Глава 1

Когда вселяешься в человека, самое трудное – это преодолеть начальное сопротивление.

– Э, парни! Вы куда?! Тут занято! – орет его защитный механизм на моих пси-агентов.

– С дороги ушел, дедуля, – огрызаются пси. – Теперь это наша тушка.

Механизм пытается заблокировать вход, но делает это, ясен пень, механически. Без выдумки. Он же механизм. Отчего первая же волна сносит оборону практически мгновенно.

В этот момент человек замирает, не понимая, что происходит у него в голове.

Агенты разбегаются по его сознанию, занимая почту, телефон и телеграф. То бишь, уровень информации, уровень анализа и уровень принятия решений.

Его мысли носятся в беспорядке туда-сюда, мешаясь под ногами. Агентам приходится их расталкивать, тормозить или аннигилировать. Голова у человека постепенно становится пустой, как барабан.

Тогда за первой волной приходит вторая, а там и третья. Вторая на всякий случай блокирует подсознание, чтобы оттуда, не дай бог, чего не вылезло. А третья берет под контроль двигательные функции.

Всё. Захват произведен. Теперь это мое тело.

Предыдущий хозяин загнан в черную дыру между рассудком и свалкой ненужных воспоминаний и сидит там, как в зиндане, окруженный со всех сторон охранными импульсами. Он может еще пригодиться. Точнее, его память.

Я оглядываюсь.

Шевелю пальцами, привыкая к новому носителю.

Мое прошлое тело валяется тут же, в грязной луже у стены тоннеля. Оно жирное, неповоротливое и одышливое. Я по нему скучать не буду. Новое, хоть и выглядит старше, зато жилистое и мускулистое. Самое то для беготни от Хранителей.

Я прислушиваюсь.

Гремит над головой автотрасса.

Где-то рядом гудит трансформаторная будка.

Зудят насекомые.

Впереди шелестят по гравию шины подъезжающего автомобиля.

Свет фар мажет по заплесневелым стенам. Свет фар и красно-синие отблески полицейской «люстры».

– Гребаные фараоны, – бормочу я вслух. Голос у меня теперь старческий, пропитой и надтреснутый.

Путь вперед перекрыт.

Путь назад тоже. Хранителей пока не видно, но они рядом.

Два темных силуэта появляются в светлом полукруге выхода из тоннеля.

Один из копов направляет на меня луч фонаря.

– Эй, бомжара! – кричит он. – Стой на месте!

Это он мне? Это я бомжара?

Только сейчас замечаю, что одет в грязные, рваные, вонючие тряпки. Так низко я еще не опускался.

Полицаи подходят ближе. Они стандартные. Как в сериалах и анекдотах. Один крепкий, другой тощий. Один опытный, другой молодой.

Молодой презрительно корчит морду и зажимает нос. Крепкий жует пончик и радушно улыбается.

– Привет труженикам свалки и помойки. Давно здесь ошиваешься? Толстый мужик не пробегал?

– А?! – включаю я дурака. – Чего?

– Лысого жирдяя, говорю, не видел? Он должен был сюда свернуть.

– Ну, так это… Того самого…

– Ясно. Уже зенки залил.

– Инспектор, – зовет молодой. Луч его фонаря освещает лежащее у стены мое бывшее тело. Сверкают золотистые искры на дорогом костюме. – Кажется, наш пациент.

Старший коп склоняется над толстяком и переворачивает его на спину. Вглядывается в испачканную рожу с пятью подбородками.

– Это он, – прикладывает два пальца к шее. – Живой. Но в отключке, – смотрит на меня. – Ты его зачем вырубил? Ограбить хотел?

Я делано отшатываюсь, взмахивая руками.

– Да вы что, начальники! Да ни в жисть. Этот бежал, бежал. А потом упал. Споткнулся, наверное.

– Споткнулся, говоришь, – бормочет старший, оглядываясь по сторонам.

– Споткнулся. И головушкой приложился. Теперь лежит. Граждане полицейские, ему, наверное, в больничку поскорее надо.

Старший достает рацию.

– Первый, прием. Мы нашли его. Пятый квадрат. Технический тоннель под трассой.

Треск помех. Тихий безжизненный голос:

– Что говорит?

– Ничего не говорит. Он без сознания.

– Рядом есть кто-нибудь?

– Кроме старика-бомжа, никого.

– Задержите бомжа. Скоро будем.

– А что с толстяком делать?

– Ничего. Отбой связи.

Старший вырубил рацию.

– Слышал, дедуля? Ты им зачем-то понадобился. Присаживайся. Будь как дома.

Он хохотнул.

Хранители рядом. Скоро будут здесь.

Думай, парень, думай.

У бомжары пропитые дряблые мозги. Это влияет на скорость обработки информации.

Я ныряю в черную дыру между рассудком и свалкой воспоминаний, лезу к нему в зиндан. Он в ужасе вжимается в стену из серого вещества и капилляров, лупая глазами.

– Жить хочешь? – спрашиваю я и делаю зверское лицо.

Бомж мелко и часто кивает, словно болванчик.

– Тогда слушай внимательно.

Я несколько раз повторяю ему свой план, делая упор на ключевых моментах, чтобы он запомнил хотя бы их.

– Слышь, бомж, – зовет меня старший коп. Приходится выныривать на поверхность. – Может ты знаешь, кто это такие?

– Хто?

– Эти трое, которые сейчас сюда заявятся. Морды у них странные. Мне от их морд как-то не по себе становится. Зачем ты им понадобился?

– Мне не по себе стало сегодня утром, когда перед ними начальник управления во фрунт вытянулся, – говорит молодой. – Первый раз такое видел. Мне показалось он их боится.

– Да, и это тоже… Ну так, что, – старший внимательно смотрит мне в глаза. – Знаешь, о ком речь?

Я делаю тупое лицо.

– Чё?

– Да откуда он знает, – машет рукой молодой коп. – Бомж и бомж. Нам-то что, инспектор? Мы свое дело сделали. Толстяка поймали. Сдадим его троице и свалим поскорее.

– Не-е, – тянет старший и подходит ко мне ближе. – Он точно что-то знает. По глазам вижу. Кто они, бомжара? Какое отношение имеют к клану Белл? Зачем ты им?

Я старательно хлопаю старческими веками.

– Чего?

– Ясно, – старший коп отворачивается, и именно в этот момент я будто случайно задеваю пальцем его руку.

Лучший контакт обеспечивает соприкосновение пальца с головой. Но и так сойдет.

Мои пси-агенты врываются в его голову танковым клином. Счет идет на миллисекунды. Нельзя, чтобы молодой что-либо заподозрил. Поэтому я собираю все силы в один кулак, одну волну, которая сметает все на своем пути.

Сознание инспектора загоняется вглубь и придавливается сверху бетонной плитой. Все происходит за считанные мгновения. Я перескакиваю из одного тела в другое, делаю проверку работоспособности.

Инспектор дергается, и я хватаюсь за стену, чтобы не упасть. У него еще остался контроль за отдельными группами мышц, и я его быстро обрубаю.

– С вами все в порядке? – спрашивает молодой.

– В полном, – отвечаю я. – Карманы у толстяка проверь. Вдруг что интересное обнаружим. Надо же понять, из-за чего весь этот сыр-бор.

– Думаете, врут насчет покушения?

– Уверен. Ты когда-нибудь видел такого толстого киллера? У него же палец к спусковому крючку не пролезет. Тут что-то другое.

Молодой хмыкает, присаживается на корточки рядом с толстяком и начинает шарить по карманам.

Я смотрю на бомжа.

Он торчит рядом, раскачиваясь и вытаращив глаза. Видно, восстановление контроля над собственным телом дается ему с трудом, даже если никто не мешает.

– Пусто, – докладывает молодой. – Только кошелек с кредитками.

– В таких костюмах обычно потайной карман есть, – говорю я. – Проверь сбоку внутри. Ближе к низу.

Молодой, кряхтя, лезет дальше, похлопывая толстяка по пузу. Наконец, натыкается на что-то маленькое и твердое.

– Похоже на флэшку, – он лезет пальцами в узкую прорезь. – Слушайте, инспектор, откуда вы узнали…

Бомж внезапно издает дикий вопль.

– Демоны! Демоны!

И срывается с места.

Молодой выхватывает пистолет.

Два выстрела, один за другим, но бомж бежит зигзагами, удивительно быстро для своего возраста. Пули выбивают из стен бетонное крошево.

– Не стрелять! – ору я. – Он им живым нужен!

Бомж, размахивая руками и продолжая вопить о демонах, вылетает из тоннеля и скрывается в ближайших зарослях.

– Вот псих, – бормочет молодой, пряча пистолет.

Псих, не псих, думаю я, а мои инструкции выполнил почти дословно. Разве что о демонах, это он зря.

– Теперь искать заставят, – молодой поднимается на ноги.

– Далеко не уйдет. Все перекрыто.

– Мне еще отчет писать. До ночи сидеть буду. Пусть сами ищут.

Молодой вдруг осекается, глядя мне за спину.

Я уже знаю, что он там видит. Догадался по мурашкам на спине.

– Вы упустили бомжа, – шелестит безжизненный знакомый голос.

Я медленно поворачиваюсь.

Трое Хранителей стоят шагах в десяти от нас.

Их лысые головы тускло блестят в свете фонарей.

Их бледные лица действительно выглядят странно. От них хочется отвернуться, но одновременно они притягивают своей неправильностью. То ли носы не на месте, то ли глаза поменяли местами, и теперь у них левый глаз справа, а правый слева. И оба в кучу. Костистые черепа выпирают сквозь кожу.

– Не надо было отпускать бомжа. Он нужен, – говорит тот, кто стоит в центре. Он, видимо, главный. Остальные – чуть позади. Голос у него то ли женский, то ли мужской. И фигура – то ли женская, то ли мужская. Плечистая, узкобедрая, с едва заметными холмиками грудей. В их бесформенных черных плащах ничего не разберешь.

– Мы не отпускали, – говорю я. – Слишком резвым оказался. Не беспокойтесь. Найдем.

– Я не беспокоюсь, инспектор. Это вы должны беспокоиться. Плохо работаете.

– Ни хрена себе плохо! – вклинивается молодой. – А кто толстяка нашел? У нас только на него ориентировка была. А на бомжа не было!

Я взглядом говорю ему «не лезь». Он затыкается. Захваченное тело действует на уровне рефлексов. Как будто само помнит, что говорить и как себя вести. Это хорошо. Наверное, я в нем задержусь.

Хранители делают вид, что только сейчас заметили у стены тучную груду в дорогом костюме.

Главный кивком указывает на нее. Один из помощников ковыляет к толстяку, наклоняется и проводит ладонью над его лбом. Смотрит на главного и отрицательно мотает головой.

– Толстяк больше не нужен, – говорит главный. – Нужен бомж.

– Дороги перекрыты, – говорю я. – Мы его быстро поймаем.

– Нет. Не суйтесь. Мы возьмем его сами. Оставайтесь на связи.

Я пожимаю плечами. Как скажете. Нашим легче.

Помощник тем временем, быстро обыскивает у толстяка карманы.

– Здесь было что-то важное, – заявляет он. – Вы это взяли.

– Угадал, черт языкатый, – говорит молодой и отдает ему флэшку.

Плохо. Флэшка нужна. Можно сказать, из-за нее весь сыр-бор. Хотя бы частично.

Пока я придумываю план, как забрать у Хранителей флэшку, они проходят мимо меня.

Главный вдруг останавливается и смотрит мне прямо в глаза.

И только тогда я замечаю, как подрагивают его уши.

Проклятье.

Слухач.

Если он немного напряжется, то может услышать отзвуки второго сознания в моей голове.

Как назло, в этот момент, запертый в зиндане инспектор начинает орать и биться головой о стены.

Главный прищуривается.

– Мне кажется, инспектор, или вы в самом деле относитесь к нам враждебно?

– Кажется, – буркаю я и посылаю волну пси-агентов, успокоить инспектора.

– Я понимаю, для вас мы выглядим как минимум экзотично, – продолжает Хранитель. – Но мы верой и правдой служим нашему клану. Как, надеюсь, и вы.

Его глаза живут своей отдельной жизнью. Они могут одновременно смотреть в разные стороны. Но теперь оба уставились мне в переносицу.

– Мы служим городу, – говорю я, лихорадочно соображая, как быстрее закончить разговор. – А значит всем кланам.

– Но клан Белл занимает в городе особое место. Значит, мы должны быть у вас в приоритете.

– Конечно, – я скалю зубы в улыбке. – Вы у нас на первом месте.

– Это радует, – он скалится в ответ. – Скажите, когда бомж убегал, он ничего не кричал? Может, что-то нечленораздельное?

– Ага, – встрял молодой, и я не успел его заткнуть. – Орал про каких-то демонов. Словно внезапно с ума сошел.

– Про демонов? – Слухач осклабился еще шире. – Прекрасно. Я так и думал. Видите, как вас легко вычислить? Ваши жертвы обязательно орут о демонах. А сами вы даже не удосужились залезть в память инспектора поглубже. Дело в том, что он ненавидит клан Белл, после того, как наши паладины случайно убили его женщину. Инспектор бы никогда не сказал, что клан Белл у него на первом месте. Он бы скорее плюнул мне в морду… Взять его, – приказывает он и вяло машет рукой.

Двое помощников уже рядом. В руках одного сияет плазменная ловушка. Я чувствую ее тягучую силу. Бросаюсь вперед и ногой отбрасываю главного к стене. Он кучей тряпья сползает на землю. Удар ладонью в горло заставляет одного из помощников скрючиться. Но к тому, что с ловушкой, я даже подойти не могу.

– Эй, – кричит молодой. – Инспектор! Что происходит?!

– Не лезь, – хриплю я, пытаясь сопротивляться плазменной сети.

Ловушка начинает пульсировать, ее сеть становится прочнее.

Главный Хранитель поднимается на ноги, отряхивая плащ.

– Не сопротивляйся. Ты же видишь. Бесполезно.

Силы на исходе. Нужно покидать это тело. Но вселяться не в кого. У Хранителей защитный блок, а в молодого копа бессмысленно, ловушка тут же начнет действовать и на него.

Я со всей дури бью лезущего в драку помощника, и тот отваливается, роняя флэшку.

– Зря, – качает головой главный. – Только расходуешь силы. Они тебе понадобятся на допросе.

Бежать… бежать…

Я уже чувствую, как меня затягивает в клетку.

– Кстати, – продолжает главный. – Давно не встречал такого. Меняешь тела, как перчатки. Быстро восстанавливаешься? Или не все силы тратишь? Обычно вы целые сутки после захвата в себя приходите. Кто ты? У тебя есть имя?

Зубы заговаривает.

Я молча продвигаюсь дальше, но чувствую, что силы уже на исходе.

И в этот момент замечаю крысу.

Небольшая, серая особь прячется за сваленным у стены тряпьем и сверкает глазками-бусинками, наблюдая за дракой.

Это очень сложно, поймать мелкое юркое животное, когда с одной стороны на тебя давит плазма, а с другой стороны лезет настырный Хранитель.

Хорошо, что мне ловить не обязательно.

Я бросаюсь к стене, падаю и толчком выбрасываю себя из чужого тела.

Это страшно. Несколько метров лететь без оболочки. И каждое мгновение ждать, что крыса сейчас вильнет голым хвостом и уберется с траектории.

Не убралась.

Я вваливаюсь в нее плотным потоком, и сразу отбираю у недоразвитых нейронов двигательные функции. Ее мозг практически пуст, там все крутится вокруг еды.

– Будет тебе еда. Много еды, – обещаю я и направляю свой новый транспорт в проход, туда, где сверкает лежащая на земле флэшка.

Крыса стремительно огибает рухнувшего инспектора, хватает флэшку зубами и бросается назад.

Ловушка надрывно гудит над головой, но мелким грызунам она не опасна. Ее сеть работает только на людей.

Я снова прячусь в куче тряпья и высовываю наружу подвижный нос. Крысы – любознательные животные.

Я вижу, как над инспектором склоняется главный Хранитель.

– Что произошло? – спрашивает он, смешно растягивая слова. Для крысы время течет с другой скоростью. – Почему он без сознания?

– Сосуд пуст, – докладывает помощник с ловушкой.

– Как пуст?! Куда эта тварь делась?

– Не могу знать, господин инквизитор.

Главный выпрямляется и обводит всех глазами.

– Он вселился в кого-то из вас.

– Никак нет. Ловушка в таком случае указала бы направление. А она крутится вхолостую.

– Да что происходит-то? – не выдерживает молодой коп. – Какого хрена вы напали на инспектора? Что с ним?

– Остыньте, лейтенант, – вяло говорит ему главный. – Ничего страшного с вашим инспектором не случилось. Очнется через час примерно. Если демон ему мозги не повредил.

– Демон?!

– Ну да. Демон. Или по-научному даймоний инкорпореус. Бестелесный паразит, у которого своей оболочки нет, и он вынужден пользоваться чужими телами. Ни разу не сталкивались?

– Н-нет…