И не подвластна старению,

Природа её божественна,

И знание – это естественно.

Меняя тела и облики,

То в каплях дождя то в облаке,

Ни в славе и ни бесчестии,

И знание – это естественно.

Богатств ни к чему ей, ни роскоши,

Ни доброе, ни хорошее,

Ни гения, ни сумасшествия,

И знание – это естественно.

Душа словно пламя сверкающая,

Смиренная и всезнающая,

И знание – это естественно —

Природа её Божественна!

Души забыты прежние напевы…

Души забыты прежние напевы,

И в ножнах затупился рифмы меч,

Я понапрасну разбазарив нервы,

Сутулых не расправлю больше плеч.

Чего осталось на горе признанья,

Летящий пепел солнечных стихов,

Еле заметно крыльев трепыханье,

Под тяжестью неписанных грехов.

Друзья ушли в другие измеренья,

Гитара сиротеет на стене,

Но может от печали – обостренья,

Писать стихи захочется вдруг мне.

Перо зудит в руках от напряженья,

И жадно ждёт чернила – фиолет,

Прошу у Бога каплю вдохновенья,

Но подходящих слов в запасе нет.

Звезда без имени

Поглядел на звезду я и понял,

Что её никогда не любили,

До неё миллиардные мили,

Где одна она в вакууме тонет.

Так мала по сравненью с другими,

Что почти её света не видно,

Бесконечно за это обидно,

Что никто не придумал ей имя.

В голове разрываются мысли,

Вариантов придумано куча,

Как наречь безымянную лучше,

Имена все не раз перечислив.

Быстро ночь на глазах почернела,

И тихонько звезда догорела,

Как краснела она и желтела,

Никому уже не было дела.

Поглядел я на небо и понял,

Красота не имеет названья,

Буду я любоваться мерцаньем,

И звезду эту первым открою.

Изморось

Изгнана мраком из царствия снов,

В неведении чахнет пустынном.

И не напиться молитвенных слов,

И Бога не вспомнить имя.

И не нашлось ни копейки добра,

Ни крошки сухой сожаления,

На вздохе коротком она замерла,

У самого края забвения.

И в коме глубокой ни ест, ни пьет,

На вентиляции лёгких,

В упор никого не узнает,

И все тяжелее вздохи.

И в очертаниях нет краёв,

В сердце холодном пусто…

А в нацарапанном слове – любовь,

Только значение чувства.

Бродит одна среди трех миров,

По коридорам пустынным,

Не помня молитвы, живительных слов,

И Бога заветное имя.

О войне

О войне не расскажешь словами,

Разговор будет скучен и пресен.

И её не украсишь стихами,

И не сложишь счастливую песню.

И укутавшись западным ветром,

Весь пропитанный порохом едким,

Не сразишь её подвигом смертным,

Не порадуешь выстрелом метким.

И не вырвешь из адского круга,

Из шального бессмертия мая,

Закадычного, верного друга,

Что тебя, как никто понимает.

И кому это только все надо?

Позабыты и смерти, и беды.

Но брусчатка гудит от парада,

Грезя новой войной и Победой.

О войне эту правду кто знает,

Тот глазами, застывшими плачет.

И военные дни вспоминая,

Ордена свои бережно прячет.

Калина

Январского хлебнув вина,

Калина первый раз хмельна.

В снегу рубиновые грозди,

Дрожат на утреннем морозе.

В её желаньях молчаливых,

Я слышу дерзкие мотивы.

Цвета надежды – акварели,

До этого мерцали еле,

И повинуясь сердца стуку,

Беру я гроздь калины в руку,

Пейзажа в линиях невинных,

Всплывают новые картины.

Срываю ягоды