Февраль месяц метелей. Но в тот день было объявлено штормовое предупреждение. В сумерках поднялся ветер и полетел снег в виде крупных колючек. Пока буря не разыгралась во всю, было решено отменить последние уроки и отправить детей по домам.

Алевтина Петровна провожала своих пятиклассников. Они весело рассаживались по машинам, а их учительница курила, зябко сутулясь в своём длинном чёрном узком пальто.

Мимо на «Istana» медленно ехал Егор. У него лицо как маска актёра из древнегреческой комедии. Он вёз детей на ВВЦ. Притормозил. Мотнул головой, садись, мол, Петровна, по дороге ведь, подвезу. Она отрицательно покачала головой. Домой Алевтина Петровна не собиралась. Её ждали частные уроки, а до уроков она хотела попасть в «Арбат-Престиж». Кончился тональный крем.

Егор добрый парень. Он не обязан подвозить учительниц. От него недавно ушла жена. Его новая девушка уже ждёт от него ребёнка. Он не любит её, просто хорошо относится, и, наверное, будет с ней жить потому, что ребёнка жалко, но…

Всё это бедный мальчик рассказывал Алевтине Петровне у неё на кухне за бутылкой мартини. Позвонил как-то, и говорит, можно я к тебе приду, нужно выговориться. Вот выговорился.

Когда она вышла за ворота, её догнал Андрей Андреевич. Он учитель географии. Алевтина Петровна преподаёт английский язык. Они вместе работают в одной из частных школ Москвы. Школа не самая дорогая, но известная в научно-педагогических кругах, поэтому учеников не много, зарплаты так себе, надо подрабатывать. У Петровны частные ученики, Андрей Андреевич путеводители пишет, кто-то косметикой торгует, квартиры ремонтирует, может быть, по ночам прохожих грабит, шутка…

Шли мимо онкологической больницы. Напротив больницы на газоне, сбившись в кучу, пережидала пургу стая бродячих собак. Одна из них подняла лисью морду. Прищурившись, собака, посмотрела на коллег, сморгнула, с её длинных ресниц осыпался снег.

– Какая красавка! – восхитилась Алевтина Петровна.

Андрей Андреевич разведён. Они с Алевтиной Петровной танцуют на учительских вечеринках, и до его развода танцевали. У них неплохо получается. Что-то вроде latinodance. Он хорошо ведёт, при этом толст и лицом похож на мопса. Географ время от времени посылает ей sms в стихах. Романа у них нет. He is not her cup of tea.

Вышли на трассу. Из центра стояла, на сколько хватало глаз, «пробка». В центр было свободно, но, судя по размерам толпы на остановке, общественного транспорта не было уже давно. Андрей Андреевич предложил ехать на «собаке». Алевтина Петровна согласилась.

– А ты сейчас куда? – спросила она географа.

– Домой. Я тебе нужен?

– Мне надо в «Арбат-Престиж». Составь компанию.

– С вами, Алевтина Петровна, хоть на край света!

Всегда он так.

Поймать «собаку» оказалось делом трудным. Редкие машины шли в сторону центра. Водители, узнав, куда им нужно, говорили, что они до Третьего кольца и уезжали. Никому не нужно было ни пятьдесят, ни сто рублей, ни даже сто пятьдесят.

Общественный транспорт тоже, будто сквозь землю провалился или его уже замело.

Тем временем ветер и снег сделали существование людей на дороге невыносимым. У Андрея Андреевича отваливались уши. Он хоть и бритоголов, но шапок не носит. У Алевтины Петровны в сапожках тонкой кожи ступни превратились в льдышки. «Надо срочно покупать автомобиль» – подумала замёрзшая учительница.

Андрей Андреевич хотел уже предложить пойти пересидеть непогоду и транспортные проблемы в «Борсалино», как вдруг рядом с ними притормозили белые в пятнах ржавчины «жигули».

Дверца распахнулась. За рулём сидел толстый кавказец. Он кричал:

– Все, все садитесь! Быстрее, быстрее!

Все сели. Кроме Алевтины Петровны и Андрея Андреевича сел ещё мужчина в шляпе и с портфелем. На широких полях его шляпы уже громоздились сугробы.

Алевтина Петровна попросила разрешения закурить. Кавказец на это ответил:

– Ай, как не хорошо, у меня дочка, такая как ты, кури, пожалуйста…

– Да бабы сейчас смолят больше мужиков! – высказался человек в шляпе и тоже закурил.

Кавказец гнал как сумасшедший. Андрею Андреевичу это не очень понравилось. Недавно ночью он возвращался из гостей и воспользовался услугами подобного субъекта. Тогда географ был слегка пьян и благодушен. Он подумывал сказать водителю, чтобы он хотя бы на красный свет останавливался, но не успел. Они въехали в бок «копейке» с тонированными стёклами. Та, несколько раз перевернувшись, встала на четыре колеса поодаль.

– Вот, блин! – сказал Андрей Андреевич и протрезвел.

– Свидетелем будешь? – спросил его виновник ДТП на удивление спокойным голосом.

– Нет! – решительно ответил учитель, и, заплатив, как договаривались, вышел, благо до дома оставалось совсем чуть-чуть.

Всем пассажирам оказалось нужно в одну сторону. Кавказец мчал их переулками, дворами, успевая рассказывать.

– Я здесь уже двадцать пять лет живу. Вот здесь я учился. Здесь с женой познакомился. Здесь я раньше жил. Здесь теперь живу. Здесь мой лучший друг живёт. Здесь моя любовница живёт. Здесь у меня гараж…

Денег он с них не взял.

– Людям помогать надо! – сказал он многозначительно и полетел куда-то дальше.

– Счастливого пути! – сказали, помедлив от удивления, его благодарные седоки, но он их, наверное, не услышал.

Человек в шляпе молча растворился в метели, а коллеги вошли в благоухающее светлое тепло «Арбат-Престижа».

Они поднимались на второй этаж, когда у Алевтины Петровны в сумке проснулся телефон. Он исполнил композицию в стиле калипсо. Девушка ответила.

Уроки отменились. У девочек сестёр-погодок оказался концерт в музыкальной школе. Забавные дети. Одной девять лет, другой десять, младшая глотает окончания, старшая не дописывает слова, обе бескорыстные врушки. По большому секрету рассказали своей учительнице, что их папа снимает знаменитый сериал «Оберег», и может взять для неё автограф актрисы, исполняющей главную роль бедной дворяночки, которую ограбил родной брат, бросил жених, и домогается старик, в доме, которого она служит гувернанткой.

Но они думают, что Алевтина Петровна справилась бы с этой ролью гораздо лучше потому, и что она гораздо красивее той актрисы, и точно умнее. Если учительница хочет, то они поговорят с папой, и он устроит её в этот сериал сниматься в ещё какой-нибудь роли.

Папа девочек действительно оператор, но он снимает информационные программы, просто павильоны «Оберега» располагаются этажом ниже. Папа-оператор мог бы взять автограф, если бы Алевтине это было нужно, но на работу он её, конечно бы, не устроил, хотя, может быть, в отдел международных проектов.

Но офисная работа не то, что нужно Алевтине, в школе всё же есть каникулы, можно куда-нибудь поехать, и на уроке она сама себе хозяйка, сама решает, что делать, и отвечает за всё.

Андрей Андреевич тут же предложил пойти куда-нибудь поужинать, но сначала купить тональный крем.

– Только обязательно с водкой, – согласилась Алевтина Петровна.

– Куда в такую погоду без водки! – обрадовался Андрей Андреевич.

Крем они не купили. Не было подходящего тона. Купили лак для ногтей розового цвета. Алевтина Петровна любит розовый цвет. Вот и беретка у неё dirty rose и шарф. Ей ведь всего двадцать три года. Или уже?

Чтобы поужинать они проехали одну остановку на метро. Вышли на поверхность. Естественно все заведения были полны народу. Погода, вечер.

Отстояли очередь в «Ёлки-Палки».

Водка хорошо пошла под варёную картошку, тушёную капусту и сельдь.

Выпив и закусив, как следует, Алевтина Петровна, закурила и стала рассказывать Андрею Андреевичу сон, который ей приснился этой ночью. Андрей Андреевич внимательно слушал и задавал уточняющие вопросы. Он придавал большое значение снам. В его жизни было два вещих сна. Последний был только в прошлом году. Андрею Андреевичу приснилось, что у него раскрошился зуб. Он посмотрел в Интернете сонник. Сон предвещал смерть близкого человека. Кто бы это мог быть? Бабушка – мать отца? Ей было 85 лет, и как говорил отец, она одной ногой была уже в долине тени.

Умерла не бабушка. Умер отец.

Отец Андрея Андреевича был игрок. Когда-то играл в карты. Потом подсел на игровые автоматы. Разработал собственную систему. Всегда почти выигрывал. Выиграл и в тот раз, может быть, переволновался. В мозгу взорвался кровяной сосуд. Отец упал навзничь. Дело было в арке его дома, вымощенной каменными плитами. Отец был ребёнком войны. Голодное детство, тонкие кости. Перелом основания черепа. Место было малолюдное. Пока нашли, пока приехала «скорая». Операцию сделали, а он умер, не приходя в сознание. Денег, которые нашли при нём, хватило на похороны и поминки. Отцу Андрея Андреевича было 64 года.

– Снится мне, что я гуляю в парке, – начала Алевтина Петровна.

– В каком парке? – уточнил коллега.

– Не знаю, в каком парке. Снег уже тает. Среди деревьев видны проталины, Гуляю в парке, и мне вдруг навстречу бежит щенок.

– Какой породы щенок?

– Не знаю, но породистый щенок, хорошенький, с такими печальными глазами, хвостиком машет…

– Щенок… На кого он, хоть был похож, этот щенок? Спаниель, доберман, такса?

– Скажешь тоже, такса! Той-терьер, скажи ещё! Мастифф, может быть, не знаю…

– И что?

– Бежит мимо, и так он мне понравился, что я его начинаю звать к себе.

– Он к тебе пошёл?

– Сразу не пошёл. Он остановился. Смотрит на меня. Я его уговариваю пойти со мной.

– Куда?

– Домой. Я захотела взять его домой.

– А он?

– Пошёл. Чтобы это значило?

– Надо подумать… Помнишь я тебе рассказывал, какой у меня был случай с собакой?

– Помню.

Но Андрей Андреевич рассказал свою историю ещё раз.

Незадолго до того, как брак Андрея Андреевича разрушился, но ещё ничто этого не предвещало, то есть приметы того уже появлялись, но он их не замечал, он с женой и дочкой гулял в парке. Опять парк!

Была золотая осень. Они шли, болтали о пустяках, и ели мороженое. Вдруг из кустов выбегает собака бойцовой породы. Очень худая сучка грязно белой масти, но очень дружелюбно настроенная.

Восьмилетняя дочь Андрея Андреевича – Анфиса бросила ей кусочек мороженого. Собака его слизнула. Больше не просила, но пошла рядом с ними, выбрала их себе в хозяева. Андрей Андреевич стал серьёзно обсуждать с женой и дочкой, а не взять ли собаку домой.

Дома уже была одна собака – тёщина чихуа-хуа Дымка. Как они уживутся вместе? Постельная малютка и такая серьёзная дама. Решили, что не уживутся. А собака бежит рядом, не отстаёт. Вышли из парка, идут по улице, не знают, как быть. Подошли к автобусной остановке. Тут автобус, заскочили, собака не успела. Они уехали, а бедное животное осталось. Вместе с ней на остановке осталось их семейное счастье.

Спустя несколько недель Арина – жена Андрея Андреевича вдруг перестала звонить ему, чтобы он встретил её после работы.

Арина работала тренером продавцов и управляющих магазинов в большой компании, представляющей на российском рынке ряд знаменитых марок люксовой и кэжуальной одежды, часто задерживалась допоздна. Андрей Андреевич встречал её все шесть лет, что она там работала, и вдруг стало не надо этого делать.

Однажды Арина вернулась поздно. Андрей Андреевич сидел в Интернете, читал новости. Арина вошла в комнату, положила на комод мобильный телефон, сумку, взяла халат и пошла в ванную, не раздевшись предварительно, что тоже было необычно. Андрей Андреевич напрягся, и не напрасно.

Только Арина ушла в ванную, как зазвонил её мобильный телефон. Андрей Андреевич запомнил мелодию своего несчастья, это был «Вальс погасших свечей» из фильма «Мост Ватерлоо». Звонок прекратился быстрее, чем Андрей Андреевич взял телефон, но определился номер звонившего. Это был квартирный номер. Андрей Андреевич тут же пробил его через Интернет, и выяснил адрес, и кто по адресу прописан. Оказался некий Игорь Стрельников. Интересно, что девичья фамилия жены Андрея Андреевича тоже была Стрельникова.

На следующий день после работы Андрей Андреевич поехал по адресу. Квартира оказалась на первом этаже. Ему не составило труда заглянуть в окна. Разумеется, Арина была там, с ним. Они смотрели вместе телевизор. Вот соперника он не разглядел. Он сидел в кресле, спиной к Андрею Андреевичу.

Сначала Андрей Андреевич даже пожалел их. Что ж такое, телевизор смотрят, нет бы трахались. Потом разозлился. Вошёл в подъезд, хотел позвонить в квартиру, но не решился. Вышел на улицу. Поймал такси. Отправился домой. Дождался возвращения жены, и всё ей рассказал. Та сначала отнекивалась, потом призналась. И начался ад.

– Ты считаешь мой сон дурным предзнаменованием? – спросила Алевтина Петровна Андрея Андреевича и снова закурила.

– Я этого не говорил.

– Но ты так думаешь.

– Нет, не думаю, надо в соннике посмотреть. Приедешь домой, залезь в Интернет, и посмотри.

– А ты не посмотришь?

– Ну, я посмотрю.

Они выпили чаю, и только после этого покинули «Ёлки-Палки». Андрей Андреевич захотел проводить Алевтину Петровну до дома.

– Время позднее, я буду волноваться, как ты будешь добираться одна.

Алевтина Петровна снимала квартиру в одном из тех районов, которые географ называл «страной людей с пёсьими головами». Сам он тоже снимал, но комнату, поближе к очагам цивилизации.

Девушка согласилась, чтобы коллега её проводил.

В метро, они увидели несколько целующихся парочек.

– Как не стыдно! – осудила их Алевтина Петровна.

– Можно подумать ты так никогда не делала. – Улыбнулся её спутник.

– Не делала. У моих мужчин всегда были автомобили.

От метро до дома они снова ехали на «собаке», их вёз опять кавказец, но теперь за деньги, метель, правда кончилась.

Алевтина Петровна тяжело вздохнула:

– Скоро День Святого Валентина. Ненавижу этот праздник.

– Почему? – поинтересовался Андрей Андреевич.

– Все будут ходить парочками, целоваться-обниматься, цветочки-сердечки дарить…

– Как будто у тебя этого не будет!

– Конечно, не будет! Кому я нужна…

– Да у тебя есть целая «футбольная команда». – Так Андрей Андреевич называл поклонников Алевтины Петровны. Он как-то их посчитал, получилась футбольная команда, даже с запасными.

– Что с того, любимого человека нет. Как же я устала быть одна.

– У тебя есть я. Зачем тебе собака? – процитировал Андрей Андреевич Карлсона, который живёт на крыше.

Алевтина Петровна промолчала.

Подъехали к дому. Это была обычная пятиэтажная «хрущоба». Их ускоренными темпами сносят, в новых домах, которые встают на их месте зимние сады в холлах, консьержки, зеркала в лифтах, но за те деньги, которые сейчас платит Алевтина, квартиру в них не снимешь.

В подъезде их встретили собачьи какашки.

– Что это? – удивился географ.

– Опять собаки. – Рассмеялась его коллега.

В их подъезд кто-то подкинул трёх щенят – двортерьеров. Сердобольные жильцы их подкармливают. Алевтина Петровна с ними разговаривает. Андрей Андреевич их погладил. Щенки залились радостным лаем.

Ему хотелось зайти к девушке. Но он сказал ей, переступившей порог:

– Я пошёл, спокойной ночи.

– Так и уйдёшь?

– Так и уйду.

Андрей Андреевич повернулся и пошёл. Алевтина Петровна что-то сказала ему в след, но он не расслышал, что именно, и к нему ли относились эти слова, но ему показалось, что сказано было по-английски.

Дома он залез в Интернет и посмотрел, что значит сон Алевтины. Перечитав толкование дважды, Андрей решил ничего ей не рассказывать.

На следующий день первый урок у Алевтины Петровны был в её пятом классе. Как всегда он начался с выпроваживания на французский язык Тани. Французский язык нужен Тане больше английского. Её семья имеет дом под Ниццей. Там она проводит все каникулы и даже иногда выходные.

Родители, как водится, заняты: папа пытается сделать из российского баскетбола праздник для миллионов; мама старается соответствовать, хотя бы внешне, парню с таким серьёзным жизненным планом. Кроме прислуги, с девочкой большую часть времени, если она не в школе, проводит бабушка. А где бабушка, там всегда пирожки и булочки. У Тани из-под короткой маечки свисают бока, и она очень медлительна. Одноклассники – четыре мальчика помогают ей искать учебник, тетрадь, ручку, дневник. Алевтина Петровна читает мораль.

– Хорошая ученица должна быть готова к уроку заранее. Для чего вам даётся предварительный звонок? Как не стыдно отнимать время у одноклассников, у меня, у преподавателя французского языка, да у самой себя, в конечном счёте…

– Я бы тогда не успела поесть… – оправдывается Таня.

– Поесть она бы не успела… – вздыхает учительница.

Вот уж у кого нет проблем с лишним весом, так это у классной руководительницы Тани. Она маленькая и худенькая, одни глаза большие. Дежурная шутка мужчин по её поводу: «Показывает ли Алевтина Петровна паспорт, чтобы купить сигареты?»

Впрочем, учительница французского языка не разделяет мнения своей юной коллеги насчёт того, что нужно ценить своё и чужое время. «Француженка», дама приятная во всех отношениях, стоит в коридоре и обменивается с математичкой, дамой не менее приятной, новостями. Новости заключаются в том, что у «француженки» сын развёлся, оставил жену с маленьким ребёнком, а у математички дочь недавно вышла замуж и должна скоро родить.

Наконец «француженка», наговорившись, открывает дверь в пятый класс и сталкивается со своей ученицей. Таня от неожиданности выпускает из рук то, что ей собрали галантные одноклассники. Они бросаются помогать ей, поднимать рассыпавшиеся вещи, Алевтина Петровна тоже, и выталкивает девочку вместе с её учительницей за дверь. Но урок всё никак не начинается. Рашид Бормоталов спрашивает классную руководительницу:

– А мы сегодня домой опять после восьмого урока поедем?

– Tell me it in english, please, – отвечает на его вопрос Алевтина Петровна.

– Умеете вы с утра настроение испортить! – говорит засранец, – Метель, вон, какая…

– And now let's start our lesson… at last!

На перемене Алевтина Петровна встречает свою подругу – учительницу испанского языка Марью Ивановну. Они ровесницы, обе крашеные блондинки, только Марья Ивановна высокая, ездит на красной BMW третьей серии, и у неё устроена личная жизнь, для души имеется той-терьер Арман.