© Перевод с английского Сергея Трофимова, 2011

© OOO "Остеон-Групп", вёрстка макета, оформление. 2019

osteon-fond@yandex.ru

Предисловие

Считаю своим печальным долгом известить вас о том, что преступления в Америке переживают период упадка. Причем кризис настолько велик, что выход из него мне представляется весьма сомнительным. Надстройка греха пошатнулась, зло потеряло основу, а порочность вышла из моды. С беззаконием покончено, и вскоре то же самое случится с развратом. Теперь, чтобы отыскать преступление хоть в чем-то серьезнее озорства, вам придется встать пораньше и как следует побегать по улицам. Силы тьмы упаковали чемоданы и переселились в другие места. Добродетель вновь в седле, и золотая эра славных лет, по-видимому, уже закончилась.

Если читатель сомневается в моих словах, я отошлю его к данным статистики. Эти сведения получены мной недавно от нескольких репортеров, которые освещали конференцию, проходившую в «Приюте злодеев» – небольшом курорте близ Аппалачи, штат Нью-Йорк. Факты, собранные независимой службой контроля, красноречиво свидетельствуют об истинности моих тезисов. К примеру, в 1940 году процент негодяев по отношению к добропорядочным гражданам составлял три к десяти, в 1950 году – два кома семь к десяти, а в 1960 году он ровнялся одному кома девять! Если так и дальше пойдет, в 1970 году число мерзавцев сократиться до трех четвертей процента на десяток граждан, включая военных, проходящих службу за границей.

Другой генеральной линией является раздражительное поведение. Учитывая эффект Лючиано-Дилинджера и компенсирующий градиент «Коза Ностры», мы уже достигли среднегодовой отметки раздражительности в три и шесть десятых процента. Сходные снижения наблюдаются в коррупции, подлости, дегенеративности и распутстве. Да, в условиях осоловевшей экономики отмечена небольшая активизация мошенничества, но причины этого явления настолько сложны, что я не буду приводить их в данном отчете.

Отягощенные грузом приведенных доказательств, участники конференции рассмотрели вопрос о зловещем спаде в среде негодяев. Дискуссия мгновенно оживилась, и иногда выступления приходилось прерывать, чтобы дать оппонентам размяться и проявить свои агрессивные качества в действии.

Большинство предположений было признано неуместными. Однако хочется отметить разумную догадку о влиянии радиоактивных осадков на процесс распространения добра. Между прочим, у одного оратора хватило безрассудства связать угасание злобы с вмешательством божественного промысла. Хотя перестрелку среди участников конференции вызвали, конечно же, не объяснения. В последний день некий хорошо одетый джентльмен обратился к коллегам с краткой речью, которая произвела на многих делегатов неизгладимое впечатление.

– Я представитель ФБР, – признался он. – Район окружен. Сдавайтесь.

Какая жалость, что по ходу совещания не было принято ни одного достойного решения, а момент отправки злодеев по местам заключения наступил так быстро. Но после того, как я ознакомился с документами и, пользуясь разрешением начальника тюрьмы, обсудил вопрос с моими репортерами, вся ситуация, в конечном счете, прояснилась. Теперь я могу конфиденциально заявить, что мне известно событие, оказавшее столь роковое действие на процветание преступности в нашей стране.

Ответом является «развитие высшего общества».

В результате образования высшего общества само зло трагическим образом стало невыгодным, опасным и скучным. Деньги и добро сыпятся, словно из рога изобилия, и вам пришлось бы напрячь все мозговые извилины, чтобы избежать такого внезапного и узаконенного обогащения. Впрочем, я знал горстку людей вне закона, которые, работая с девяти до семнадцати часов, пытались перекрыть утечку естественных щедрот Америки через щели и трещины ее главных управлений. Отказ от честных дивидендов отнимал так много времени, что они были вынуждены вести свою грязную игру даже во время обеденных перерывов. Я думаю, вы можете представить, как тяжело им было разработать эффективный план. Когда же они, наконец, совершили это преступление, размер их прибыли сократился до минимума. Им удалось вложить остатки капитала в сберегательный банк, и теперь они пожинают плоды своих танталовых усилий.

Да, их план завершился успехом. Но при современной технике сыска и превентивных методах различных систем безопасности этот случай мне кажется неубедительным. Высокий уровень накладных затрат преступного бизнеса объясняется огромными расходами на сыск сыска и охрану от предохранения. Личный состав и оборудование работают на износ – преступники и их главари буквально валятся с ног от усталости. Зарплата и содержание штата пожирают почти весь пирог созидателей зла. Административные и бухгалтерские счета истощают капитал с такой же скоростью, с какой он появляется. Поэтому, любой злодей, даже если он не числится в «Каталоге современных американских преступников», вынужден выкладывать из кармана такие суммы, что два-три процента выручки – это предел его мечтаний.

Но хуже всего отсутствие воображения, которое стало в наши дни характерной чертой злоумышленников. Нет больше людей, заинтересованных в похищении детей. Нет новых мотивов для убийства. Нет захватывающих побегов из тюрем. Иерархия среднего преступного синдиката описана в энциклопедии «Управление бизнесом» и состоит, в основном, из инженеров, программистов и налоговых инспекторов, которые соответственно исполняют роли головорезов, взломщиков и рэкетиров. Трости и галстуки, шляпы и свитера потеряли свойственные им антисоциальные функции, а слова «простите» и «благодарю вас» стали обычными фразами при требовании выручки или выкупа.

Надеюсь, что следующая конференция в «Приюте злодеев» будет посвящена оживлению нашей вялой и поникшей преступности. Газеты должны подготовить ряд статей на злободневные темы – к примеру, «Физическая ликвидация совета директоров, как метод пресечения растрат», «Сотня краж со взломом – это риск, на который вы можете пойти», «Добавьте немного очарования в ваши мелкие преступления», «Продержится ли отказ от смертной казни?» и, наконец, «Народ против программ научного развития». Нам хотелось бы верить, что предстоящий съезд разработает пути для реставрации почти исчезнувших сил тьмы.

Истории этой книги, представленные вместе с вышеуказанными документами, помогут нам высветить наиболее оригинальные и обещающие виды преступлений, которые могли бы спасти злодейство от забвения.

Альфред Хичкок

Роберт Блох
Вдали от всех

Поезд прибыл с опозданием, и, наверное, перевалило за девять, когда Натали поняла, что осталась одна на пустой платформе хайтауерской станции. Здание заперли на ночь – здесь был полустанок, а не город. Натали растерялась. Она надеялась, что ее будет встречать доктор Брейсгедл. Перед тем как покинуть Лондон, Натали отправила дяде телеграмму, сообщив время прибытия. Но поезд опоздал, и возможно дядя, не дождавшись ее, ушел.

Натали неуверенно осмотрелась и, заметив телефонную будку, приняла решение. Последнее письмо доктора Брейсгедла она положила в кошелек, на конверте был указан адрес и номер телефона. Девушка покопалась в сумке, на ощупь нашла письмо и подошла к будке.

Звонок создал много проблем. Сначала оператор никак не мог наладить связь, потом пошли гудки на линии. Через мутное стекло будки она заметила темные холмы. Быстрый взгляд на них подсказал причину затруднений. Прежде всего, напомнила себе Натали, это западная провинция. Условия, должно быть, примитивные…

– Алло, алло!

Сквозь шум и треск на линии появился женский голос. Гудки оборвались. Женщина почти кричала, пробиваясь через фон, в котором сливалось несколько других голосов. Натали склонилась вперед и четко произнесла:

– Это Натали Риверс. Скажите, доктор Брейсгедл дома?

– Кто, вы говорите, звонит?

– Натали Риверс. Я его племянница.

– Кто его, мисс?

– Племянница, – повторила Натали. – Скажите, я могу с ним поговорить?

– Одну минуту.

Последовала пауза, в течение которой поток голосов в трубке усилился и заполнил все пространство. Но потом на фоне невнятной болтовни Натали услышала звучный мужской голос.

– Доктор Брейсгедл у телефона. Милая Натали, какая неожиданная радость!

– Неожиданная? Но я отправила вам сегодня телеграмму из Лондона.

Почувствовав в своем голосе колючие нотки раздражения, Натали глубоко вздохнула и задержала дыхание.

– Значит она не пришла?

– Боюсь, что наша почта оказалась не на высоте, – ответил доктор Брейсгедл, сопроводив заявление сдавленным извиняющимся смешком. – Твоя телеграмма не пришла. Хотя, наверное, ты ее и посылала.

Он снова тихо хохотнул.

– Где ты, моя милая?

– На станции Хайтауер.

– Ах, дорогая. Это же совсем в другой стороне.

– В другой стороне?

– От семейства Питерби. Они позвонили мне прямо перед тобой – минуты три назад. Какая-то глупая чушь об аппендиците, хотя я уверен, случай окажется простым расстройством желудка. Но я обещал отправиться к ним – знаешь, все-таки возможно обострение.

– Вы хотите сказать, что к вам по-прежнему обращаются за помощью?

– Это печальная необходимость, моя милая. В наших краях не так уж много докторов. К счастью, здесь мало и пациентов.

Доктор Брейсгедл сопроводил свою шутку коротким смехом.

– Теперь слушай меня. Оставайся на станции. Я сейчас отправлю к тебе мисс Пламмер, и она привезет тебя домой. У тебя много багажа?

– Только дорожная сумка. Остальное привезут с домашними вещами на корабле.

– На корабле?

– Разве я вам об этом не писала?

– Да-да, все верно, ты писала. Впрочем, какая разница. Мисс Пламмер уже отправляется к тебе.

– Я буду ждать на платформе.

– Что-что? Говори громче, я плохо тебя слышу.

– Я говорю, что буду ждать на платформе.

– Хорошо.

Доктор Брейсгедл внезапно рассмеялся.

– Тебя здесь ждет вся наша компания.

– Может быть я вам помешаю? Все-таки вы меня не ждали…

– Не беспокойся об этом. Им давно пора уходить. А ты подожди мисс Пламмер.

Телефон щелкнул, и Натали вернулась на платформу. Легковой автомобиль появился удивительно быстро, затормозив у самых рельсов. Высокая худощавая женщина с седыми волосами, одетая в мятую форменную одежду белого цвета, вышла из машины и помахала Натали.

– Поторапливайся, милая, – крикнула она. – Это я, пожалуй, положу назад.

Схватив сумку, она потащила ее к задней дверце машины.

– Теперь залезай – и поедем!

Едва дождавшись, пока Натали закроет дверь, грозная мисс Пламмер завела мотор, и машина выехала задним ходом на дорогу. Стрелка спидометра тут же рванулась к семидесяти. Натали вздрогнула, и мисс Пламмер мгновенно заметила ее волнение.

– Ты меня извини, – сказала она. – Но доктора вызвали, а я не могу отсутствовать слишком долго.

– Ах, да. В доме гости. Он говорил мне.

– Прямо так и сказал?

Мисс Пламмер резко свернула на перекрестке, шины завизжали, и девушка испугалась по-настоящему. Чтобы заглушить страх, Натали решила продолжить беседу.

– А что за человек мой дядя? – спросила она.

– Разве ты никогда его не видела?

– Нет. Мои родители перебрались в Австралию, когда я была совсем ребенком. Это моя первая поездка в Англию. Фактически, я впервые покинула Канберру.

– А где твоя семья?

– Два месяца назад они погибли в автокатастрофе, – ответила Натали. – Доктор не рассказывал вам?

– Боюсь, что нет. Знаешь, я долгое время была с ним в разлуке.

Мисс Пламмер закашлялась, и машина дико завиляла по дороге.

– Автокатастрофа, да? Некоторым людям нечего делать за рулем. Вот что говорит наш доктор.

Она обернулась и посмотрела на Натали.

– Я так понимаю, что ты к нам надолго, правда?

– Да, конечно. Он написал мне, когда его назначили опекуном. Поэтому я и интересуюсь, что он за человек. Об этом трудно судить по письмам.

Худощавая женщина молча кивнула, но Натали решила довериться ей.

– Честно говоря, я немного раздражительна. Я никогда раньше не общалась с врачами-психиатрами и не знаю, как себя вести.

– Не общалась? Тебе очень повезло.

Мисс Пламмер передернула плечами.

– В свое время я знавала нескольких. И если ты спросишь меня, все они немного зануды. Хотя должна сказать, доктор Брейсгедл один из лучших. Такой, знаешь, добрый. Много чего разрешает…

– Я так понимаю, он все еще практикует?

– По его профилю больных всегда хватает, – ответила мисс Пламмер. – Особенно среди состоятельных людей. Я уговорила твоего дядю немного обставиться. Дом и все прочее – да ты сама увидишь.

Автомобиль описал тошнотворную дугу и влетел в арку внушительных ворот. Широкая аллея вела к огромному дому, который одиноко стоял среди густого парка. Через жалюзи окон пробивались слабые полоски света, но даже при таком освещении Натали удалось рассмотреть витиеватый фасад дядюшкиного дома.

– Какая прелесть, – тихо прошептала она.

– Что ты говоришь?

– Гости… субботний вечер. А я совершенно грязная после поездки.

– Можешь об это не беспокоиться, – проворчала мисс Пламмер. – Здесь нет строгих правил. Так мне сказал доктор, когда я сюда попала. Этот дом вдали от всех других домов.

Она закашлялась и тут же затормозила. Автомобиль резко остановился перед внушительным черным лимузином.

– Вылезай, девочка!

Мисс Пламмер проворно достала сумку с заднего сидения и понесла ее наверх по ступеням. Кивнув Натали через плечо, она остановилась у двери и начала искать ключ.

– Стучать бесполезно, – объяснила она. – Нас никто не услышит.

Дверь открылась, и ее слова подтвердились. Шум голосов, который Натали посчитала за помехи в телефонной линии, шквалом вырвался из коридора. Она нерешительно остановилась у входа, но мисс Пламмер закричала:

– Живее, живее, милочка!

Натали покорно вошла, и когда за ней закрылась дверь, она прищурила глаза от яркого света. Они стояли в длинной и странно пустой прихожей. Прямо перед ними начиналась лестница, в углу между перилами и стеной виднелись стол и кресло. Слева находилась темная, обшитая кожей дверь, которая, видимо, вела в приемный кабинет доктора. На ней висела небольшая латунная табличка с его именем. Окна закрывали тяжелые шторы, за которыми угадывались жалюзи, уже опущенные на ночь. Справа начиналась огромная гостиная, и оттуда доносились звуки веселой вечеринки.

Натали подошла к ступеням, ведущим в зал, и через открытую дверь окинула взглядом помещение. Около дюжины гостей толпилось у большого стола, беседуя и жестикулируя с воодушевлением близких знакомых. Это же подтверждали их отношения и огромная шеренга бутылок на столе. Внезапный взрыв смеха и визга свидетельствовал о том, что по крайне мере один из гостей злоупотребил гостеприимством доктора и перебрал спиртного.

Натали торопливо миновала дверь, стараясь остаться незамеченной, затем обернулась к мисс Пламмер, которая должна была нести ее сумку. Мисс Пламмер действительно шла за ней, но в ее руках ничего не было. Когда Натали подошла к лестнице, строгая женщина укоризненно покачала головой.

– Ты же не собираешься идти наверх прямо сейчас? – сказала она. – Войди в зал и представься.

– Мне кажется, я сначала должна принять душ и привести себя в порядок.

– Хорошо, я пойду и приготовлю для тебя комнату. Доктор не давал мне никаких указаний, ты же знаешь.

– Да, действительно, это не так важно. Но мне бы хотелось помыться…

– Доктор вернется с минуты на минуту. Так что лучше подожди его.

Мисс Пламмер схватила Натали за руку, быстро и проворно протащила ее по коридору, и испуганная девушка оказалась в освещенном зале.

– Это племянница доктора, – громко объявила мисс Пламмер. – Перед вами мисс Натали Риверс из Австралии.

Несколько голов повернулось в их сторону, хотя голос мисс Пламмер едва различался в шуме общей беседы. Низенький полупьяный толстяк поспешил к Натали, размахивая бокалом.

– Неужели прямо из Австралии?

Он протянул ей свой бокал.

– Тогда вы, наверное, томитесь от жажды. Вот, возьмите. А я себе еще налью.

Прежде чем Натали успела ответить, он повернулся к ней спиной и снова нырнул в толпу людей у стола.

– Майор Гамильтон, – шепотом сообщила мисс Пламмер. – Милейшая душа, надо сказать. Но боюсь, что он уже слегка пьян.

Мисс Пламмер отошла, и Натали неуверенно посмотрела на бокал в своей руке. Она не знала, что с ним делать.

– Позвольте мне.

К ней подошел высокий, седой и очень представительный мужчина с черными усами. Он вежливо принял бокал из ее пальцев.

– Благодарю вас.

– Не за что. Прошу извинить нашего майора. Дух вечеринки, сами понимаете.

Он кивнул, указывая на женщину с чрезмерным декольте, которая оживленно щебетала с тремя смеющимися мужчинами.

– Но так как это в некотором роде прощальное торжество…

– Ага, вот вы где!

Толстяк, которого мисс Пламмер назвала майором Гамильтоном, возник опять и вышел на орбиту вокруг Натали с новым бокалом и новой улыбкой на ярко-красном лице.

– Я вернулся, – сообщил он. – Прямо как бумеранг, правда?

Майор громко расхохотался.

– Я говорю, это же у вас в Австралии делают бумеранги? О, я достаточно насмотрелся на вас, австралийцев, в Галлиполи. Конечно, это было давно, задолго до вашего рождения, смею сказать…

– Прошу вас, майор.

Высокий мужчина улыбнулся Натали. Его присутствие успокаивало. Он казался до странности знакомым. Натали задумалась о том, где могла видеть его раньше. Он подошел к майору и забрал из его рук наполненный бокал.

– Вы только посмотрите… – брызгая слюной, закричал майор.

– Вам уже хватит, приятель. Еще немного, и надо будет уходить.

– Тогда последнюю на дорожку…

Майор осмотрелся, его руки взметнулись вверх в призыве.

– Кто еще хочет выпить?

Он сделал бросок к своему бокалу, но высокий мужчина уклонился от выпада. Еще раз одарив Натали улыбкой, он приблизился к майору и что-то серьезно зашептал ему на ухо. Майор по-пьяному преувеличенно кивал головой. Девушка осмотрела зал. Кроме пожилой женщины, которая одиноко сидела на стуле у пианино, на нее никто не обращал внимание. Пристальный взгляд старухи заставлял ее чувствовать себя незваной гостьей. Натали торопливо отвернулась и перевела взор на женщину с декольте. Она снова вспомнила о своем желании сменить платье и поспешила к выходу, чтобы найти мисс Пламмер. Пройдя через зал, девушка вернулась к лестнице.

– Мисс Пламмер! – позвала она.

Никто не отозвался.

Уголком глаза она заметила полоску света в кабинете дяди. Внезапно дверь открылась нараспашку, из комнаты вышла мисс Пламмер, и в ее руках были ножницы. Натали хотела окликнуть ее, привлечь внимание, но суровая дама быстро умчалась в другом направлении.

Да, сказала себе Натали, люди здесь немного странные. Но может быть виной всему вечеринка? Она хотела догнать мисс Пламмер, но остановилась у открытой двери в кабинет доктора.

Натали с любопытством заглянула в приемную своего дяди. Это был уютный кабинет с множеством книжных шкафов. В центре комнаты располагались массивные кожаные кресла, в углу у стены находилась терапевтическая кушетка. Около нее стоял большой стол из красного дерева. На нем ничего не было, кроме телефона, из-под которого змеился тонкий коричневый провод. Провод чем-то обеспокоил Натали, и она, сама того не ожидая, вошла в кабинет, чтобы рассмотреть стол и коричневый шнур телефона.

Только потом она поняла, что встревожило ее. Конец провода был отрезан от розетки на стене.

– Мисс Пламмер! – прошептала Натали, вспомнив ножницы в руках эксцентричной дамы.

Но зачем она испортила телефонный шнур?

Натали резко обернулась и увидела, что в дверях появился высокий представительный мужчина.

– Телефон больше не понадобится, – сказал он, угадав ее мысли. – Кажется, я же говорил вам, что у нас прощальное торжество.

Он сдавленно хохотнул, как бы извиняясь. Натали опять почувствовала что-то еуловимо знакомое в этом человеке, но теперь ей удалось разобраться в своем чувстве. Она слышала этот сдавленный смех по телефону, когда звонила сюда со станции.

– Вы, наверное, решили пошутить надо мной! – догадалась она. – Вы доктор Брейсгедл, правда?

– О, нет, моя милая.

Он покачал головой и прошел мимо нее в комнату.

– Просто никто здесь вас не ждал. Мы уже хотели уходить, когда позвонили вы… И надо было что-то отвечать.

Наступило молчание.

– Где же мой дядя? – наконец, спросила Натали.

– Да вот же, рядом.

Натали долго стояла и смотрела вниз на то, что лежало между кушеткой и стеной. Просто чудо, что она смогла это вынести.