Цитаты из книг автора «Сергей Плохий»

15 декабря 2000 года история существования Чернобыльской атомной электростанции подошла к концу.

Противники закрытия Чернобыльской АЭС утверждали, что она прошла модернизацию и вполне может эксплуатироваться до 2011 года,

Именно проблемы, связанные с Чернобылем, позволили украинским диссидентам и мятежным интеллектуалам пошатнуть единство в рядах коммунистического начальства и настроить республиканскую политическую элиту против центрального руководства.

Ситуация в стране поменялась. Вдохновленные горбачевской политикой гласности республиканские культурные элиты под знаменем перестройки восстали против республиканских партийных властей

Освещение Чернобыльской аварии ознаменовало перелом в истории советских средств массовой информации. Телевидение впервые… стало удовлетворять зрительский спрос на „плохие новости“, прекратило замалчивать случающиеся в стране бедствия

И даже если ученые не всегда до конца понимали, что и как следует делать, людей для отправки в самое опасное на планете место всегда было в избытке. Человеческий ресурс был, пожалуй, единственным неистощимым ресурсом из всех, какими располагал Советский Союз. Первыми в пекло ядерной катастрофы были брошены военные. Пожарные, сражавшиеся с радиоактивным пожаром, состояли на действительной воинской службе во внутренних войсках. Вертолеты пилотировали офицеры военно-воздушных сил, военнослужащие химических войск принадлежали к сухопутным войскам.

В Советском Союзе их прозвали «ликвидаторами» – эти сотни тысяч человек, в основном мужчин, собранных государством для «ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС». Тех, кто выполнял самую опасную работу по уборке радиоактивного мусора, называли «биороботами». Всего по партийной линии, через министерства и ведомства, а главным образом за счет резерва Советской армии для работ по расчистке и дезактивации пораженных аварией объектов и территорий было мобилизовано почти 600 000 человек.

угроза китайского синдрома – радиоактивного заражения грунтовых вод. Зараженная радиацией вода могла попасть в Днепр, из него – в Черное море, потом в Средиземное, и дальше – в Атлантический и остальные океаны планеты.

Никак не могли придумать, как усмирить температуру реактора, которая росла на 100 градусов в сутки, – вспоминает Василий Синько, который присутствовал на заседаниях правительственной комиссии и понимал всю опасность сложившейся ситуации: – На момент аварии она составляла 1200 градусов. Отметка 2200 градусов была признана критической, достижения ее ни в коем случае нельзя было допустить, иначе мог прогреметь новый взрыв, в сотни раз мощнее первого. В таком случае Украина и вся Европа превратились бы в безлюдную пустыню

Василия Синько поражало бесчувственное отношение Лигачева к населению затронутых катастрофой районов. Он вспоминает, как Лигачев однажды сказал: «Ну что ж, горе большое, но на вашем опыте мы будем учиться». «Меня эти слова просто убили, – рассказывает Синько. – Выходит, что эта авария для того, чтобы весь СССР извлекал урок из нашей беды?» У него возникли подозрения, что Москва умышленно использует украинцев как подопытных кроликов. «Так вот почему так долго не было приказа об эвакуации! – напишет Синько через много лет после аварии. – Очевидно, московские вожди хотели увидеть, как радиация повлияет на здоровье украинцев» Чернобыльская катастрофа медленно, но верно вбивала клин между украинскими и московскими партийными боссами.