Глава 1. Лестница в никуда

Лира сидела на кухонном диванчике, держа в руке смартфон. Он светился мягким голубым светом, над экраном порхали пушистые голографические облачка, пока прогружалось медицинское приложение «SomniCare». Наконец, в воздухе зависло системное сообщение: «Сон на сегодня: прогулка по цветущему саду, встреча с добрыми друзьями, ощущение покоя. Доброй ночи».

А это не приложение. Это решает медбот, положенный каждому гражданину с имплантом по полису ОМС.

Лира подержала палец над кнопкой активации, но так и не нажала. Вместо этого закрыла приложение и запустила другое. «DreamHack». Черный экран, зеленые пиксели, ироничное приветствие: «И снова здравствуй, нарушительница. Что сним сегодня?»

Лира выбрала из своего зашифрованного хранилища единственный файл, который загружала каждую ночь вот уже полгода: «Заповедник_День_с_Ней».

«Загрузка завершена. Официальная терапия отключена. Приятных снов, Лира».

Женщина легла, чувствуя легкую дрожь в руках. На затылке, там, где под кожей спрятан имплант, разлилось теплое покалывание. Глаза закрылись, мир растворился.

Теплый ветер шевелил листья деревьев, небо было таким синим, что почти резало глаза. Даже непонятно, что рябит, – защитное поле, ветер в листве или мушки в привыкших к экранам глазах. Живые деревья. Живые птицы. Лира слышала их щебетание, как и вязкий аромат травы, смешанный с ароматом цветов.

Очень хотелось сорвать лист с дерева и сунуть в рот.

Она шла по гравийной дорожке, шурша шершавыми камешками. Рядом бежала дочь – смеясь, сверкая глазами, разбрызгивая радость. Девочка остановилась, сорвала одуванчик и подула, разбрасывая пушинки по ветру.

«Мама, смотри! Бабочка!» – дочка указывала на яркое пятно, мелькнувшее среди травы. Бабочка с золотистыми крыльями вспорхнула и бесстрашно села на ладонь.

Проснулась Лира рывком, как смартфон, который резко сдергивают с платформы зарядки. Лежишь себе выключенный, и вдруг кто-то впивается холодными пальцами и начинает жать на все кнопки сразу.

Над реальным, самовольно включившимся смартфоном, висела надпись: «Ваше состояние остается нестабильным. Сон-терапия не дала ожидаемого эффекта. Показатели: тревожность – 68%, уровень серотонина – 43%, эмоциональная устойчивость – 30%. Рекомендация: усиление терапии, назначение дополнительных сеансов. Программа лечения продлена на две недели. Доброе утро».

И невесомые облачка, сверху белые, снизу розовые, как дешевый лак на ногтях у школьницы. Какой идиот подбирал цветовую гамму для системных сообщений медбота?

Лира провела рукой по лицу. «Тревожность 68%». Еще десяток – и имплант отключат, надоедливый медбот замолчит, зато появятся реальные люди с профессиональной добротой и вкусными таблетками.

Кажется, пару ночей нужно подарить «SomniCare».

Женщина смахнула противную надпись, появилась следующая: «Доступна версия DreamHack 2.6».

– Улучшенный запретный плод с доставкой на дом. Загружаем.

Штаны и мятая футболка были на Лире. А вот носки, почему-то, валялись под столом.

Даже если ты нейроинженер на больничном по причине депрессии, тебе придется работать, чтобы есть каждый день. Правда, искать клиентов придется в теневом секторе всемирной сети.

Лира Векслер сидела за своим рабочим столом, который изначально был кухонным, и держала пинцетом миниатюрный чип. В ее руках был чужой сломанный сон.

Чип насмешливо блестел. Внутри него помещалась целая вселенная. Пир в Вальхалле или на Олимпе, сад с идеально выверенными дорожками и экзотическими цветами, победа в ралли, возможно, даже что-то более пикантное. Или бесконечная библиотека со всеми знаниями, накопленными человечеством. Теми, которые не хранятся на бумаге с грифом «Секретно», конечно.

– Ну и что у тебя болит, малыш? – пробормотала Лира, разглядывая тонкие дорожки перемычек на плате.

На диване напротив нее сидел клиент. Мужчина средних лет с лицом, которое напоминало жеванную старым принтером бумагу. Усталый, помятый, сутулый. Он нервно теребил край куртки, изредка бросая взгляды на стол, где Лира колдовала над его персональной вселенной.

– Значит, лестница, да? – спросила она, не отрываясь от работы.

– Да, – подтвердил клиент, будто боялся, что его осудят за сам факт существования этой лестницы. – Я бегу, но лестница никогда не кончается. Просто ступени, ступени, ступени…

Лира кивнула, словно услышала нечто невероятно важное.

– Это ваш официальный сон?

Мужчина замялся.

– Не совсем.

– То есть, не ваш. – Лира подняла взгляд.

Мужчина нервно кивнул, избегая ее глаз.

– Вы же понимаете, что использование нелегальных приложений может привести к блокировке импланта? – продолжила она, подключая чип к диагностическому устройству. – Официальные мастера уже давно бы отправили отчет, и вам отключили доступ. А потом – привет, штрафы и бессонница.

– Вот поэтому я и пришел к вам, – пробормотал он, неловко кашлянув. – Вы ведь не фиксируете отчеты.

– Конечно, нет, – сухо ответила Лира. – Я просто добрая фея, которая чинит мечты. За деньги.

Клиент закивал. Нейроинженер вернулась к анализу, пока на экране мелькали строки кода.

– Так что вы грузите вместо положенных снов? Эротику? Или что-то более… экзистенциальное?

Клиент залился краской.

– Это… ну, не всегда… просто иногда хочется чего-то другого. Я днем проверяю отчеты. А ночью засыпаю, и проверяю, как проверяю отчеты. Компания оплатила установку импланта, пока кредит не выплачу, моими снами рулит она. Выходные – две ночи в неделю! Разве это по-человечески?!

– Это по трудовому кодексу, – усмехнулась Лира, – Расслабьтесь, у меня половина клиентов такие. Я не осуждаю. Но мне нужно знать, чтобы исправить ваш… уникальный вкус.

Она вбила несколько команд на виртуальной клавиатуре. Проблема была очевидна: нелегальное приложение конфликтовало с официальной системой. В итоге, вместо обещанных удовольствий клиент получил бесконечную лестницу в никуда.

– Ваш чип, похоже, решил, что раз ничего не синхронизируется, то вы будете карабкаться в вечность. – Лира покачала головой. – Прямо метафора жизни.

– Вы сможете это исправить? – мужчина с тревогой наклонился вперед, едва не сунувшись носом Лире в ладони.

– Конечно.

Ее пальцы быстро набирали команды, строки кода мелькали на экране, пока алгоритмы сна постепенно приходили в норму.

– Все готово, – сказала Лира, возвращая чип мужчине. Он вставил плату в гнездо на основании черепа, проверил подключение через смартфон и облегченно выдохнул.

– Спасибо. Правда, спасибо.

– Не за что, – бросила Лира, не глядя на него, уже переключаясь на следующий сломанный сон. – Дверь стандартная, закроете сами. Оплату переведете в течение суток.

Смартфон загудел и нагло вывел сообщение прямо в воздух перед носом женщины.

«Напоминание: для улучшения качества сна и эффективности сон-терапии рекомендуется прогулка на свежем воздухе. Пройдите не менее 3 000 шагов.»

Лира раздраженно вздохнула. Медицинский бот, интегрированный с имплантом, был неумолим. Он следил за физической активностью, уровнем стресса и даже за тем, сколько калорий она съела за день.

За игнорирование рекомендаций медбот мог автоматически изменить параметры сон-терапии, добавив, например, «успокаивающие» сценарии с бегом по пляжу или уютными лесными прогулками. А если лечение провалится, то Лиру уволят и поместят в психушку.

– Ладно, ладно, – куртка валялась на диване. Кажется, клиент на ней успел посидеть.

Можно сходить и купить что-нибудь поесть. Готовить на кухне, где нормально функционируют только необходимые для работы приборы и кофеварка, чревато еще большими проблемами для здоровья.

Супермаркет находился в двух кварталах от дома. Узкие проходы, яркие указатели и полки, заставленные товарами, которые обещали больше, чем могли предложить. Стандартные продукты: вакуумные упаковки готовых блюд, энергетические батончики, порошковые коктейли с идеальным балансом калорий.

Лира проигнорировала полки с продуктами и остановилась у холодильника с готовыми обедами. На упаковках мерцали яркие голограммы: «Рамен с томатным бульоном», «Зеленое карри с рисом», «Лазанья по-домашнему». Рядом с названием крутилось объемное изображение готового блюда. И полупрозрачная мелкая надпись «Вариант сервировки».

– Пусть будет Италия, – лазанья заняла место в корзине. – Вкусно, питательно и готово за две минуты.

Продавщица на кассе явно была где-то не здесь. Женщина лет сорока, с короткими светлыми волосами и рассеянным взглядом, сидела подперев голову рукой. В какой-то момент она улыбнулась сама себе, вспоминая что-то приятное.

– Добрый вечер, – сказала Лира, выставляя лазанью на кассу. Можно было оплатить через приложение магазина, но медбот требовал не меньше одного разговора в день с живым собеседником.

Продавщица вздрогнула.

– Ох, простите, – пробормотала она. – Добрый вечер.

Взяла упаковку, на мгновение задержала взгляд на голограмме.

– Это хорошая штука, – сказала слегка рассеянно. – Мне как-то снилось, что я ем настоящую лазанью. Представляете? С настоящим сыром и мясом. Прямо как в старых фильмах.

Лира кивнула, не зная, что ответить.

– Вам часто снятся такие сны? – спросила она, скорее чтобы поддержать разговор.

Продавщица оживилась, ее глаза загорелись.

– У меня «СонниЛюкс» с премиум-сценариями. Они делают такие красивые сны… это как будто ты живешь в другой жизни, где все идеально. А потом просыпаешься здесь…

Махнула рукой, обозначая все вокруг. Вздохнула.

– 12 сомнов, – дождалась оплаты, выдала вежливую улыбку, а потом снова водрузила подбородок на кулак и нырнула куда-то внутрь своего сознания.

На улице было тихо, только где-то вдалеке слышался гул транспорта.

Лира остановилась у подъезда, чтобы поправить лямку сумки, и тут ее взгляд упал на знакомую фигуру. Старик Элиас, который ушел на пенсию чуть ли не в тот же день, когда она начала стажироваться в «ОнейроСети», стоял у ряда контейнеров и поливал ярко-красную герань из поцарапанной зеленой лейки.

Цветы бодро тянулись к свету фонаря, не замечая, что растут посреди города, а не на каком-нибудь идиллическом лугу. Настурции, петуньи, герани – растения выглядели так, словно были участниками конкурса «Ландшафт года». Впрочем, это не удивительно: Элиас ухаживал за ними с завидным упорством последние несколько лет, с тех самых пор, как развелся с женой.

«Каждый имеет право сходить с ума по-своему», – подумала Лира, с улыбкой наблюдая за тем, как старик бережно наклоняет лейку, чтобы не пролить ни капли мимо. Конечно, можно купить билет и скататься в защищенный куполом парк-заповедник. За десяток сомнов – походить босиком по живой траве, сплести венок из одуванчиков, подышать воздухом, полным запахов, пробуждающих чуть ли не животные инстинкты. Лире в таких местах хотелось тянуть в рот все, что видели глаза. Мозг знал, что немытая зелень может быть опасна. А что-то детское внутри разума требовало набить рот травой и листьями и убедиться: они имеют вкус.

Жевать герань у подъезда не хотелось. Она была неуместной, неидеальной и восхитительно, эгоистично живой.

– Лира? – Элиас обернулся, и в его голосе прозвучала искренняя радость, что ее удивило. – Ты выглядишь… ну, не хуже, чем я мог предположить.

– Спасибо, это обнадеживает.

Элиас поставил лейку на землю и выпрямился, насколько позволяли годы.

– Все еще на больничном? – спросил он, рассматривая ее с легкой тревогой, будто проверяя, все ли у нее на месте.

– Пока да, – ответила Лира, пожав плечами. – Медбот считает, что я недостаточно восстановилась, чтобы вернуться к работе.

Элиас хмыкнул и достал из кармана даже не упаковку влажных салфеток – древнюю древность, тканевый носовой платок. Вытер руки.

– Искусственный разум. Он всегда знает лучше, правда?

Лира фыркнула, не скрывая иронии.

– Конечно. Как же иначе. Как поживает герань? – спросила она, кивая на контейнеры.

– Украшаю мир, как могу, – ответил старик, поднимая лейку. – Это, знаешь ли, терапия. Мой психолог считает, что нужно заниматься чем-то реальным, чтобы не потерять связь с жизнью. Иначе начнешь жить в голове, а там, как известно, темно и тесно.

Лира улыбнулась.

– Ну, тебе это, кажется, удается. Цветы выглядят отлично.

– Спасибо, стараюсь, – кивнул он, поправляя один из листиков. – Говорят, мне стоит открыть свой канал на «Садоводе», но я боюсь, что там меня завалят рекламой удобрений.

Женщина засмеялась.

– Теперь я понимаю, почему ты не стал тратить свои дни на сны.

– Ха, сны? – Элиас хмыкнул. – Лира, я уже видел достаточно снов за свою жизнь. Даже искусственный разум не справится со старческой бессонницей. Теперь пришло время делать что-то, что можно потрогать. Но я хотел тебя попросить об одном одолжении.

Она подняла бровь.

– Слушаю.

– Есть один мальчик, сын знакомых. – Элиас замолчал на мгновение, будто подбирая слова. – У него проблемы. Сны. Он не хочет рассказать родителям. Говорит, что они не поймут.

– И ты решил, что я пойму? – Лира скрестила руки на груди, внимательно глядя на него. Тощая сумка хлопнула по бедру.

– Ты работаешь со снами, – сказал старик, глядя ей прямо в глаза. – Чинишь их. Думаешь, ты единственная, кому это нужно?

Она закатила глаза.

– Я не психолог, Элиас.

– А кто сказал, что ему нужен психолог? Иногда нужно просто поговорить с кем-то, кто знает, как это работает.

Лира вздохнула.

– Где он?

Элиас улыбнулся, как человек, который знал, что она согласится с самого начала.

– Завтра после уроков придет. Учится недалеко. Знаю, ты не ходишь к клиентам.

– Он – еще не клиент! – возразила Лира. – Я попробую.

Элиас поднял лейку и вернулся к своим цветам.

– Отлично. Надо пробовать. Только боты уверены во всем до конца.

Почему некоторых людей обманывать труднее, чем идеальный искусственный разум? Лира пыхтела, пока поднималась в квартиру. Пока контейнер-самогрейка доводил купленную лазанью до приятной температуры. Все время, пока одноразовая вилка, живущая в этой квартире уже полгода, ломала еду на кусочки. И даже когда контейнер упокоился в куче пластиковых собратьев в углу кухни, Лира пыхтела.

А потом встала, сгребла мусор в пакет и донесла до помойки во дворе. Дополнительные пятьсот шагов. Медбот одобрит.

Все-таки завтра придет ребенок. Неприкрыто мусором светить стыдно.

Глава 2. Бабочка на закате

Супермаркет встретил Лиру все той же скучающей продавщицей. Женщина сидела, подперев щеку рукой, и мечтательно смотрела куда-то сквозь полки с энергетическими батончиками. Лира нагрузила корзину чем-то более-менее съедобным для растущего организма: сэндвичи с искусственной ветчиной, упаковка сырных палочек и банки безалкогольного витаминизированного коктейля. Фруктов в нем было ровно столько, сколько требовал закон – не больше чайной ложки концентрата на литр.

«Пир горой», – подумала Лира, разглядывая свои приобретения на кассе.

Продавщица встрепенулась, взглянула на продукты и вдруг улыбнулась:

– Сын приходит? Мой тоже такое любит.

– Не совсем, – ответила Лира, машинально проводя смартфоном над терминалом. – Сын знакомых.

– А-а-а, – протянула женщина и вытянула из стойки рядом с кассой упаковку шоколадных батончиков. – Тогда возьмите еще это. Акция сегодня, каждый второй бесплатно.

Лира кивнула и добавила шоколад к покупкам, оплатила. Медбот тут же прислал уведомление: «Обнаружено превышение дневной нормы сахара на 43%. Рекомендуется компенсировать 30-минутной интенсивной физической активностью».

– Ты разговорился не по делу, – пробормотала Лира, смахивая сообщение.

Тимур Навис явился ровно в назначенное время. Звонок в дверь прозвучал в шестнадцать ноль-ноль, заставив Лиру вздрогнуть. Она успела прибраться – насколько это было возможно в квартире, где кухонный стол служил одновременно рабочим местом – и даже переодеться в чистую футболку.

Открыв дверь, она встретилась глазами с долговязым подростком, который неловко переминался с ноги на ногу на пороге. Несуразный результат акселерации: при росте почти в метр восемьдесят он сохранял по-детски пухлые щеки и большие, широко расставленные круглые глаза цвета горького шоколада. Над верхней губой пробивались первые робкие усики – попытка организма доказать, что детство заканчивается. Огромные ступни в кроссовках сорок шестого размера выглядели чужеродными на тонких ногах с мосластыми коленками. Завершала портрет стандартно мятая школьная форма – темно-синие брюки и светло-голубая рубашка с эмблемой. Рюкзак, раздутый как панцирь у черепахи-мутанта, свисал с одного плеча.

– Здравствуйте, госпожа Векслер, – произнес он вежливо. – Я Тимур. Дядя Элиас сказал, что вы можете помочь.

– Просто Лира, – автоматически поправила она. – Проходи на кухню. Ты, наверное, голодный после школы?

Тимур кивнул, выразительные и полные печали как у мопса глаза заблестели при виде сэндвичей.

– Спасибо, но вы не обязаны…

– Ешь, – прервала его Лира. – Я знаю, как работает растущий организм. Вечный голод и дефицит всего на свете.

Они устроились за столом. Тимур бросил рюкзак у дивана и развернул сэндвич.

– Так, – начала Лира, доставая диагностическое устройство, – рассказывай о своей проблеме.

Тимур спешно проглотил кусок.

– Это началось две недели назад, – произнес он, глядя в стол. – Я программирую свои сны с помощью «Мечтателя». Знаете такой?

– Конечно, – кивнула Лира. – Полулегальный конструктор сновидений. Хороший, кстати. С минимальным вмешательством в базовые протоколы импланта.

Тимур посмотрел на нее с облегчением.

– Да! Именно. Я… я создал себе мир с деревянными кораблями. Никакой электроники, только ветер, паруса и компас. – Подросток оживился и неосознанно задрал нос. – Я даже изучил навигацию по звездам, чтобы все было аутентично.

Лира подключила диагностический сканер к ноутбуку, и голографический интерфейс развернулся над столом, отбрасывая бледно-голубое свечение на лицо подростка.

– А потом в твоем тщательно продуманном мире появилось что-то странное? – спросила она, набирая команды. – Дай-ка взглянуть на твой имплант. Нужно проверить настройки.

Тимур наклонил голову, позволяя Лире приложить сканер к основанию черепа, где под кожей угадывался контур нейроимпланта. Прибор обнаружил устройство и начал считывать данные. Может, и не придется доставать чип для более глубокой диагностики.

– Она появляется всегда в одно и то же время, – продолжил подросток, пока Лира работала. – На закате, когда солнце почти касается горизонта, а море кажется холодным и изумрудным. Золотая бабочка, состоящая из пикселей, как из старых компьютерных игр.

На экране перед Лирой появились строки кода – система сканировала структуру сновидений Тимура. Что-то привлекло ее внимание – нестандартный фрагмент данных, который никак не вписывался в паттерн остальных записей.

– Она взаимодействует с тобой? – спросила Лира, пристально изучая отклонение.

– Нет, – Тимур машинально цапнул шоколадный батончик и открыл банку с коктейлем. – Просто летает вокруг корабля, иногда садится на штурвал или на парус. И… смотрит. Как будто изучает меня. У нее фасетчатые глаза из миллиарда крохотных звезд.

Мальчик определенно поэт. Лира нахмурилась. Увеличила зашифрованный фрагмент кода. Не обычная защита данных – алгоритм, который нейроинженер не узнавала. Он напоминал квантовое шифрование, но с какими-то неизвестными параметрами.

– И что самое странное, – продолжил Тимур, вытирая губы салфеткой, – когда я пытаюсь стереть ее из программы, она исчезает из кода, но не из сна. Как будто эта бабочка, ну, не часть моего конструктора.

Лира оторвалась от экрана и пристально посмотрела на подростка.