ШТОПОР
Глава первая

Прохладная морская вода быстро привела его в чувство. Руки отчаянно пытались ухватиться хоть за что – нибудь. Тяжелые сапоги и кожаная куртка тянули ко дну, и Федор с ужасом понял, что тонет. Отчаянно барахтаясь, он попытался скинуть намокшую одежду и обувь, но это не удалось. Наглотавшись соленой воды, хотел было отказаться от борьбы и отдаться судьбе но, в последний момент, рука нащупала обломок мачты. Подтянув свое тощее тело и, наконец, сбросив одежду и обувь, Федор с облегчением почувствовал, что деревянный фрагмент утонувшего корабля поможет ему некоторое время продержаться на плаву. Мертвая зыбь то поднимала обломки и синюшные тела мертвецов, то мягко опускала. Черные треугольники акульих плавников показались у кромки огромного мусорного пятна, образованного останками корабля, и стали неотвратимо приближаться. Ближайшее мертвое тело внезапно зашевелилось и исчезло в кровавом водовороте.

У Федора от ужаса и тоскливого страха перехватило дыхание:

– Вот и ко мне кривляка – смертушка подкатила! Но что произошло, почему я выжил, а команда нет? Где я? Господи, помоги!

Наконец его жалобная молитва была кем – то услышана. Накатилась и закрыла палящее солнце огромная тень надвигающегося корабля и крюк длинного багра, вонзившись в голую спину, потянул тщедушное тело Федора вверх. Не почувствовав особой боли от этого изуверского спасательного средства и вовремя поджав ноги, он увидел жуткую зубастую пасть огромной акулы, промахнувшейся в прыжке за явной добычей.

Спасатель был похож на завхоза Иваныча, но с какими – то чересчур длинными и мускулистыми руками. Вся большая палуба корабля была усеяна кучами дохлой рыбы с клубками шевелящихся белых червей и бухтами черных морских змей. Печально свисавший с реи огромный серый парус с аляповатыми красными розами, подозрительно напоминающий простынь Федора в его подмосковной однушке, уныло ожидал свежего ветра. От невыносимой вони закружилась голова и сразу поплохело.

Грубо схватив своей лапой – клешней тщедушное тело спасенного, Иваныч живо потащил его к пузатой фигуре, маячившей у рулевого весла.

Капитан был одет в строгий серый костюм с галстуком в горошек, на ногах – домашние модные тапочки в виде стилизованных кошечек, а сам напоминал (о, батюшки светы!) свирепого генерального директора Анатолия Степановича Мотыгина.

Сердечко Федора аритмично забилось, и он с трудом проглотил вязкую соленую слюну.

Трубный глас грозного капитана был страшен:

– Брусов! Я разнес катер с твоим бухгалтерским отделом в пух и прах, но оставил в живых одну штатную единицу, то есть тебя. Ведь кому – то надо было вводить в курс дела вновь набранных рекрутов на место уволенных мертвецов. Если твой квартальный отчет готов, изволь предъявить, иначе…

Холодный липкий пот ужаса заструился по изможденному лицу Федора. Он и не предполагал, что столь высокое начальство так скоро затребует этот злосчастный документ. Его робкая бухгалтерская сущность сжалась, съежилась и безвольно опустилась на колени. В это время, интенсивно виляя пышными бедрами, призывно выставляя полуоткрытую полную грудь под обтягивающим трико матросской тельняшки, хищно подмигнув накрашенным глазом несчастному Федору, к грозному капитану из рубки впорхнула секретарша Светочка с объемистой папкой в руках:

– Анатолий Степанович! Я принесла вам отчет бедолаги Брусова. Надеюсь, вы пощадите несчастного. Ведь как говорится: мал золотник – да дорог. Злые языки утверждают – весь в корень. Хотелось бы проверить. Авось пригодится в нашем рыбном бизнесе, – ласково ворковала размягченному боссу надутыми утиными губищами Светочка.

Об этих губах часто тайно мечтал Федор, живо вглядываясь через частокол цифр на проходящую мимо его кабинета соблазнительную женскую фигуру с весьма объемными телесами под обтягивающей короткой юбчонкой. Увы, его материальное положение и весьма скромный статус мелкого служащего не прельщали сексопильную Светочку. Она мудро интересовалась рыбой побогаче и покрупнее. Но ведь мечтать не вредно?

Совершенно не стесняясь поверженного рядового сотрудника, капитан грязно облапил податливую секретаршу, и его лысина заблестела бисерным потом возбуждения.

– Эх, пронесло! – облегченно подумал Федор, оглядывая синюю ширь бесконечного водного простора. Внезапно дохлая рыба, черви и змеи на палубе пришли в движение, и он увидел массу необычных крабов, набросившихся на обильную добычу, капитана и знойную Светочку. Взглянув на море, Федор с ужасом увидел, как на груды мертвецов и стремительно улепетывающих акул набросилась масса многопалых панцирных существ. Растопырив грозные клешни, крабы валом лезли на палубу и…

Федор в ужасе проснулся.

Глава вторая

Весеннее солнце вовсю бросало сквозь окно пучки золотистого цвета, и знакомый липкий ужас обуял Брусова, взглянувшего на табло дешевого китайского будильника. Нет, он еще не опоздал, но автомобильные пробки могут запросто помешать вовремя прибыть на работу. Эх! Проспал, и это было из ряда вон выходящим случаем. Ведь звонкая китайская музыка будильника могла поднять и мертвеца. В лучшем случае можно попрощаться с квартальной премией, а в худшем – мерзко грозил корявым голодным пальцем вариант чрезвычайно – быстрого увольнения с насиженного места.

Федор представил залитые кровью гнева выпуклые глаза гендиректора и его резкий удар пятерней по полированному столу. Хлоп! Баста! Любого сотрудника свирепый Анатолий Степанович готов был прихлопнуть как муху. Пижама Федора и цветастая розовая простынь были мокрыми то ли от пота, то ли от мочи или морской воды. Когда Брусов разглядел крупного краба, нагло путешествующего по постели, сомнения в реальности жуткого сна резко улетучились в космос. Внутри него все задрожало. Наскоро переодевшись и застегнув кацавейку дрожащими пальцами далеко не на все пуговицы, Брусов с гиперзвуковой скоростью выкатился из подъезда, благо, его однушка размещалась на далеко не престижном первом этаже. Видавшую виды «Ладу» Федора плотно опекал какой – то огромный внедорожник, перекрыв все пути – дороги во внешний мир. Пометавшись возле своей блокированной машины, Федор бегом устремился к ближайшей автобусной обстановке.

Медленно, очень медленно подъехала маршрутка, и какой – то колоритный кавказец за рулем зычно объявил:

–Только до метро! Кто не захочет – тот не сядет. Вот и весь салам!

Федор решительно втиснулся в салон, обреченно повиснув на поручнях донельзя заполненного малого общественного транспорта. Резко и отважно бросив машину в нескончаемый железный поток, джигит громко включил затейливую, но заунывную восточную музыку. Сын гор полагал, что этим культурным действом он подарит пассажирам утренний бомбический заряд хорошего настроения. Мастерски выгорцовывая среди разношерстного стада автотранспорта, покорно двигающегося с черепашьей скоростью, джигит умудрился довольно быстро доставить пассажиров к ближайшей станции метро. Строго контролируя, чтобы ни одна живая душа не посмела без оплаты проскочить мимо его волосатой руки, горец с довольным видом мурлыкал только ему известный музыкальный изыск, слегка похожий на слезоточивые индийские «ачи, ачи».

Людская масса властно и плотно поглотила спешащего на работу Брусова и, к его величайшему удовольствию, доставила прямо к платформе вожделенной подземной электрички. Стараясь втиснуться поближе к отбивающему ирландский степ прибывающему составу, Федор случайно наступил на ногу весьма здоровенного детины. В ответ получил такого тумака, что слетел прямо под железные колеса неотвратимо прибывающего поезда. Мигом пришло забытье, оформленное неким веретенообразным вихрем в искрящейся пустоте. Он лихо летел сквозь звездное торнадо, и его мозг был удивительно светел и чист.

– Эй, полывана! Пошто так держишь копье? Вот беда – то на мою буйну голову! – услышал Федор откуда – то сверху грозный глас, ярко ощутив сильный удар сапогом под самые ягодицы. Из – за мелкого роста Брусов плохо видел окружающую обстановку. Его обступили люди в кольчугах с круглыми щитами, заправленных в кожаные сапоги портках и держащие в крепких руках древки длинных копий. Тяжеленное копье никак не хотело принимать горизонтальное положение, но второй сильнейший удар под зад быстро привел сущность Федора к нормальному бою. Десятский, жестко и точно бивший сапогом в самое заднее место неуклюжего воина, поразительно напоминал гендиректора Мотыгина. У Брусова сжалось сердце в предчувствии неотвратимой беды.

Где –то впереди раздались душераздирающие крики ярости, боли и рвущего душу лошадиного ржания. Затрещало дерево, и над Федором взмыла конная тень вражины в белом балахоне с черными крестами на груди. Десятский не растерялся и принял коня на упертое в землю крепкое копье. Всадник скатился на землю, а конь понесся прочь, теряя кишки. Вынув короткий меч, похожий на Мотыгина богатырь деловито скинув с поверженного железное ведро шелома, перерезал несчастному горло и подмигнул изуверской улыбкой остолбеневшему Федору:

– Кто с мечом на нас пойдет – тот от меча и погибнет! Эй, не дрейфь! Малый рост в бою хозяин. Подбирайся под брюхо коней вражин и коли копьем в самую животину. Эх! Гляди! Наши – то знатно работают баграми.

Ржание раненых лошадей и многоголосый гул людских воплей слились в некую симфоническую кантату для кровавого бесноватого хора и оркестра. Почувствовав, как плотная масса копьеносцев неудержимо понесла его в самую гущу боя, Федор внезапно вспомнил толпу в метро и ужас обреченности сковал его щуплое тело. Вражий конь взвился и напоролся на упертое в кучу мертвецов копье. Глухой удар копытом свалил Брусова в хлюпкое кровавое месиво, и он очнулся.

– Ну – с, моядой чеявек, очнуись? В юбашке ты ядился. Вовьемя тоймознул машинист и тебя съегка покоцало. Жив будешь – не помьешь. Тут к тебе деягация заявиясь. Но я их не пускаю. Еще ковида мне в еаниматойскую пъитаябанят. Так что отдыхай и не гьюсти. Все пъейдет, и будешь как туецкий огуйчик. Сегодня тебя пееведут в палату интенсивной теяпии. Подозъеваю сийное сотъясение мозга. Вопьесы? – услышал Федор скрипучий картавый голос склонившегося над ним человека в очках и маске.

Убедившись, что находится в больничном блоке, ярко освещенном лампами дневного света, весь увешанный трубками капельниц, Брусов промямлил:

– Доктор! Что со мной? Я только помню, что сражался под какими – то знаменами, не жалея живота своего. И сон этот был таким реальным, что до сих пор дрожь пробирает. Так бывает, когда прилично получаешь по башке?

Слегка задумавшись, доктор мудро ответил:

– Сон тебе в юку. Посъяжался ввою и пойноте. Наш биоегический компьютей не способен мысъить или что – то видеть после смейти, поскойку выкъючен. А вот ты – даеко не тъюп. Поэтому твой бьед пъиходит пъямиком из – под сознания и бывает, что он довольно еалистичный. Мой совет: объятись к какой – нибудь жадной гадайке и она быстъе язведет тебя на деньги. А пока выкинь все пъехое из – под чеепушки. Выздоявъивай!

Вскоре больного увезли в палату интенсивной терапии и методом перевалки перегрузили его легкое тело на больничную кровать. За окном занималась излишне суровая алая заря.

Днем в палату вошел человечек, при виде которого Федор предположил, что не только от обезьяны произошел человек, но и от крысы. Под больничным халатом угадывалось тщедушное тело, а маска не могла скрыть длинный нос и глаза – бусинки с напяленными на них очками с круглыми стеклами.

– Следователь Маркарян Шота Гусейнович! – представился незнакомец, скромно присаживаясь на пронумерованный под трафарет больничный табурет.

– Подробно расскажите, что с вами случилось на станции метро «Щелковская». Ведь камеры видеонаблюдения не обманешь. Вы знаете этого человека, который вас столкнул с перрона под электричку? – строго спросил крысопитек, протягивая найденную в объемной папке фотографию.

Брусова тут же прошил липкий пот. На него смотрел пронзительными негативными (отнюдь не позитивными) глазами сам гендиректор фирмы Анатолий Степанович.

– Шота Гусейнович! Да это же мой прямой начальник! – истерически воскликнул Федор и запнулся. Своих выдавать он не хотел, но крысоид смотрел на него такими страшными глазами, что, скрепя на сердце, пришлось признаться.

– Даже не сомневайся. Чистосердечное признание облегчит твою судьбу. Может он затаил злобу и специально решил избавиться от тебя в условиях сутолошной толпы? Продолжай! – помягчел жуткий следователь.

– Я даже не видел его лица, только нечаянно, подчеркиваю, совершенно нечаянно наступил ему на ногу. После этого я почувствовал резкий толчок и упал прямо на пути. Поверьте, больше ничего не помню, кроме боевого сна.

Улыбнувшись хитрой кавказской улыбкой и довольно потерев руки, следователь положил на тумбочку листок бумаги и грозно приказал:

– В заявлении обязательно напиши слово «намеренно». Как говорят у нас на Кавказе, корову надо доить вовремя.

Написав под диктовку крысоида довольно хитрое заявление, Брусов облегченно вздохнул, увидев, как сей неприятный субъект ловко выскользнул из больничной палаты. Но рано было радоваться. Вновь мурашки ужаса поползли по редким волосам, когда в палату ворвались сам гендиректор Мотыгин, завхоз Иваныч и иже с ним.

– Спаси, Господи! – пронеслось в голове больного, и он чисто инстинктивно закрылся серым байковым одеялом, одним глазом наблюдая за текущей опасной обстановкой.

В то время, как пышноватая Светочка и совершенно незнакомые люди суетливо раскладывали пакеты со всякой снедью и фруктами, босс присел на табурет и ласково пробасил:

– Здравствуй Федор Львович! Вижу, что поправляешься. А как тебе должность начальника отдела? Уверен, справишься. Давеча, проведя резекцию, я разогнал всю бухгалтерию и нанял новых работников. Внимательно просматривая годовые и квартальные отчеты, я заметил одну важную особенность: твой раздел в отчете уникален, а цифры удивительным образом выверены. Я подумал: неужели такой незаметный и плюгавенький работник может быть гордостью нашей рыбодобывающей компании? Поэтому твердо решил повысить тебя до среднего карьерного уровня. Вижу у тебя старая развалюха? Стыдно на такой ездить начальнику отдела. Эх, была – не была! Премирую тебя за трехлетний добросовестный труд двумя лимонами. Вот только срочно забери свое кляузное заявление. Ведь я тебя толкнул нечаянно, когда почувствовал резкую боль в левой ноге. Ей богу, не специально. Ну как, по рукам?

Услышав слова начальника, гневно сверкнув накрашенными глазищами, Светлана выпрямилась, зашевелила надутыми ботоксом губищами и, уперши руки в бока, по – змеиному зашипела:

– Ах ты, паразит! Мне за постель – грошовые бирюльки, а этому шпендику – престижную тачку? Меня мучают смутные сомнения: какого черта ты делал на станции метро «Щелковская»? Опять будешь брехать, что ночь провел в обществе одноклассника, трогательно вспоминая с ним былое? Хватит блудить! Все расскажу твоей ненаглядной супруге. Авось, вышвырнет такого жадного козла и отсудит половину имущества.

Покрасневший до бурого цвета, Анатолий Степанович лишь растерянно бормотал, вытирая платком внезапно вспотевшую лысину:

– Светочка! Если я не замажу деньгами свое тяжкое преступление, меня посадят. А оно тебе надо? Поэтому смирись и через пару месяцев я тебя тоже премирую, но не в таком объеме, как Федора Львовича. И что мне в последнее время так не везет? Эй, кто – нибудь! Приведите сюда этого хапугу – следака. Надобно моему дорогому Брусову при свидетелях забрать заявление.

Изящно скользнув в палату, крысоид деловито вытащил из папки заявление Федора. Анатолий Степанович торжественно порвал его, а обрывки сунул в карман модного заграничного пиджака.

Светка подскочила к боссу и горячо зашептала:

– Котик! Дело сделано! А теперь, послав лоха Брусова на три буквы, премируй меня за ценный совет.

Анатолий Степанович с сомнением покачал головой:

– Светка! Ты думаешь совсем не тем местом, которым надо. А коли он напишет еще одно заявление? Ведь все видели, что он лежит в больнице с серьезным диагнозом, а видеокамеры в метро не лгут. Тогда мне крышка?

Отлично слышавший сей позорный диалог и, набравшись неслыханной храбрости, если не сказать, наглости, Федор безапелляционно заявил:

– Дешево же вы меня оценили! Хе, должностишка и два лимона? А следователю Маркаряну сколько отвалили? Нет, только два с половиной лимона меня кое – как устроят. Так что соглашайтесь, иначе передумаю.

Бурость так и не сошла с перекошенного лица гендиректора. Сжав в кулак волосатую руку, он засопел, но вовремя одумался и осклабился, сверкнув рядом белоснежных металлокерамических зубов:

– Хорошо, договорились! Выздоравливай быстрее и с нетерпением жду тебя в нашем офисе.