Зато не бросили, – сказал я. – Нас оборжали, закидали гнилыми помидорами, а мы остались на сцене. И стали тем… Ну, кем стали. Сейчас же ты не краснеешь от наших клипов?
“Ангелочки” заиграли. Технически, это был подходящий момент для испанского стыда. Школьная сцена с цветными шариками. Почти детские лица с черными разводами корявого грима. Хохотки и ехидные комментарии за кадром. Голос Астарота, который от волнения срывался на крик фальцетом. И я сам… Сутулый, лицо занавешено нечесанными длинными патлами. “А я неплохо играл на гитаре, пожалуй…
Запись частичная, я уже понял, что концерты целиком ты никогда не снимаешь. Но этого было достаточно, чтобы расжечь мое любопытство. И теперь я хочу узнать, можно ли познакомиться с этим человеком?
Вы меня как-то бросили тут одного на целый день. И от нечего делать я смотрел случайные кассеты из твоей видеохроники. Ну да, забыл спросить, можно или нельзя это делать. Если нельзя, то я заранее извиняюсь, посыпаю голову пеплом, но ни о чем не жалею.