Все персонажи и компании являются вымышленными, и реальное совпадение с реально живущими и жившими людьми, а также существующими либо существовавшими компаниями, случайно.

Я методично кручу педали велотренажера и изредка поглядываю в личный ноутбук, на монитор которого выведен зал ЦУП. Что я там хочу увидеть – неясно самому. Видимо, еще надеюсь на что-то. Не знаю, не знаю…

Картинка на мониторе все так же статична и безрадостна. На стене ЦУП видна большая электронная карта, на которой отображается полет нашей станции в режиме реального времени. Сейчас пролетаем над Южной Америкой. Это хорошо видно. А вот персонал… Мда, беда…

Дело в том, что сейчас в ЦУПе нет живых людей, лишь раскинулись их безвольные тела. Кто-то согнулся над столом и положил голову на руки, будто прилег отдохнуть. Кто-то свесился с кресла набок и вот-вот свалится с него. Кто-то и вовсе лежит на полу.

Такую картину я как-то видел в одной документальной кинохронике. Тогда террористы захватили заложников в небольшом театре, и, как водится, стали что-то требовать. Ну а в штабе борьбы с этой напастью не придумали ничего умнее, чем усыпить их. Залить террористов сонным газом. Залить-то залили, только вот то ли с дозировкой, то ли с химсоставом чего-то напутали. В итоге усыпили и перетравили насмерть всех: и террористов, и безвинных заложников. И находится персонал ЦУП в таком положении вот уже почти сутки, вернее двадцать часов. Запросы в другие места ничего не дают. И на научных, и на туристических космических станциях не могут дать вразумительного и четкого ответа.

Впрочем, не только в ЦУП, но и на Земле происходит что-то неладное.

В городах творится нечто непонятное и страшноватое. При увеличении на улицах видны тела людей, вернее уже не тела – трупы. Над ними кружат птицы. При увеличении видно, как они облепляют тела, периодически вспархивают, будто их что-то пугает, садятся и клюют, клюют трупы снова и снова… А кое-где, например, в городах Африки и Южной Америки, вокруг доступной добычи уже собрались стаи разномастных падальщиков.

– Командир! – в отсек заглядывает Саманта Уотсон, наш инженер-бортмеханик, уроженка Техаса. – Я выяснила, откуда пошла волна.

– Волна? Какая волна?

– Посмотри на моем ноутбуке, я записала. – Саманта делает приглашающий жест, зовя в свой отсек.

– Сейчас.

Саманта ловко улетает, замысловато крутясь в разных направлениях, но умудряется практически ничего не зацепить и ничего не коснуться. Она мой спарринг-партнер по космическому айкидо и даже в условиях невесомости прекрасно контролирует свое тело и движения. Скажете – ничего сложного, так я отвечу – попробуйте сами! В невесомости в единоборствах практически любой прием, движение или захват партнера, иной раз приводит к совершенно неожиданному результату. В общем, надо забыть все то, что освоил на земле и учиться единоборствам заново. Все надо переосмысливать и делать по-другому, а то, делая какой-нибудь немудреный захват, мигом проломишь головой переборку.

Я выбираюсь из тренажера и перебираюсь в отсек Саманты. Он на другом конце станции, рядом со шлюзом для спасательных модулей. Пока туда лечу, в голове мелькают мысли. «Волна? Землетрясение? Цунами? Ураган? Да нет, не похоже. Ударная волна от ядерного взрыва? Да нет же! Что за ерунда в голову лезет! Сейчас посмотрим…».

Когда добрался, то в отсеке Саманты уже собрались три члена экипажа: Дарья Советова – биолог, умница и красавица; Микки Брейя – японка, хотя ее отец американец, а значит она не совсем японка, и если выражаться толерантно – японоамериканка; Джефф Патерсон – американец, летчик-испытатель, полковник. Ну и к этой компании сейчас примыкаю и я – Кирилл Титов, космонавт-испытатель, командир космической станции. Я, кстати, ни в коем случае не родственник одного из первых космонавтов, точнее – второго космонавта. Просто однофамилец.

Нет, ошибся. В отсеке пять человек. В углу вверх ногами как-то незаметно притулился еще один. Я его заметил не сразу.