Ты – мой, – сказала она. Рован вновь задышал хрипло, неистово. Аэлина расстегнула верхнюю пуговицу.– Я – твой, – пробормотал Рован.– И ты любишь меня, – продолжала Аэлина, расстегивая вторую пуговицу.Это не был вопрос, а утверждение непреложного факта. – Люблю до бесконечности.