© Сергей Коноплицкий, 2021

ISBN 978-5-4490-2767-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Розовые туфельки

Вечерело. Закат красной полосой уходил далеко за горизонт, там опрокидывался за крыши высоток, заводские трубы и исчезал вслед за солнцем.

Анжелика Сопова твердой походкой шла по проспекту Мира и наслаждалась вечерним воздухом. Жара в этом году выдалась необычайная, и лишь вечером можно было вспомнить, что ты человек, а не кондиционерный грибок. Анжелика Сопова шла к своей цели уверенно и дерзко. На руке у нее болталась большая красная сумка, на ногах изящно сидели легкие туфли розового оттенка, а в голове работало множество извилин, которые позволяли ей выжить в этом жестоком мире похотливых мужчин.

Вот один из них приближается. Что должна сделать уверенная девушка из провинциального промышленного городка? Анжелика знала, но в который раз не удержалась.

— Молодой человек, у Вас сигаретки не найдется для одинокой и симпатичной?

Не очень молодой уже человек, лет сорока, слегка небритый и несколько помятый, приостановился и бегло посмотрел на Анжелику. Похлопав себя по карманам брюк, он извлек пачку и начал ковыряться в ней грязным пальцем, пытаясь достать сигарету.

— Курите? – задал он привычно глупый для подобной ситуации вопрос.

— Нет, – ответила Анжелика.

Мужчина перестал ковыряться в пачке, вытер руку о футболку и представился:

— Федор.

— Анжела.

— Федор Залепайло, – уточнил он.

— Анжелика Сопова.

— Красивое имя.

— Угу.

Беседа шла по обычному для промышленного городка сценарию. Анжелика привыкла к этим вопросам-уточнениям. Дальше они должны были обсудить ее планы на вечер, любимые напитки, работу и прочие банальности. Ей сразу стало скучно. Но у Федора Залепайло оставался еще один шанс продолжить повседневность, и он им воспользовался.

— Не хочу Вас обижать, Анжела, но в этих розовых туфлях Вы похожи на путану.

— Знаете что, Федор… Вы это некрасиво сказали.

— Хорошо. В этих розовых туфлях Вы похожи на продажную женщину.

Вечерело. Летняя прохлада разливалась по городу, а на небе появилась луна. Анжелика молча взяла под руку Федора, и они пошли по проспекту Мира в полной тишине, которую нарушал только гул проезжающих машин. «Наверное, это он, – думала Анжелика, – мне такой и нужен. Надо же… Два слова сказал человек, а сразу видно, что порядочный, мужем будет хорошим и отцом». Она шла и улыбалась. А Федор думал, что коммуникативная теория доктора Юргена Хабермаса вряд ли может адекватно описать общество на современном этапе развития. Что, пожалуй, старина Луман был прав, когда утверждал, что социальные системы образуются исключительно благодаря коммуникации…

Через год Анжелика родила дочь, а Федор защитил диссертацию. Они жили дружно, тихо и патриархально и каждый год в годовщину свадьбы Федор дарил жене новую пару розовых туфелек.

Аромат Феогноста

Феогност Тадич шел по лесной тропе и наслаждался запахом сосен. Солнечные лучи красиво пробивались сквозь смолистые столбы вековых деревьев, наполняя лес мягким золотистым свечением. Хотелось растворяться в этом свете, сливаться с пением птиц, вибрировать и, наконец, пахнуть, как эти сосны. Да, пахнуть, как эти сосны!

Вот уже второй месяц Феогност шел по лесу в надежде воспринять этот чудный аромат, надеть его, как беличью шубку, и покорить всех дам города Ржищева новой харизмой настоящего лесного мужика.

Ржищев, по мнению Феогноста Тадича, имел основной проблемой низкую культуру аромата. Засилье западных духов и одеколонов привело к падению уровня благосостояния людей, отсутствию жизненной воли и энергии, неумению распоряжаться свободным временем, проблемам в питании и, как следствие всего вышеперечисленного, — снижению рождаемости. Особенно Тадича волновал тренд французских ароматов, которые, по его мнению, умышленно завозились в Ржищев, чтобы сломить исконный дух местного населения.

«Ну что ж. Дело за малым», – решил Феогност и отправился в путь. Второй месяц он шел по лесу, поедая кору деревьев, крупных насекомых, мелких млекопитающих и запивая все это водой из лесных ручьев. Иногда ему встречались охотники, которые, впрочем, обходили стороной странного путника. Ночью Феогност спал, прислонившись к очередной сосне. Он представлял, как его одежда и кожа пропитываются хвойной смолой, как он проснется и будет воплощением леса, как весь Ржищев выйдет ему навстречу, выйдет к своему избавителю от чумной заразы французских туалетных вод. «Надо же, слово-то какое: туалетных», – думал Феогност.

Прошло еще два месяца, и наступили холода. Ходить стало тяжелее, но мороз совершенно не волновал странника. Ему казалось, что зимой запах сосен тяжелее впитывается бренной плотью, и лишь это заботило Феогноста Тадича по-настоящему. Потом пришла весна, и снова солнце стало играть лучами между высоких деревьев. Земля отогревалась, подснежники, а потом и зелень первых трав пробивалась навстречу солнцу. Кора деревьев смягчалась, а воды в ручьях стало больше. В какой-то момент Феогносту показалось, что цель совсем близка.

Подолгу он сидел, прислонившись к сосне спиной и обхватив ладонями лицо, жадно дышал, пытаясь найти в самом себе тот аромат, который повсюду окружал его. Он начал понимать что-то очень важное, не мог сформулировать и часто бормотал во сне: «Все извне — во мне». Из поваленных деревьев и веток он сложил себе шалаш и застелил землю сосновой корой. Теперь он подолгу сидел в этом шалаше, вдыхал запах ладоней и повторял: «Все извне — во мне». Выходил он только за водой и пищей, которая по-прежнему ползала и прыгала у него прямо под ногами. Через год у него отросла густая борода, и теперь он сгребал ее руками, подносил к носу и чувствовал этот запах, который так долго искал. Странно, но теперь он не хотел идти к людям. И как часто бывает в таких случаях, люди пришли к Феогносту.

Первыми к нему забрели охотники, случайно оказавшиеся в глухой части леса. Пред ними предстал старец, сидящий на сосновой коре, с огромной бородой. Он спокойно посмотрел на них и потянул широкими ноздрями воздух.

— Хьюго Босс? – мягко спросил он.

Охотники переглянулись, и один из них пожал плечами.

Феогност сгреб несколько кусков коры с земли и протянул им:

— Все извне — во мне, – сказал он и постучал себя по голове.

Охотники взяли кору, постояли еще немного в шалаше и отправились домой. По дороге у одного из них разболелся зуб. По наитию он взял кусок коры от Феогноста и стал жевать. Зуб на следующий день прошел.

С того дня не было у Феогноста Тадича ни дня без людской души. Шли к нему с вопросами и болезнями, с проблемами и радостями. Каждого посетителя Феогност принимал молча, лишь говорил изредка: «Все извне — во мне», – и дарил кусок коры. Странно, но всем помогало.

Потом кто-то привез на вездеходе к его шалашу огромный камень, на котором было выгравировано «Все извне — во мне». Шалаш обнесли кирпичной стеной, а сверху соорудили крышу из красивой зеленой черепицы. В городе появились объявления о паломнических поездках к дивному старцу.

Как-то утром он проснулся и ничего не понял. Его борода больше не пахла соснами, вокруг были кирпичные стены и полумрак. Он вышел из постройки и оглянулся. Утоптанная тропа вела к его некогда девственному жилищу, на всех соснах поблизости была ободрана кора, а на входе в домик с зеленой крышей стоял камень с надписью «Все извне — во мне».

Феогност Тадич постоял над этим камнем, всматриваясь в надпись, потом горько сплюнул:

— Вот идиоты!

Уже через несколько дней Феогност был дома, в Ржищеве.