Цитаты из книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»

Читая рассказ Хайдеггера о круизе, мы получаем представление о том, как он реагировал, когда мир не соответствовал его представлениям. В его голосе звучит обида и избирательность в том, что он готов увидеть.

Призыв Гуссерля вернуться к «самим вещам» был и призывом игнорировать идеологии, такие как марксизм. Это был призыв к критической самодостаточности, с отбрасыванием всех догм в эпохé.

Сартровский экзистенциализм был именно философией значимости: он призывал своих читателей принимать решения так, как будто от их поступков зависело будущее человечества.

Отрешенность стала одним из важнейших понятий у позднего Хайдеггера, обозначающим безразличное отношение к вещам.

как говорят философы, что жизнь нужно понимать задом наперед. Но они забывают о другом утверждении, что ее нужно прожить вперед. И если задуматься над этим утверждением, то становится все более очевидным, что жизнь никогда не может быть понята во времени, потому что ни в один конкретный момент я не могу найти потаенный угол, из которого можно ее понять.

Вот почему среди всех экзистенциалистских произведений меньше всего меня утомляет автобиография де Бовуар с ее описанием человеческой сложности и постоянно меняющейся сути мира. Она дает нам всю мощь и живость экзистенциалистских кафе, вместе с «серым небом над морем облаков, пурпурным остролистом, белыми ночами Ленинграда, колоколами Освобождения, оранжевой луной над Пиреем, красным солнцем, встающим над пустыней» – и всем остальным изысканным, сияющим цветением жизни, которое открывается человеку до тех пор, мы способны испытать его.

Тридцать лет спустя я пришла к противоположному выводу. Идеи интересны, но сами люди гораздо интереснее.

Я опьяняла себя концепциями, не принимая во внимание их связь с событиями и со всеми странностями жизни их изобретателей. Я не обращала внимания на жизни; главное – это идеи.

Когда я впервые читала Сартра и Хайдеггера, я не думала, что детали личности или биографии философа так важны. В то время это было распространенное убеждение в данной области, но это также было связано с тем, что я сама был слишком молода, чтобы хорошо разбираться в истории.

Мемуары Симоны де Бовуар делают ее одним из величайших интеллектуальных хроникеров XX века, а также одним из самых прилежных феноменологов. Страница за страницей она наблюдает за своим опытом, выражает свое удивление тем, что она жива, обращает внимание на людей и потакает своему аппетиту ко всему, что встречает.