Симонян Гарегин

ИЗ ДАЛЕКОГО ТИБЕТА

ЧАСТЬ 1

Порог зимы. Последние листья падающие ниц, перемешиваясь с первыми снежинками, в вихрях вьюги хаотично кружась, легли на землю. На автобусной стоянке ожидающих было двое. Мужчина средних лет, да старая женщина с коляской. Приехал автобус. Мужчина помог занести коляску внутрь, прокомпостировал проездной, и присел у окна. В салоне было почти пусто. Перед закрытием дверей, успела войти внутрь молоденькая девушка.

Похлопав снежинки с платка, она присела напротив мужчины. – Восточная золушка. Подумал мужчина. А она достала из сумки ноутбук, положила на колени, включила. Потом и телефон. Глядя то туда, то на ноутбук, решала какую-то задачу. – В эту тоскливую пору делать уроки в автобусе? Девушка сильной воли. Вновь размышлял мужчина, невольно спросил.

– Видно к экзаменам готовитесь, барышня.

Девушка, не ждавшая вопроса, глянула на мужчину, видя в его глазах грусть да доброжелательность, ответила с улыбкой:

– Да, конец семестра. Бегло прохожу по билетам. – И, вежливо склоняя голову, продолжила занятие. Но, думая о грусти мужчины, добавила.

– Когда мне плохо, утомляет окружающее, то представляю личико моей сестренки. Я успокаиваюсь. И вы вспомните близкого вам человека.

– Вы умная девушка. Спасибо. Но иногда воспоминания приводят к боли. Говоря, мужчина обернулся к окну, не желая продолжать разговор. Девушка промолчала. Мужчина, чтобы в памяти сохранить образ девушки для картин, снял из внутреннего кармана блокнот, карандаш, иногда бегло глядя на ее стройную фигуру, уклон головы, косички из под платка, светлое личико, тоненькие губы, тоненькие ресницы, овальные синие глаза, веснушки на щеках. Сделал наброски. – Вот образец вдохновения Но как изобразить душу? Размышлял он.

Автобус остановился. Желая удачи девушке на экзаменах, мужчина вышел, и прикрывая глаза ладонью от порывистого ветра, шагнул по тротуару. Автобус тронулся с места. Но не проехав метров десять, вновь остановился. Из задних дверей выскочила девушка, крикнув в сторону мужчины.

– Мужчина, пожалуйста, подождите.

Тот обернулся.

– Что случилось, девушка?

– Вы забыли это. – Девушка подошла, отдала ему блокнот.

– Простите. Совсем стал рассеянным. Я очень благодарен вам. Но вот досада. Ваш автобус-то уехал.

– Поеду на следующем. Времени достаточно.

– Нет, так не годиться. Я вызову такси, оплачу, и вы поедете на экзамены.

– Уверяю. Автобусом скорее. Вы можете идти. Благодарю за заботу.

– Каюсь еще раз, но не пойду, пока вас не провожу. Мне идти- то недалеко. Мастерская за поворотом. Пойдемте на остановку. Там хотя бы не промокнем. Зашли под крышу остановки.

– Меня Арией зовут. Улыбаясь, насколько можно было улыбнуться на холоде, представилась она.

– Очень приятно. Меня зовут Даниэль.

–У вас необычное имя. Вы так похожи на девушек из Тибета.

– Вы знаете о Тибете?

Будто по волшебству, совсем по иному излучали глаза девушки.

– Я бывал там, по основной работе, несколько лет назад.

– Прошу прощения. Вы случайно не мастер Даниель. Художник.

– Да, я художник. Скажите, мы раньше не встречались?

– Понимаете, более года назад, мама приобрела картину с видами Тибета. Вот и подумала.

– У меня достаточно картин видами Тибета. Завораживающие, Божественные места.

– В раннем моем детстве, по неизвестной мне причине, семья переехала из Тибета в Москву. И теперь, утоляю тоску по родине, глядя на вашу картину.

– Я конечно, обольщен, Арья. Вот, возьмите визитку, посетите мою мастерскую с мамой. Я обещаю, за причиненные мной неудобства перед экзаменом, подарю понравившуюся вам картину.

– Спасибо, но, не так уж большие неудобства. Вон, автобус подъезжает. До свидания, мастер Даниель. Я обещаю, что позвоню.

Арья уехала. Таяли и мгновения душевной благости. С легкой досадой, Даниель поспешил в мастерскую, запечатлеть на бумаге черты и чары удивительной девушки. Войдя в мастерскую, включил свет, руки согрел у отопительной батареи, потом, сдвинул со стола в сторону находившийся на нем предметы, разложил большой лист бумаги, взял в руки карандаш, и сосредоточился. Знал, что первый штрих, нанесенный на бумагу, отражал бы частичку ее души. Сидел за столом долго. Сравнивал зарисовки с набросками из блокнота. Но, не мог достичь того, к чему душа стремилась. Утомившись, отошел от стола. Включил электрический чайник. Приготовил растворимое кофе, и выпивая его стоя у окна, представил, как Арья в аудитории, с трепетом в душе, ждет вызова, для сдачи экзамена. Долго глядел на качающиеся от ветра макушки берез, отрешенно думал о далеком, минувшем. Утерянном навсегда. Когда вновь вспомнил Арью, то лишь появилась гримаса, подобие улыбки на лице. Душа, прикованная к его бытию, его поведению, сколь бы не тяготела к облику девушки, но внутренний нравственный молот выдавливал всякие мимолетные чувства, вылазки неугомонной страсти душевной, загонял его в темень телесную. Постепенно, досада эта, растворилась средь иных житейских забот. Последующие дни, в мастерской, сидя за чистым холстом, долго размышлял, как подать образ Арьи на холсте. Решение пришло, когда глядел за окно. на качающиеся подобно волнам, макушки берез. В осенней палитре, средь мириад оттенков, личико Арьи, излучающую благость, ее косички. Раздумье его прервал звонок телефона. Узнал по номеру. Представился.

– Мое почтение, товарищ генерал.

–Здравствуй, дружище. Нам завтра в двенадцать надо встретиться. Это срочно.

– Слушаюсь, командир. Завтра в двенадцать у вас. (Прости, барышня Арья. Придется откладывать написание вашего портрета.) Вздыхая, подумал Даниель. Он аккуратно собрал кисти, краски, положил их в шкаф у стены. Выходя из мастерской, отключил свет, запер дверь. Ключи как всегда оставил в ближайшей жилищном конторе. Поговорив недолго со знакомым дежурным, вернулся домой. Зайдя в квартиру, он принял душ, и после легкого ужина, начал класть в рюкзак необходимые вещи. Постепенно, в мыслях, в душе, проходил процесс преобразования художника на войне. Становилось выжидающе тоскливо, одиноко. На кухне сварил кофе, и с чашечкой горячего напитка, подошел к окну. С высоты многоэтажки глядел на макушки деревьев. Вспомнил о замысле картины. Личико Арьи, ее чудные косички. ( Когда вернусь, нарисую её портрет.) Подумал он. На следующий день, в кабинете генерала, внимательно ознакомился с бумагами, предназначенными ему. Ознакомившись, положил бумаги в папку.

– Надеюсь, вы понимаете всю серьезность обстановки.

Генерал был в задумчивости.

– Так точно, товарищ генерал.

– Группа уже готова. Вы назначаетесь старшим. Машина ждет вас. Повезет в аэропорт. Полетите на гражданском самолете. Удачи вам, полковник.

Арья, придя домой после экзамена, обрадовала маму и сестренку об успешном завершении семестра. А за столом ужина, вспомнив, спросила маму.

– Мама, картина с видами Тибета, что висит на холле, ты приобрела у мастера Даниэлья?

Не ждавшая подобного вопроса госпожа Аннет замешкалась, увела взгляд, ответила.

– Дочь, картина на твой день рождения подарила моя коллега из клиники, Ольга Сергеевна. Скажи, зачем об этом вспоминала?

– Сегодня случайно мы встретились.

– Встретились?

– Говорю, случайно, мама.

– Он не спросил о твоем отце?

– Чего это незнакомый нам человек, должен спросить об отце. Или они были знакомы, да, мама.

– Нет, Арья. Откуда взяла.

– Мама, ты напряглась. Знаешь, он оставил мне свою визитку. Может в выходные пригласим его к нам в гости? Он много знает о Тибете.

– Дочь, интернет полон информацией о Тибете. Стоит ли беспокоить незнакомого человека.

– Почему незнакомого. Я подобие иконы благоговею перед его картиной. Заманчиво заглянуть на Тибет, в восприятии художника. Он оставил впечатление порядочного человека.

– В этом я не сомневаюсь, дочь.

– Мама, ты говоришь противоречивые вещи.

– Здесь ты права. Создающий подобные полотна, не может быть человеком иного склада, кроме порядочного.

– Сестра, ты любишь его, да?

– Дарима, тебе нет и пяти лет, а говоришь о любви. Пойдем, я тебя умою, и уложу. А Арья уберет со стола. Я подумаю о приглашении, дочь.

– Хорошо, мама. Спасибо. Арья подошла, поцеловала маму в щеку.

После выходных, в середине недели Арья напомнила маме о художнике. Госпожа Аннет, позвонила по номеру в визитке. В ответ прозвучало, что абонент не в сети. Видя досаду в глазах дочери, она успокоила.

– Ты займись учебой, и следи за сестренкой. Она пока спит. я быстро поеду в мастерскую Даниэль, и вернусь.

– Мама, ты знаешь, где его мастерская?

– Адрес указан на визитке. Это недалеко, в Кузьминках, у лесопарка.

– Ты самая лучшая мама на свете.

– Госпожа Аннет вернулась часа через два. По ее лицу Арья поняла, что не получилось.

– Он не захотел, да мама.

– Мастерская была заперта. Пошла на его квартиру. Когда позвонила в дверь, вышла старая женщина из соседней квартиры. Сказала, что он уехал в длительную командировку, вернется к весне. Что ключи от его квартиры у нее. Она поухаживает за комнатными цветами.

– Я так хотела слушать его рассказы о Тибете. Спасибо за всё, мама.

– Арья, ты читаешь, конспектируешь те статьи, которые я тебе даю.

– С тобой еще труднее, чем на экзаменах. Я всё выполняю.

– Всё новое в медицине, надо знать. Ты же стремишься стать хорошим врачом, как твой папа.

– И как ты, мама. Знаешь, я так соскучилась по папе.

– Получишь диплом об окончании института, и мы вернемся на родину, доченька. Те государственные тайны, что связаны с твоим дедом, надеюсь, к тому времени не станут обременением для твоего папы. У нас уйма книг о Тибете. Пока Даниель вернется из командировки в свободное от учебы время, прочти, чтобы ты имела представление, о чем он будет рассказывать.

– Мама, ты с таким умилением говоришь о нем, что кажется мне, вы давнишние знакомые. Что, есть какая тайна?

– Все тайны со временем станут явью. Так что, придет время, и об этом поговорим. Но не сейчас.

– Мама, ты знаешь больше, понимаю. Но чем он может заниматься кроме живописи, и что это за такая долгая командировка.

– Доченька. Собственно, мы знаем его как художника. И это кажется достаточно для нас.

– Видимо ты права, мама. Скажу, что он определенно располагает к себе. Его голос, уверенность, манера обращения. И, необъяснимое одиночество в глазах.

Дни, недели протекали своей чередой. Ближе к лету, в выходной от учебы день, Арья с сестренкой Даримой гуляли в лесопарке в Кузьминках, и по просьбе Даримы, шли к карусели. Погода была располагающей к прогулке, и народу было уйма в парке. Особенно мамы с колясками. Дарима каталась на самокате, и Арья еле успевала за ней. Пройдя мимо скамьи, расставленной вдоль пешеходной зоны, услышав свое имя, она обернулась. Радость охватила ее.

– Мастер Даниель. Здравствуйте. Подозвав сестру, подержав ее ручку, она подошла к Даниелю.

– Рад видеть вас, Арья. Может представишь эту маленькую принцессу?

– Моя сестренка, Дарима. Знаете с каким нетерпением я ждала нашей встречи.

– Ждали? А собственно…

– Вы обещали мне рассказать о Тибете.

– Прошу прощения, Арья. Я был в командировке. Второй день, в Москве. Каюсь, не смог предупредить перед отъездом. Не было вашего номера телефона. Ныне сидя здесь, думал о будущей моей картине. Это удача для меня, что встретились. Понимаете, со временем образы тускнеют в памяти. Хотелось вновь увидеть ваше лицо, улыбку и глаза ваши. И даже уши.

– Вы смущаете меня, мастер Даниель. Что, действительно собираетесь писать мой портрет?

– Именно. И, предполагаю, на фоне осенних берез. Особенно, улыбку, и легкость вашей души.

– Похожей на улыбку чеширского кота?

– Если имеешь виду беседу кота с Алисой, то наверно, да. Арья улыбнулась.

– Я знаю, где мастерская. В любой выходной день, мы с мамой и сестренкой посетим вашу мастерскую. Разумеется, если вы будете не очень заняты.

– Просьба, Арья. Ты позвони, предупреди. Иногда отлучаюсь по работе. А так, приходите удобное вам время. Я только буду рад.

– Вы еще обещали рассказать о Тибете.

– Обещаю, расскажу. Видимо, мы утомляем Дариму. Может ей мороженое купить.

– Спасибо мастер Даниель. У нее горло побаливает, и она хочет покататься на карусели.

Арья оставила номер своего телефона, попрощалась, и они ушли с сестренкой.

Когда сестры скрылись за спуском к озеру, подобие парусников, скрывшихся за волны, Даниель встал, с ощущением расставания от чего-то необъяснимо светлого, исцеляющего душу человека, медленно, прихрамывая, отправился в мастерскую. Недели не прошло как выписался из военного госпиталя. После задании возвращались на базу, когда началось стрельба. Шальная пуля попала в ногу. В ночной темени перевязал ногу. Напарник сделал обезболивающий укол, и продолжили путь. Лишь к утру добрались до базы. Рана тем временем опухла, и его срочно эвакуировали на родину.

В мастерской Даниель достал из шкафа бумаги, карандаши. Нанес штрихи к портрету Арьи. До холста пока что не решился переходить. Нужно была долгое присутствие Арьи, чтобы запечатлеть ее глаза, улыбку. На следующий день он позвонил ей. Долго никто не брал телефон. Потом пришло сообщение от ее матери, что она, уходя на занятия, забыла взять телефон. И когда вернется, она сообщит дочери о звонке. Даниель не стал ее более тревожить, так как не знал, как обращаться к ней. Арья позвонила после обеда, к трем часам.

– Мастер Даниель, через пол часа, я с сестренкой буду в парке. Если вам будет удобно, то встретимся там. Мама мне говорила о вашем звонке.

– Арья, я буду у той скамьи, где встречались вчера. – Осложняешь мою работу, барышня Арья. Отключив телефон, проворчал Даниель, и собрал в сумку бумаги, карандаши, запер мастерскую. В ближайшем ларьке купил сладости для Даримы. Арья пришла с сестренкой. Волосы ее были не в косичках, а распущенными и вились от ветерка. Нарядилась в национальную одежду, и выглядела невероятно обаятельной. Синее платьице, синие глаза. У Даниелья духу охватило.

– В этом наряде выглядите замечательно. Признался он, и посадив Дариму на скамью, выложил перед ней пакет со сладостями.

– Мастер Даниель, можно мне сесть рядом сестренкой, да?

– Да, сядь на скамье. А я на свой походный стул, и начну рисовать, пока Дарима соизволит. Она присела, и Даниель, сосредоточившись, глядя на нее, двигал карандашом по бумаге. Иногда он замирал, пронзительно глядел вглубь очей Арьи, отчего она смущалась, но не подавала виду. Вспомнив, Даниель достал портативный магнитофон, подключил тибетскую музыку, и продолжил рисовать. И по темпу мелодии, движение руки стало плавным, будто он не рисовал, а дирижировал оркестром. Когда Даниель заметил, что Дарима под музыку машет ручками, спросил.

– Ты умеешь танцевать?

– Умею. Меня сестра научила.

– Тогда станцуем вдвоем, хорошо?

Даниель посадив Дариму на плечи, под музыку, станцевал тибетский мужской танец. Изумлению Арьи не было предела. Завороженная, она смотрела за телодвижениями Даниеля и восторгу сестренки. В душе Арьи что-то сдвинулось, и его она воспринимала близким, родным человеком. Лишь коробило ее, когда заметила слезинки в глазах Даниеля. И необъяснимая боль его души, передалась Арьи, у нее появились слезы.

– Арья? Что случилось?

Даниель снял с плеча Дариму, вновь посадил ее у коробки с сладостями, и посмотрел на Арью, выжидательным взглядом. Она быстро стерла слезы, улыбнулась.

– Я несказанно впечатлена вашим танцем, мастер Даниель

– Приятели научили, там, в Тибете. Времени много утекло. Но видимо не всё позабыл.

Арья не рискнула спросить о причине его слез.

– Видимо на сегодня достаточно, да, мастер Даниель.

– Да. Продолжим в другой день. Воспоминания хлынули в душу. Сложно сосредоточиться.

– Воспоминания надеюсь, добрые.

– Страшные.

И, глядя в глаза Арьи, видя в них безграничное доверие он растрогался. Пообещал позвонить, если будет отсутствовать некоторое время в Москве. Проводив сестер до остановки, вернулся в мастерскую. Снял со стены раму с фотографиями жены и дочери, три года назад погибших в автокатастрофе. Не умея рыдать, он долго стонал, наподобие раненого зверя. Тогда, до катастрофы, вернувшись домой из командировки, он с дочерью станцевал этот Тибетский танец.

Вечером, после двух недель пребывания в тренировочном лагере под Москвой, Даниель жарил мясо на кухне, когда зазвенел дверной звонок. Кроме соседки, без предупреждения никто не приходил. Открыл дверь. Удивился.

– Арья? Как ты узнала, что я вернулся. Ну, заходи, вместе поужинаем. Как раз в кухне жарю мясо.

– Это заметно, мастер Даниель. Запах чувствуется с первого этажа. Простите. С возвращением, мастер Даниель.

– Рад тебя видеть, Арья. Давай помогу снять куртку. Проходи, садись на диван, или достань с того шкафа тарелки, вилки. Мясо, хлеб, соленье и клюквенный напиток я принесу из кухни.

– Я не голодна, мастер Даниель, но помогу накрыть на стол.

– Еще чего. Не желаете попробовать мои приготовления? Я точно обижусь.

– Ладно, попробую. Но только не обижайтесь, пожалуйста. Я прошу прощения, что без предупреждения.