Глава 1

Натаниэль Вольф, голливудский актер, кумир миллионов женщин, стоял за кулисами знаменитого лондонского театра, прислушиваясь к гулу голосов ожидавших его зрителей.

Женщины пришли посмотреть, действительно ли его облик соответствует тому образу, который они видели на большом экране, а мужчины желали удостовериться, на самом ли деле этот красавчик такой талантливый актер.

Интерес к Вольфу неимоверно возрос, когда было объявлено, что именно он сыграет главную роль в новой постановке пьесы Шекспира «Ричард II».

Отныне почти все ждали его провала.

Думали, что он не справится со столь сложной ролью. Думали, что награды, аплодисменты, огромные кассовые сборы – всего лишь результат выигрышной внешности и искусной работы кинооператора. Думали, что у него нет таланта…

Циничная улыбка изогнула уголки губ Натаниэля.

Завтра утром уже никто не станет сомневаться в его способностях! Газетные заголовки типа «Может ли голливудская звезда действительно играть?» – бесследно исчезнут, и вместо них появятся другие, например такой: «Великий Вольф заставил замолчать критиков, продемонстрировав им потрясающую игру». Он собирался показать им такой накал страстей, какого до сих пор в театре не видели!

Тут же, за кулисами, нервничал режиссер, и они обменялись быстрыми взглядами. Сотрудничество их было нелегким. Натаниэль настаивал – он будет играть роль так, как хочет, а режиссер яростно спорил с ним.

Приближался момент выхода на сцену. Натаниэль закрыл глаза – и отключился от окружающего мира. Это был его обычный прием. Через несколько секунд Натаниэль Вольф перестал существовать – теперь здесь стоял Ричард, король Англии.

Так было всегда – Натаниэль окунался в жизнь своего персонажа. Он не играл героя, он становился им.

В девять лет Натаниэль открыл для себя, что может стать кем угодно – рыцарем, победителем дракона, вам пиром, суперменом. Таким образом он обретал силу и способность защищать себя. Защищать тех, кого любил. Став для него спасительным убежищем, игра скоро превратилась в его вторую сущность. Именно так теперь и жил Натаниэль.

Он легко мог стать любым человеком, только не самим собой.

– Это платье вас совсем не полнит. – Кейти потуже затянула корсет на расплывшейся талии актрисы. – Цвет прекрасно вам подходит. Герцогиня Глостерширская и должна выглядеть… – Кейти запнулась, когда актриса недовольно сверкнула на нее глазами, но все-таки закончила фразу: – Величественно. Ведь вы – солидная дама.

– Ты хочешь сказать, что я толстая и старая?

– Нет! Я очень тщательно подбирала для вас костюм. – В ожидании дальнейших нападок со стороны актрисы Кейти напряглась. – Ведь вы играете безутешную вдову, поэтому не должны выглядеть ярко.

– Хочешь научить меня, как играть роль?

– Нет! Я говорю вам о том, что вы выглядите идеально для вашей роли. Пожалуйста, расслабьтесь.

– Как я могу расслабиться, когда мне придется играть в паре с Натаниэлем Вольфом? Он язви тельный, резкий, непредсказуемый… Вчера, когда на ре петиции я сделала всего лишь одну незначительную ошибку…

– Он просто взглянул на вас, – успокаивающе произнесла Кейти. – Ведь он ничего не сказал… Подождите, я еще не зашнуровала корсет. – Она обнаружила, что ее руки дрожат. – Видите ли, мы все нервничаем…

– А тебе-то с чего нервничать?

– Ну…

Кейти чуть не сказала актрисе о том, что завтра у нее встреча с одним из известнейших художников по костюмам, и от этого зависит ее дальнейшая судьба. У нее были большие долги, и она не спала ночами, мучительно пытаясь придумать, как их выплатить. Если завтра все пройдет хорошо, жизнь ее изменится в лучшую сторону.

Неверно истолковав молчание Кейти, актриса выдала целую тираду:

– Ты даже не представляешь, что это такое – играть вместе с голливудской звездой! Все пришли в театр с одной-единственной целью – посмотреть на знаменитость! – Всю свою ярость актриса обрушила на бедную Кейти. – Мое платье может разорваться пополам, но все будут смотреть только на него! Я могу остаться вообще без платья, но этого никто не заметит!

Кейти сделала несколько глубоких успокаивающих вдохов и выдохов:

– Пожалуйста, не волнуйтесь! Это просто нервы расшалились перед премьерой. Все чувствуют то же самое.

– Все – кроме Натаниэля Вольфа! – бросила актриса. – Он недоступный и молчаливый, как ледяной океан.

– И в этом океане можно утонуть, как «Титаник»… – кивнула Кейти.

– Ты хочешь сказать, что я похожа на «Титаник»?!

– Нет! – Такой разговор лучше не продолжать. – Вы выглядите шикарно, и платье на вас прекрасно сидит.

– Это ненадолго, – усмехнулась актриса. – Когда я нервничаю, мне все время хочется есть. А когда играю с Натаниэлем Вольфом, то всегда нервничаю. Следовательно, скоро я поправлюсь еще на несколько фунтов. – Она недовольно оглядела себя, а затем перевела взгляд на Кейти. – Ты вот молодая, хорошенькая, и у тебя прекрасная фигурка. Почему ты не носишь, например, блузку-стрейч и короткую юбку?

– Стараюсь не обращать на себя внимание. Я умру на месте, если Натаниэль Вольф заметит меня… как женщину. Знаете, как он ко мне обращается? Он зовет меня Гардеробом! Даже когда я помогала ему надевать его сценический костюм, он и не взглянул на меня. Все время разговаривал с кем-то по телефону. Вдохните, пожалуйста… – Теперь Кейти изо всех сил пыталась застегнуть молнию на платье, молясь о том, чтобы застежка не разошлась. Не говорить же известной актрисе, что умять целую коробку пончиков перед самым началом спектакля было по меньшей мере неразумно! И Кейти предпочла продолжить разговор о голливудской звезде: – Натаниэль Вольф – такая знаменитость, что в его присутствии я становлюсь сама не своя. В любом случае у него очень сильная харизма, а я предпочитаю мужчин менее заметных. – Она застегнула крючок на вороте. – Все! Удачи вам!

– Это плохая примета – желать актрисе удачи. В таких случаях говорят: «Чтоб ты ногу сломала!» – или что-нибудь подобное.

Кейти вздохнула: «Может, пожелать ей сломанной молнии?» – а вслух произнесла:

– Извините, теперь мне надо проверить Джона Гонта.

Кейти исчезла в костюмерной, где ее ближайшая подруга и помощница Клэр тайком читала гламурный журнал, откусывая при этом от плитки шоколада.

Виновато улыбаясь, Клэр взглянула на Кейти:

– Упс! Ты застала меня врасплох – изучаю жизнь знаменитостей. – Улыбка Клэр мгновенно исчезла, когда она увидела лицо Кейти. – Догадываюсь, ты только что одевала эту противную герцогиню Глостерширскую! Она влезла в свое платье?

– Еле-еле. – Кейти плюхнулась в кресло и потерла виски в надежде унять возникшую головную боль. – Бордовый цвет прекрасно подходит для ее героини, но темные цвета иногда подчеркивают бледность кожи. К тому же у меня ужасное предчувствие, что ее платье лопнет на сцене. У нас есть таблетки от головной боли?

– Я только что проглотила последнюю. – Клэр протянула подруге журнал. – Не знаю, хочешь ли ты видеть это или нет, но здесь большая статья о твоей сестре: «Паула Престон – самая красивая женщина в мире!» Я не согласна с этим! Паула – самая стильная женщина! Кстати, а почему у вас разные фамилии? Ты – Филд, а она – Престон…

– Она не хочет общаться с родственниками. И делает вид, что семьи у нее нет. – Кейти разглядывала фотографию сестры, вспоминая, как страдала из-за нее их мать. Ей захотелось сейчас же позвонить Пауле и напомнить о вечных семейных ценностях, о преданности семье. Но все это бессмысленно… – Когда выяснилось, что у отца игровая зависимость, сестра впала в ярость. Конечно, я тоже пришла в ужас, но Паула разозлилась еще и на мать – та все эти годы прощала отца. Поэтому, дескать, мы и росли в нищете. А еще Паула заявила, что если мать потеряет сейчас дом, то это исключительно по ее же собственной вине. И что она, Паула, не будет платить за, как она выразилась, слабости матери.

– Замечательно! – хмыкнула Клэр.

– Иногда мне не верится, что мы – сестры. – Кейти погрызла ноготь, затем взглянула на безупречный маникюр своей сестры на фото в журнале и уронила руку на колено. – Все это для Паулы слишком неприятно. Она создала свой безупречный образ и не желает его пачкать грехами отца.

Клэр решительно отняла у Кейти журнал и вырвала страницы со статьей о Пауле Престон.

– Вот! – сказала она, разорвав страницы и выбросив их в мусорную корзину. – Вот ее заслуженное место! А теперь я хочу посмотреть на этого великолепного Вольфа. Интересно, каков он на сцене? Сегодня единственный спектакль. Ты идешь?

– Нет. Мне надо еще раз взглянуть на эскизы и почитать сценарий – перед завтрашним днем.

– Ты никогда не сможешь работать в Голливуде, если так трепещешь перед звездами.

– Я перед ними не трепещу!

– Нет, трепещешь! Когда ты снимала с Вольфа мерки для костюма, твое лицо стало красным как помидор.

– Ну хорошо, значит, я трепещу перед Натаниэлем Вольфом, – устало согласилась Кейти, доставая из сумки бутылку с водой. – Но он… какой-то ненастоящий. И вообще, разве можно по-настоящему узнать актера? Разве можно понять, когда он играет, а когда – нет? – Открутив крышечку бутылки, Кейти сделала глоток. Она слишком хорошо знала, как легко ошибиться в человеке. – Например, если Натаниэль Вольф скажет тебе когда-нибудь: «Я люблю тебя», ты разве поверишь ему?

– Знаешь, однажды я подслушала, как он говорил режиссеру, что любовь для него – всего лишь слово из шести букв и не более того. Да… А ты в курсе, что билеты на этот спектакль были раскуплены за полчаса? Полчаса! Невероятно… Тем более если учесть, что Шекспир – полная ахинея! Макбет разговаривает с черепом…

– Это Гамлет! – Кейти сбросила туфли и пошевелила затекшими пальцами ног.

– Ну пусть Гамлет. У меня с английской литературой было плохо в школе. Но мы вообще-то говорим о Натаниэле Вольфе. Он получил все престижные награды – за исключением «Сапфира».

– Ну, к этому стремится каждый актер, – заметила Кейти.

– А он явно достоин наград… – Взгляд Клэр стал мечтательным. – Даже когда Натаниэль играет Шекспира и я много там не понимаю, все равно попадаю под его обаяние…

– Вот именно об этом я тебе и говорю! Вольф словно завораживает. Его голос… Его голубые глаза…

– А ты можешь себе представить, как заниматься с ним сексом? – Глаза Клэр разгорелись.

– Насчет секса я даже и не думала. Ведь он меня вообще не заметил. К счастью. – Кейти закрыла бутылку с водой и убрала ее в сумку. – Послушай, насчет сегодняшнего банкета… – нерешительно начала она.

– Тебе не удастся отвертеться, даже не думай! Банкет начнется в одиннадцать, и нам надо выглядеть сногсшибательно! Надень что-нибудь с глубоким вырезом, чтобы твоя грудь…

– Не надену! – перебила подругу Кейти. – Не понимаю, как тебе вообще удалось уговорить меня пойти туда, – проворчала она.

– Ты обворожительная, Кейти! И зря считаешь себя слишком полной. Думаю, это потому, что твоя сестра – топ-модель, а они все такие худышки!

– И тем не менее мне как-то некомфортно… Надо всерьез заняться своей фигурой. Хочу быть стройной и загорелой! Вот, например, Натаниэль Вольф. Его тело – сплошные мускулы. – Кейти мрачно оглядела себя. – А у меня едва хватает сил поднять бутылку с водой.

– Он выглядит невероятно привлекательным в этой кожаной куртке, которую ты ему подобрала. Ты всегда точно угадываешь, какой костюм на актере будет смотреться! – похвалила подругу Клэр.

– Костюм предназначен для того, чтобы раскрыть, если можно так выразиться, эмоциональное путешествие героя. – Кейти взглянула на свои старые джинсы. – А о чем говорит моя одежда? О том, что мое эмоциональное путешествие слишком… экономно.

– Хочешь правду? Твоя одежда говорит о том, что ты – перегруженная работой, низкооплачиваемая художница по костюмам и у тебя нет времени позаботиться о собственном гардеробе.

– Зато у меня есть куча долгов, – мрачно пробормотала Кейти.

– Ты невероятно талантлива! И обязательно получишь хорошую работу! И избавишься от долгов.

– Поскорее бы! – При мысли о долгах Кейти, как всегда, охватывала тоска. – Этот дом поглощает все, что я зарабатываю. Словно монстр какой-то…

– Наберись смелости сказать матери, что тебе слишком тяжело содержать большой дом. И зачем ей три ванных комнаты?

– В этом доме мама жила с отцом, он наполнен воспоминаниями… – Кейти прикрыла веки, почувствовав необыкновенную усталость. – Дом – единственное, что помогает маме жить после смерти отца. У них была невероятная любовь!

– Могу поспорить, твоя сестра проявит к тебе интерес, если узнает, что ты работаешь с Натаниэлем Вольфом. – Клэр блаженно потянулась. – А в каких фильмах он тебе больше нравится – в «Альфа-мужчине» или в «Рискнуть или умереть»?

– В «Альфа-мужчине».

– Серьезно? – Клэр нахмурилась. – Но ведь этот фильм о бойце спецназа. Неужели женщине интересно смотреть на перестрелки и драки?

– Меня очень тронул один момент. Герой думал, что у него нет сердца, но когда он встретил дочь своего врага… – глаза Кейти затуманились, – то пожертвовал жизнью, чтобы спасти ее. Я плакала несколько дней подряд… А потом смотрела этот фильм еще много раз. Натаниэль Вольф там просто потрясающий!

Если бы в кинопремии «Сапфир» была номинация за лучшую физическую форму мужчины, ее выиграл бы именно он!

– Кстати, о «Сапфире». – Клэр протянула подруге свой журнал. – Пролистай оставшуюся часть, когда у тебя найдется свободная минутка. Там есть статья о нарядах. Автор высказывает догадки о том, кто как оденется на церемонию вручения «Сапфира». Ведь она пройдет уже через две недели. Тебе, возможно, будет интересно.

– С какой стати? Я не получу приглашения на эту церемонию – туда не пускают в потрепанных джинсах.

Кейти тем не менее сунула журнал в свою сумку, а Клэр взглянула на часы – и быстро вскочила:

– Ой! Осталось пять минут до начала! Ты точно не пойдешь?

– Нет, спасибо. Можешь восторгаться за нас обеих.

Натаниэль вышел на середину сцены и уставился в темноту. Он не видел публики и не думал о критиках.

Он был королем Ричардом II, обреченным королем…

Натаниэль уже открыл рот, чтобы обратиться с речью к Джону Гонту, когда луч прожектора упал на первый ряд партера. Держа в руках корону, Натаниэль глянул вниз – и увидел знакомое лицо. Знакомое и все же какое-то другое… За двадцать лет оно изменилось, но не настолько, чтобы его нельзя было узнать.

Время словно застыло на месте.

А затем на Натаниэля с ужасающей скоростью обрушилось прошлое, и продуманный образ героя разлетелся на мелкие осколки, словно хрупкое стекло от удара о бетонный пол. Страшные воспоминания, вырвавшись из какого-то подвала памяти, в котором они были заключены много лет, вихрем закрутились в его голове.

Ужас и крики: «Остановите, остановите это!» И кровь. Везде кровь…

Он почувствовал себя беспомощным. Крайне беспомощным.

Сердце бешено забилось. Натаниэль уставился на свои руки, крепко сжимавшие корону. На них не было крови, но все равно он не мог двигаться, его разум был захвачен призраками прошлого. Ощущение того, что он не может ничего сделать, начало вновь мучительно терзать его…

Едва слыша шепоток, пронесшийся по рядам зрителей, Натаниэль пытался снова войти в роль.