Пролог

«Сосны» под Красноярском – самая любимая резиденция нынешнего президента Российской Федерации; в этом сходятся колумнисты с разного рода сайтов, как правых, так и левых. Для разнообразия они правы.

Татьяна Алексеевна всегда любила лес. Редко имела возможность выбираться, особенно в последние годы – но любила. Лечь на мягкую хвою и глядеть, как сквозь густую хвою лукаво проглядывает солнце.

В бытность министром обороны еще могла себе позволить это. Теперь, конечно, не то: ты лежишь, а по периметру молодые люди в штатском переговариваются по рации, охраняя твой покой и пугая белок?

Но в президентском коттедже – а скорее, дворце – в «Соснах» есть такое окно, что если открыть его, как раз и увидишь синее небо и причудливо кривые ветки. И особый, глубокий запах сибирского леса тоже почти настоящий, хоть и пробиваются сквозь него ноты нагретого асфальта и облагороженных цветочных клумб. Не даром тут считается уместным принимать японские делегации: им с их философией любования природой на берегу Енисея особенно нравится.

Впрочем, сейчас Татьяна Алексеевна никаких делегаций не принимает. Сейчас она выбрала это место номинально для того, чтобы подождать вестей из нового экспериментального комплекса связи, который как раз и выстроен был в Красноярской области. А на самом деле – просто воспользовалась предлогом навестить любимую резиденцию. Какая разница, в каком уголке страны ждать известий, если Интернет работает со скоростью света.

Сейчас у нее момент отдыха: отослав всех референтов и запретив входить даже людям из ближнего круга, она стоит у любимого окна, пьет любимый кисловатый «каркаде» (во время службы пристрастилась) из фарфоровой чашки, глядит на сосну и запрещает себе думать о чем бы то ни было. Этот отдых продлится еще ровно одиннадцать минут – это она знает точно, как разведчик из старого советского сериала. Потом обратно, на галеры. Там будет пятичасовая сводка новостей, удаленный чат с министром образования (тот уже месяц просил) и личный визит Красноярского губернатора. Ну и наверняка что-нибудь внеочередное тоже появится – в этом Татьяна Алексеевна на середине своего второго срока абсолютно уверена. Это знает любая мать семейства и любой глава большого хозяйства: ни дня без неожиданности не проходит. А когда у тебя «на хозяйстве» огромная страна, то будь уверен – без неожиданности не пройдет и минуты.

Мягкий стук в дверь, и «внеочередное» появляется на пороге.

Президент ставит чашку на подоконник, уже зная, что чай не допьет: так он и будет стоять, забытый, десять минут или два часа, пока его не уберет горничная, когда ей наконец позволят войти.

– Ну здравствуй, Паша, – говорит она. – Какие новости?

– Испытания экспериментального комплекса, – произносит Паша, высокий лысеющий человек в штатском, но с идеальной выправкой, протягивая президенту уже открытый на нужной сводке планшет.

У Паши нет определенной должности, а зарплату он получает по ставке обычного секретаря. Правда, послужной список у него отнюдь не секретарский. Все, кому надо, знают: нужно что-то сообщить Татьяне Алексеевне – идите через него.

– Надо же, – чуть улыбается президент. – Все-таки что-то стряслось. А я думала, зря сюда выбралась.

– Выбрались вы не зря, – говорит Паша. – Возможно, придется лететь в Пекин.

– Даже так? – Она приподнимает брови. – Ну-ка, ну-ка…

По мере того как она пролистывает текст на экране планшета, эти брови – наполовину седые, потому что президент частенько пренебрегает услугами стилистов – лезут выше и выше.

– Ну надо же, – наконец говорит Татьяна Алексеевна. – Серьезно? – И поднимает взгляд на доверенного помощника. – Инопланетяне?

Паша молчит, но его тяжеловатое лицо с бетонной челюстью выражает именно то, что выражает всегда: какие уж тут шутки.

– Возможно ли, – говорит она, – что это проделки наших… скажем так, заклятых партнеров?

– По оценке Санникова и Акиньшиной, чтобы подделать подобные результаты с квантовых установок, которые развернуты в США, Европе и Индии, у них просто не хватит мощности. Насчет китайской установки они не так уверены, у нас недостаточно данных о ней. Но в любом случае это крайне сомнительно. Арсланбеков считает, что в Солнечной системе или поблизости нет подходящего объекта, от которого можно было бы отразить сигнал.

Президент молчит. Запахи соснового леса по-прежнему доносятся из окна, солнечный летний день по-прежнему ярок и безмятежен. А мир, как он есть, непоправимо изменился.

– Арсланбеков – это?.. – наконец спрашивает она.

– Молодой лауреат, для которого Санников выбил место. Я показывал вам его личное дело. Говорит, очень светлая голова.

– Ну допустим… – Президент продолжает прокручивать сводку. – И что, они уже успели обменяться несколькими сообщениями? Без согласования с нами?

– Я вам говорил, что не стоило присваивать Санникову военное звание. Его и так было сложно контролировать.

– Ну ладно, ладно. Но неужели не было задержки?

– Сигнал по квантовой связи идет мгновенно. Они сравнили это с беседой в чате. Но в начале они не посылали никаких значимых сообщений, только периодическую таблицу и математические правила. Искали лингвистический ключ.

– И нашли?

– Нашли. В конце было получено значимое сообщение.

– Межгалактический вотсап… – фыркает президент.

– Все-таки не межгалактический, – вежливо поправляет ее Паша. – Сигнал шел из нашей Галактики.

– То есть они уже его расшифровали? – Президент моргает. – Паша… – Она поднимает на него взгляд. – У тебя что, чувство юмора появилось?

– Если бы оно появилось, я бы стал профессионально непригоден, – без тени юмора во взгляде отвечает помощник. – А если бы я позволил себе вас разыграть по данному вопросу, вам следовало бы привлечь меня к уголовной ответственности.

– Да ладно, – хмыкает президент, – на первый раз просто не стала бы дарить твоей жене подарок на Новый Год… Но серьезно, если это не шутка, то я даже не знаю, что это!

– По-моему, – так же серьезно говорит Паша, – это предложение.

В файле с расшифровкой межзвездного сообщения всего три слова. «Есть работа. Возьметесь?»

1

Всегда любил космос. Вселенная видна во все стороны. Прошлое, будущее, настоящее… надо только уметь смотреть.

В раннем детстве застал первые скринсейверы: полёт сквозь вселенную. Знаете, такие точки-огонёчки, которые пролетают мимо – со скоростью, нереальной для космических путешествий. Мама говорила, что, когда я начинал реветь, она подносила меня к экрану компьютера, и я замолкал.

Теперь мои руки крутят-вертят целую планетную систему, выбирают лучшее место для своего творения. Можно сделать его спутником какой-нибудь планеты, можно «посадить» в точке Лагранжа, можно вывести на орбиту вокруг центральной звезды. У каждого варианта есть свои преимущества.

Наконец я останавливаюсь на системе газового гиганта, похожего на Юпитер – чуть более горячий Юпитер, потому что к здешней звезде он ближе, чем наш старичок-Зевс к Солнцу. У него тоже немало спутников. Приходится повозиться, чтобы выставить орбиту, но результатом я доволен. Теперь мою станцию прикроет магнитная ловушка гиганта, и я сэкономлю кредиты на противорадиационных щитах.

Станцию? Да, я строю станцию. Про себя я называю её Вавилоном – то ли в честь винтажного сериала, который мои друзья-задроты как-то заставили меня посмотреть, то ли в честь древнего города в Междуречье. Ну знаете, того, который господь покарал за гордыню.

Но возможностей у меня больше, чем у тех незадачливых строителей – или у киношников из девяностых годов прошлого века. Почти безграничные, сказать по правде. Ловкие паучки-фабрикаторы, которые возникают в пустоте именно там, куда указывают мои пальцы, соберут всё что угодно, нужно только накормить их строительными материалами.

Это одна из причин, по которой я выбрал эту планетную систему: у газового гиганта есть система колец, пусть и не таких роскошных, как у Сатурна. Он, конечно, не обидится, если я позаимствую у него немного…

Значит, активировать фабрикаторы, указать им на материал в зоне доступа…

Упс, что? Фабрикаторам не нравится тот материал, который я им предлагаю? Почему это?

Оказывается, несмотря на близость к звезде, кольцо этого гиганта тоже состоит в основном изо льда, а лёд в качестве строительного материала крошек-фабрикаторов не устраивает. Нужны скалы…

Показываю фабрикаторам на один из спутников помельче – крохотное небесное тело, скорее астероид, чем планетоид. Его массы не хватило даже принять круглую форму, так и летает вытянутым булыжником. Схватят?

Поле фабрикатора активируется – «хватает». Но тут же система выкидывает предупреждающее сообщение: «Хотите рискнуть динамическим равновесием планетной системы?»

То есть не боюсь ли я того, что, съев этот маленький спутник, мои фабрикаторы уронят какой-нибудь другой спутник покрупнее на центральную планету? А вот не знаю!

– Демьян, – говорю я, – можешь рассчитать последствия ликвидации этого спутника?

– Задание выполняется, – невыразительно говорит Демьян у меня в ухе.

Можно было бы, конечно, выбрать для искина приятный женский голос. Можно было бы даже задать ему виртуальную «личность»: выбрать характер, от полного энтузиазма до ворчливого. Но… был у меня уже один случай, когда я с такой вот милой девочкой-искином общался часами напролет. Под конец чуть не влюбился. Не надо мне второй раз такого счастья.

Так что для Демьяна я настройки максимально обнулил. Пусть будет исключительно корректным компьютерным помощником. Чувствую, мы с ним надолго, а в таком случае главная задача искина – не раздражать.

– Примерно через два миллиона лет спутник номер три покинет поле тяготения центральной планеты и перейдет на кометную орбиту. Кроме того, немного сместятся орбиты других спутников. Иных существенных последствий не будет.

Единственная уступка, которую я сделал: снизил показатель буквальности. Мне вовсе не нужно, чтобы каждый раз искин докладывал всё с точностью до третьего знака после запятой. Отсюда эти «примерно два миллиона» и «немного сместится». Если нужно будет точнее, затребую более точную информацию. Но пока не нужно, я вам не астроном.

«Да», – щёлкаю по системному сообщению.

Ом-ном-ном – процесс пошёл! Фабрикаторы облепили предназначенное на убой небесное тело. «Процесс дезинтеграции займёт…» – и сменяющиеся цифры. От десяти минут. Что-то долго.

Но – счётчик материалов побежал вверх гораздо быстрее! Похоже, я не отдавал себе отчёт, сколько всего полезного на самом деле можно извлечь из крохотной планеты. Так я уже могу начать строить первые модули!

И в самом деле: система выкидывает мне подсказку.

«Поздравляем! Вы можете начать строительство первых модулей! Напоминаем вам, что вы в обязательном порядке должны предусмотреть модули для заселения спонсоров станции (перечень рас см. в приложении). Также, согласно условию договора с Межзвёздным содружеством, вы должны обеспечить сосуществование не менее пятнадцати рас на срок…»

Да-да-да, это я всё читал в контракте. Пропускаем.

Давайте лучше посмотрим, что за модели в моём распоряжении…

Все модули внешне примерно одинаковы: это шары, условно «верхняя» часть, по вектору искусственной гравитации, у них прозрачная. Или нет: дополнительных настроек масса. Верхняя полусфера – жилой купол. Нижняя часть непрозрачна, там помещаются механизмы жизнеобеспечения и обслуживания. Каждый модуль в диаметре от полукилометра до нескольких десятков километров. Пока мне доступны только эти, полукилометровые. Почему это? Материала уже достаточно…

Пытаюсь выбрать один из самых больших модулей, с искусственным озером в центре и горной грядой по краям. «Недостаточно репутации», – сообщает мне система. Ну что ж, подождем. Репутация – дело наживное.

Но начать нужно, конечно, с хаба. То есть собственно с Узла. Это универсальный комплекс-переходник, позволяющий осуществлять транзит между разными средами жизнеобитания. Выглядит как несколько совмещенных вместе колец с осью управляющей рубки в центре.

Пока же нужно решить, кого мы заселим самыми первыми. Решаю начать с чего попроще: модуль для дышащих смесью кислорода и азота, который генерирует условия среды в пределах от условной «Антарктиды» до условной «Сахары». И к нему пристыкуем… ну, допустим, модуль для водоплавающих. То есть для плавающих именно в воде, дигидроксиде водорода.

Первый модуль приятного нежно-голубого цвета, второй – зеленоватый. Они послушно повисают в пустоте подсвеченными бусинами, оба крепятся к хабу и соединяются между собой…

Трямс! Жёлтое предупреждение. «Опасность! – сообщает система. – Слишком близкие среды, риск биологической контаминации!»

Ну надо же. А если не соединять между собой…

Снова жёлтое предупреждение: «Опасность! Не обеспечивается жёсткость конструкции! Отсутствие дополнительных маршрутов эвакуации!»

Это понятно: если вдруг разрушится связь с хабом, у жителей модуля должна быть возможность надеть скафандры и перейти в соседний. Про это я читал в документации. Но то, что даже соединение воздушного модуля с водным вызывает жёлтые предупреждения, стало для меня сюрпризом.

Так, ладно, кто ещё мне доступен, кроме водников…

Спустя пяток жёлтых предупреждений перестаю что-либо понимать. Паззл не складывается. Жёлтые предупреждения сыплются одно за другим, а проигнорировав два, я добиваюсь и красного: «Нежизнеспособная конструкция». М-да. А мне-то казалось, я тщательно изучил все спецификации.

Вдруг космос трясётся и плывёт у меня перед глазами. Потом пропадает совсем, сменившись плашкой: «Сигнал отсутствует».

Стаскиваю виртуальный шлем и со вздохом смотрю на Белкина, забравшегося мне на колени. Тот требовательно разевает пасть и говорит «Мяу!». Мой желудок тоже требовательно урчит.

– Ну, спасибо, напарник, – говорю. – А то заработался я.

Ничего, у меня настроен автосейв как раз на этот случай.

* * *

Не всем легко выходить из виртуальной реальности. И проблема не в том, что пол шатается или натыкаешься на стены, потому что якобы трудно сходу определить размеры комнаты. Просто у меня есть свойство организма: я с головой погружаюсь в задачу, над которой работаю. А виртуалка ещё и убирает все отвлекающие факторы.

Поэтому кот, который вовремя вытащит проводок и напомнит о том, что надо пить, есть и мочевой пузырь опорожнять – дар божий. Впрочем, Белкин хорош не только этим. Он аккуратен, и спит хоть и на постели, но только в своём собственном выделенном кармане. Кроме того, он сфинкс, а потому не линяет.

Встаю из-за стола. За окном мокнет унылый февральский день, такой, что лучше бы ночь. Из холодильника достаю запакованный контейнер с моим сегодняшним обедом (стоит дата). Из мешка зачёрпываю корм для Белкина. Не взвешиваю его, потому что мне давно удалось скомпенсировать свой ОКР^[1]. Так говорит психолог.

Ем, глядя в окно. У меня правило: за едой никаких гаджетов. И так целый день от них взгляд не отрываю. Потом Белкин прыгает мне на колени, помурлыкать и поблагодарить за еду. Послушно его глажу. Дальше контейнер в посудомойку к ещё трём таким же, а сам я – обратно в комнату, проверить почту. Может, есть ещё сюрпризы от моих новых работодателей?

От них сюрпризов нет, а вот от моего знакомого пришло сообщение: известная компания собирается тестить новый релиз, нужны спецы высокого уровня. Знакомому предложили первым и спросили, знает ли он ещё кого. Он порекомендовал меня. Приятно, но отказываюсь.

«чего так? – пишет знакомый в дискорд. – твой профиль вроде»

«занят, – отвечаю лаконично. – ещё на пару недель минимум»

Делаю мысленную пометку, что, скорее всего, дольше. Но рекламировать, как удачно мне удалось наняться, я не хочу.

«повезло, – ожидаемо реагирует знакомый. – опять военка?»

То бишь военную ли стратегию я испытываю.