© Сергей Семенов, 2016

ISBN 978-5-4483-3695-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Дональд Трамп – ты гений мира…»

 
Дональд Трамп – ты гений мира.
Ты Америку поднял,
Не с колен, к высотам мира.
Ты империю создал.
Ты возводишь небоскребы,
Людям счастье раздаешь.
А враги твои, уроды
Говорят, что все ты врешь.
Я не верю этим сплетням.
Веры нет таким словам.
Жарко днем не только летним
Одним только чудакам.
То ли солнце, то ли споры
Накаляют тишину.
То ли ямы, то ли горы
Объявляют всем войну.
Где-то радость, где-то горе,
Где-то просто стук сердец.
Где-то лужа, где-то море,
Ну, а рядом твой отец.
Дональд Трамп послушай слово,
Наставление отца
И взойдешь на кручу снова,
Улыбнешься как всегда.
 

«Первое «дерьмо» России…»

 
Первое «дерьмо» России
На поверхность поднялось,
По-хорошему красиво
За развал страны взялось.
 
 
Одинокие туземцы,
Отщепенцы, подлецы.
И без чести иноземцы
Демократий кузницы.
 
 
Я не верю в дикий запад.
Я не верю в русский дух.
На мозги чужие капал
Холод бешеный разрух.
 
 
Кто бежал тогда на запад?
Из России – на восток?
По России тихо драпал,
Наводил на Русь мосток.
 
 
Как невинная мадонна,
Как неверная жена,
Все без ропота и стона,
Все покинули меня.
 
 
Догола меня раздели,
Но оставили в штанах.
Что-то, видно, захотели
Подержать в своих руках.
 

«Сколько крови, сколько стонов…»

 
Сколько крови, сколько стонов
Земля русская взяла.
Перевернутых поддонов
Испугаться не смогла.
 
 
А в поддонах всегда пусто,
А над ними тишина.
Все замешено негусто:
Все разбавила вода.
 
 
Лед на склонах бесхребетных
Удержался на века.
А теплом лучей бесцветных
Растопить его нельзя.
 
 
Случай буйного позора
Остается навсегда.
А морозного узора
Не увижу никогда.
 
 
Танцевал я на морозе:
Три при топа, два – присест.
Не скажу чужой я розе,
Что на теле ее крест.
 
 
Сохранятся капли крови
В замороженной земле.
Не достоин лучшей доли
Я, как ты, и мы, как все.
 

«Не грустите о юности нашей…»

 
Не грустите о юности нашей,
Когда было все ясно, как днем.
А питались туристов кашей,
И веселыми были лицом.
 
 
Когда все по плечу: даже горы
На коленях стояли с утра,
Чтобы наши большие споры
При подъеме решить нельзя.
 
 
Потому что крутые подъемы
Не давали в пути говорить.
А глубоких щелей изломы
Заставляли красиво жить.
 
 
Ярко солнце тогда улыбалось:
Не хотело сберечь лучи.
И тогда нам всем казалось,
Что все стонет от любви.
 
 
Лунный вечер всю грусть разгонит,
И притихнет тишина.
Возле дуба береза стонет,
И под ними вздыхает земля.
 
 
Не грустите печальные люди:
Жизнь прекрасна и коротка.
Не грустите веселые люди:
Уберет грусть улыбку с лица.
 

«Видно, женщина ночью устала…»

 
Видно, женщина ночью устала:
В электричке закрыла глаза.
Видно, страсть врасплох застала.
Видно, ночью не спала.
 
 
Утомленные синие губы:
Видно, жарок был поцелуй.
А красивые белые зубы —
Откровенно: не балуй.
 
 
Не балуй наблюдательный парень
И улыбку ехидно не прячь.
Этой женщины страстная гавань
Не твоя, никогда не твоя.
 
 
Не балуй раздраженная дама.
Тебе радость ее не понять.
Ей досталась чудесная драма,
Но тебе ее трудно узнать.
 
 
Не балуй без причины старушка:
Видно, страсть тебя раньше брала.
И большая в ладони игрушка
И пугала тебя, и звала.
 
 
Не балуй сладострастный мужчина:
Твои годы пока не ушли.
Только ждет тебя где-то причина
Возбуждения последней любви.
 

«Возбужденье приходит нечасто…»

 
Возбужденье приходит нечасто:
Стариковская блажь в голове.
А когда кровь взбунтуется властно,
Все красавицы лезут ко мне.
 
 
Почему наслажденье глазами
Недостаточно даже во сне?
И мне хочется трогать руками
Всех красавиц на этой земле.
 
 
Почему обнаженные груди
Поднимают мой дух боевой?
И тогда ночь прекрасною будет,
Заниматься легко строевой.
 
 
Почему шелковистая кожа
Обнажает все мысли мои.
А жестокого облака «рожа»
Почему-то читает стихи.
 
 
Только эти стихи не о славе,
Не талантом сияют слова.
А в зеленой душистой дубраве
Раздевает меня сатана.
 
 
Возбужденье приходит нечасто:
Но, однако, приходит оно.
Обнимая, целую страстно
И не только губы – лицо.
 

«Не утрусь раздраженно словами…»

 
Не утрусь раздраженно словами:
Раздраженным я в лес не пойду
И не буду топить дровами
Остывающую тишину.
 
 
Тишина хороша для покоя,
Для хорошего чистого дня,
Чтобы не было в поле разбоя,
Не гуляла, чтобы жена.
 
 
Вечерами печалью укроюсь,
Наблюдая звезд хоровод,
И холодной росой умоюсь,
И продумаю тихий развод.
 
 
Чтобы не было больше тревоги,
Чтобы не было злобы и лжи,
Чтоб не знать мне любовников новых
И не чувствовать страстной любви.
 
 
Когда рядом любимое тело
Безразлично к ласкам моим,
Мне так хочется, чтобы запело
Твое сердце вместе с моим.
 
 
Чтобы души наши скрестились
И влетели в смердящий ад,
Или возле рая простились,
Потому что нет хода назад.
 

«Угнетенная страстным желаньем…»

 
Угнетенная страстным желаньем
Безраздельно мне отдалась,
Возбужденная тихим признаньем
Извращенью со мной предалась.
 
 
Откровенные ласки желала,
В откровенье всем телом страдала
И от радости дико кричала,
И себя в презренье бросала.
 
 
Сигаретного дыма волненье
Заполняет пространство меж тел,
Но запомнится только мгновенье,
Когда вышел из тьмы беспредел.
 
 
Огорошено время позором,
И ступени спускаются в ад.
Ты безумным окинула взором
Королевский мой наряд.
 
 
Замордован жестокой рукою:
Искалечен душевный покой.
Ты просила прощенье молодого,
Потому что владела собой.
 
 
Я не знаю прикола земного.
Я не знаю счастливых минут.
И поэтому скоро простого
Меня просто разведут.
 

«Не удался сегодняшний вечер…»

 
Не удался сегодняшний вечер:
Ты в разврат погрузила меня.
Я ни Богом когда-то отмечен,
А кастетом рукой полдеца.
 
 
Шрам торжественно душу малюет,
Сердца кровь запечатав в конверт.
По ночам иногда он лютует
И не знает предела и мер.
 
 
Я жестокость его понимаю,
Чувство меры мой разум узнал.
Его правила вновь принимаю,
Уходя в свой спортивный зал.
 
 
Бью ладонью печаль откровенья,
А ребром я покой пронзал.
Не люблю я чужое мгновенье,
А свое я когда-то предал.
 
 
Затянулась сердечная рана,
И оттаяла вновь душа.
Но жива вечно злостная драма,
Когда любят только себя.
 
 
Эгоизм твой меня покоряет:
Я целую по рабски тебя.
А любовная связь угнетает
Только днем, с начала дня.
 

«Солнце – мое вдохновенье…»

 
Солнце – мое вдохновенье.
Солнце – радость моя.
Остановлю я лучей мгновенье,
И загорится земля.
 
 
Солнце – волшебное счастье.
Солнце – любовь твоя.
Душ внеземных всевластье
И голубая вода.
 
 
В крике твоем утопаю,
В злобе купаюсь с утра,
В солнечный день рыдаю.
Видно, рыдаю зря.
 
 
Солнце – вселенное чудо.
Солнце – огненный шар.
Видно, убит я буду:
Не удержу удар.
 
 
Солнце поднимется рано.
Солнце – трагичен заход.
Алая красная рана
И кровяной восход.
 
 
Я ожидаю с востока
Яростные лучи:
Яростного потока
Не удержать вне земли.
 

«Вот и кончился год откровений…»

 
Вот и кончился год откровений:
Бесполезны слова о любви.
Между нами одно презренье
И жестокость, и злобные дни
 
 
Сколько было упреков, обиды.
Сколько было конфликтных минут.
И разврата покорного вида,
Глупой ревности жесткий кнут.
 
 
А удары шальные для тела —
Ни удары, а ласковый звук.
Видно, очень ты захотела
Избежать любовных разлук.
 
 
И разлуки, и ревность – все было.
И жестокие пытки для тел.
Только это все тело забыло.
Только этого я не хотел.
 
 
Ты хотела насилья и порки.
Ты хотела до крови битья,
Прикрывая ресниц своих створки,
Закрывала от страха глаза.
 
 
Я хотел только тихого рая.
Я хотел безупречного дня.
Я хотел, чтобы ночью, лаская,
Обожала ты только меня.
 

«Зарубили чету молодую…»

 
Зарубили чету молодую.
Расчленили любовный союз.
Не встречать свадьбу им золотую,
Не тянуть многолетний груз.
 
 
Только нелюди так поступают:
Кровь чужую, как воду прольют.
Только нелюди не рыдают,
Когда чью-то жизнь берут.
 
 
Я не помню такого злодейства:
Тихий город и тихая жизнь.
А сегодня такое действо:
Молодой четы грохнули жизнь.
 
 
Грустно плачет береза родная.
Грустно плачет осина в лесу.
Холодеет чета молодая,
Смерть уносит ее красоту.
 
 
Родниковая влага – ни влага,
А земли одинокой слеза.
И любовного плача отвага.
И печального неба звезда.
 
 
Ночь следы преступленья не скрыла:
До утра все следы сберегла.
А волчица всю ночь что-то выла,
И стонала от крови луна.
 

«Горечь душу мне тихо тревожит…»

 
Горечь душу мне тихо тревожит.
День до сердца тревогу донес.
Тьма небесная тело гложет.
И желанья входят в разнос.
 
 
Утомленные мысли страдают,
Безысходность их надвое рвет.
А глаза сухие рыдают:
Слезы горькие молодость ждет.
 
 
А душа, как тревожное небо,
Очищает звезд красоту
И вдыхает запах хлеба,
И волненьем по лицу.
 
 
Сердце тоже тревожно страдает,
Горечь ночи чужую вобрав.
Только сердце пока не знает:
Приближается медленно крах.
 
 
Разрушенье, великое горе
И судьба раскрывается вновь.
А соленое Черное море
Возбуждает в старухе любовь.
 
 
Озверело разбитое тело,
И морщины сошлись, как в бою.
Видно, смерть рассмешить захотела,
Старика увидав на краю.
 

«А зеленое поле взбесилось…»

 
А зеленое поле взбесилось,
Оскорбило желаньем траву.
Видно, плохо трава молилась.
Видно, гнить начала на корню.
 
 
Обожаю зеленое поле,
Обожаю свежесть травы.
А прошедшее мимо горе
Не задело глаза мои.
 
 
Сохранил я соленые слезы
Для великих и мелких обид,
Чтобы вновь желанной березы
Изумительный вспомнить вид.
 
 
Возродись моя серая сказка.
Моя жизнь из сказки вернись.
Чтоб любимой нежные ласки
Не стеснялись – отвернись.
 
 
Отвернись, и закроются глазки,
И рассеется тихо туман.
Будут скинуты женские маски,
И раскроется чей-то обман.
 
 
Успокоилось нежное поле,
Но не вылечится трава.
А прошедшее мимо горе
Не задело меня и тебя.