Глава 1

– Ну, наконец-то я до тебя дозвонилась, Женька! Опять телефон барахлит?

Обычно веселый голос близкой подруги был пропитан обеспокоенностью. В душе засвербело чувство вины: отпуск был столь «радужным», что моё очередное исчезновение с радаров заставило Наташку нервничать.

– Извини, Нат. Я просто забыла отключить авиа-режим. Долетела хорошо, без приключений. Не переживай.

– Удивительное везение, – фыркнула она, а я в ответ только улыбнулась в трубку. – Ладно, потом мне все расскажешь о своих приключениях, – она никогда не умела долго злиться на близких, к коим я себя причисляла. Вот только бастионы пали слишком быстро. Предчувствие не обмануло – следом прозвучала коронная фраза, за которой непременно идут плохие новости: – Женечка, тут такое дело…

С того момента, как Петр Валентинович ушел на пенсию и передал управление компанией своему сыну, этот набор слов я слышу слишком часто. То «Женечка, тут такое дело, тебя и твой отдел собираются лишить квартальной премии», то «…забудь о повышении», то «Это Алина Игоревна, прошу любить и жаловать!».

В последний раз этой фразой был прерван мой первый за многие годы отпуск, что не успел толком начаться. Уже спустя неделю позвонила подруга и огорошила новостями: Алина запорола сделку с крупнейшим застройщиком, шеф в ярости, ты должна урегулировать вопрос. Прекрасно! Испортила все дочка босса, а исправлять мне.

И вот опять. Не успела я мысленно приготовиться к очередной гадости, как голос подруги тонет в оглушающих звуках – сзади засигналили другие машины. Пятница, конец рабочего дня и удушающая жара знойного лета – еще бы не собраться пробкам. И, конечно, стоило мне на секунду отвлечься, как эта самая пробка чудесным образом рассосалась, а моя машина стала причиной затора.

– Что, шеф рвет и мечет? – возвращаюсь к беседе, как только выруливаю на узкую улочку, ведущую к офису. – Скажи, что я скоро буду. Уже почти на месте.

– Ну так я тебе по этому поводу и звоню! Планы изменились, так что из аэропорта езжай сразу домой. Игорь Петрович отправился на какую-то важную встречу, сказал не ждать обратно. Так что приходи в понедельник, лучше к обеду. Сама знаешь, по утрам он злой как черт. Я тоже уже ушла из офиса, стою у подъезда. Увидимся вечером?

Ну, ну, важная встреча. Вечером в пятницу! По нервам полоснуло раздражение – мы ведь договорились! Но Наташка тут ни при чем, так что я просто глубоко вздыхаю, возвращая себе спокойствие.

– Во сколько тебя ждать?

– Потом решим, хорошо? Мне пора.

Уже что-то. Наталья хотя бы введет меня в курс дела – что нового в офисе за три недели моего отсутствия? Выясню, что там с Алиной и «Октавой», а к понедельнику я уже буду во всеоружии.

Антону решила не звонить – будет ему сюрприз. Пожалуй, это единственный положительный момент в сложившейся ситуации – я успела невероятно соскучиться. Вернуться должна была почти через неделю, но отпуск изначально пошел через… В общем, не задался. Может, и к лучшему, что мужчина со мной на острова не полетел. Пожалуй, стоит извиниться, зря я тогда с ним спорила по этому поводу. К тому же, сейчас он болеет и после работы отсыпается с градусником под мышкой. Тот ещё трудоголик. Нет чтобы сходить в поликлинику и взять больничный. Вместо этого он будет закидываться горстями таблеток, но продолжит работать. Петр Валентинович ему за такое уже по шее бы настучал – и сам не лечится и других заражает. Но бывший начальник, к сожалению, на пенсии, а у нового свой девиз. И в снег и в зной, и дождик проливной. Гори хата огнем, но работа должна стоять на первом месте! Кажется, Антон стал любимчиком нового начальства – перерабатывал и постоянно засиживался допоздна в офисе, что меня подбешивало.

Я была полностью сосредоточена на дороге, но, проезжая мимо знакомого здания боковым зрением уловила какой-то диссонанс. Что-то неправильное. Уже через секунду с языка срывается растерянное:

– Какого черта?

Парковка у офиса почти пустынна. Почти, если не обращать внимания на знакомый мини-купер Наташки, которая якобы уже дома. У главного входа припаркован гробоподобный лексус владельца компании, которого тут тоже быть не должно, ведь он уехал на важную встречу и возвращаться не планировал, а в его тени прячется спортивная ауди Алины. И на своём привычном месте серый форд Антона.

Внутри словно пружина сжимается, а сердце замедляет ход, потому что близкая подруга мне только что солгала.

Но зачем?

А ещё интуиция, которая вмиг активизировалась и нашептывала предположения – одно хуже другого. Не успев обдумать ситуацию, я рефлекторно выкручиваю руль, сворачивая к офису.

Самым странным было то, что в это время Алина все ещё на работе. Пользуясь привилегиями, полагающимися любимой дочке босса, девушка убегала из офиса за несколько часов до завершения рабочего дня, перекидывая дела на коллег. Неужели эта лиса добралась до Наташки? Своими интригами и склоками девица умудрилась выжить из офиса половину нормальных сотрудников. Женский коллектив постепенно превращался в серпентарий. А ведь работает у нас всего шесть месяцев! Она с удовольствием и от меня бы избавилась, но пока остерегается показывать зубки протеже своего деда, плюс я её начальница. А для того, чтобы испортить жизнь Наташке – кишка тонка, не того поля ягода. Недаром подруга с гордостью носит прозвище Эверест. Во-первых, фамилия у нее – Горная, во-вторых, она такая неприступная, холодная и таит в себе множество опасностей, что лучше к ней лишний раз не соваться. Иной раз мне казалось, что её сам босс побаивался.

Но если Наташка солгала, значит, случилось что-то серьезное. К тому же, последние три недели у меня прямо руки чешутся от желания свернуть чью-то хрупкую и нежную шейку. Возможность шикарная – Алина на месте, а свидетелей нет. А уже после выясню, каким образом эта девица умудрилась запороть мой проект, над которым я работала несколько месяцев, и лишить меня офигенных комиссионных. Съездила в отпуск, называется.

Заодно Антону втык дам и отправлю домой лечиться. Тоже мне, герой-трудоголик с девизом по жизни – положу своё здоровье на благо компании!

Выудив из сумки ключи от кабинета, двинулась в офис.

– Привет, Семен!

– О, Дюймовочка! – охранник при виде меня откладывает книгу в сторону. – Какими судьбами? Ты же в отпуске!

– Да какой там отпуск! Одно разочарование, – отмахиваюсь, намекая, чтобы даже не спрашивал.

– Ты просто отдыхать не умеешь, – хохочет мужчина, покачивая головой. —Телефон во время отпуска нужно отключать, не слышала о таком? Всему тебя учить нужно, салага.

– Гены не пропьешь, – весело подмигиваю и скрываюсь в кабине лифта. – В следующий раз обязательно воспользуюсь твоим советом! Ещё увидимся.

На этаже царила идеальная тишина – все давным-давно разбежались по домам. Я ожидала застать тут Антона… но его место пустовало, а компьютер был выключен. Может, стало так плохо, что побоялся садиться за руль?

Но если Антона не было, то вот Наталья точно на месте – со стороны приёмной начальства, сквозь тонкую щелку из-под двери, сочился свет.

– Привет, – дверь открывается бесшумно, и подруга, уткнувшаяся в монитор, буквально подпрыгивает на месте. – Извини, не хотела пугать.

– Ты не напугала, – пока я пересекаю просторную приемную, громко шлепая пляжными сланцами, женщина лихорадочно собирает разложенные на столе документы.

– А то и видно. Забыла, что у тебя на лице все написано? – пальцем очерчиваю в воздухе контур её головы. Ноль реакции, хотя обычно девушка расслабляется, и мы вместе хихикаем, что для Эвереста у нее уж слишком живая мимика. Усаживаюсь напротив, не дождавшись хоть мало-мальских объятий от подруги, которая, по идее, должна была по мне соскучиться за это время. – Ты так рада меня видеть… Наташ, не хочешь пояснить, что происходит? – Тыкать в ложь не стала. Сама все понимает. – Чего ты такая дерганая?

– Не сейчас, Жень. Давай вечером встретимся и поговорим, хорошо? Я же запретила тебе приезжать.

Вот так тепленький прием: подруга вошла в образ Эвереста и начала атаку без предупреждения. Я так растерялась, что не сразу нашлась с ответом.

– Во-первых, насколько я помню, ты не мой начальник, чтобы запрещать мне появляться в офисе, – сухо поясняю, чувствуя, как раздражение вновь дает о себе знать. – Во-вторых, я ещё не уволена, не так ли? Кстати, он на месте? – киваю на стену, за которой скрывается кабинет Игоря Петровича. – Будь добра, сообщи, что я приехала, как мы и договаривались.

– У него совещание, я не стану мешать.

Таким голосом Наташка обычно отшивает назойливых сотрудников, которые бегают к начальству по любому чиху. Но я-то не из-за ерунды здесь. И не по собственной прихоти.

– Ещё как станешь, если не хочешь, чтобы я помешала ему совещаться, просто ворвавшись в кабинет, – поднимаюсь с места, намереваясь дать понять, что я не шучу. – Какая муха тебя укусила? Это ведь не тебя собираются турнуть ни за что, не так ли? Да какого черта, Наташа! Я прервала свой отпуск, половину которого просидела в отеле и исправляла косяки сама знаешь кого, а вы в последний момент все переиграли? Продолжим спорить или ты сделаешь свою работу?

На секунду в мыслях проскальзывает сожаление. Может, и не стоило так уж резко?

– Так, все, брейк. Успокоились обе, пока не наговорили друг другу того, о чем потом пожалеем, – Наташка идет на попятный. Она знает, что завожусь я с пол-оборота, слишком импульсивная и эмоциональная. Обычно ещё себя сдерживаю, но не сейчас, когда уставшая и злая. Отпуск испорчен, премии лишилась, а сейчас могу и работу потерять с тем же успехом. Дома парень болеет, тут мне лапши на уши навесили. – Пошли кофе попьем, поговорим. У Игоря Петровича действительно совещание, может, к тому времени закончат.

В опровержение слов Натальи из-за стены разносится громкий мужской смех.

– Весело у них там.

– Не то слово, – соглашается подруга, и я невольно смеюсь, глядя на её кислую физиономию. – Идем?

Мы почти уходим, как дверь кабинета начальства распахивается, выпуская веселье в приемную.

– Наталья, душенька, организуйте нам кофейку, – в дверном проеме стоит Игорь Петрович. Довольный, веселый. Я бы даже сказала, неприлично счастливый. Улыбка такая, какой не было, даже когда стал главой компании. И я не знаю, что меня больше поражает: его благодушие или Антон на заднем фоне, что сидит на кожаном диване в кабинете начальства и воркует с Алиной, словно влюбленный голубь. – О, Евгения Олеговна, и вы тут?

Я с усилием отрываю взгляд от парочки, чувствуя, как промеж лопаток ложится чья-то ладонь. Наташка. Этот нехитрый жест помогает вернуть самообладание. Пожалуй, начать выяснять отношения прямо сейчас – не лучшая идея, в кабинете есть посторонние.

– Да. Вы хотели меня видеть, как только я приеду.

Голос ровный, я бы даже сказала, механический. И это хорошо. Возможно, мне лишь показалось, что одна рука Антона обнимает девушку за плечи, а вторая сжимает её ладони. И сидят они слишком близко – тоже показалось. Или это совсем не то, что видится на первый взгляд.

– Это было две недели назад, Орлова, когда «Октава» собрались разорвать все договоренности, – мужчина выставляет ладонь вперед, намекая, что и слушать ничего не желает. – Я помню, у вас там в поездке что-то с документами произошло, и вы не могли вернуться раньше, – отмахивается начальство, – но это ничего не меняет. Давайте о работе поговорим в понедельник, там и решим, что делать с вашей ошибкой. К счастью, Алина Игоревна уже урегулировала возникший конфликт к «Октавой», поэтому дела подождут.

Я едва не скрипнула зубами от досады. Значит, Алина Игоревна урегулировала? Вот как. Видимо, я перегрелась и получила солнечный удар, когда решила, что это я две недели пахала, заново составляя документы и ведя переписку с представителями «Октавы» прямо из отеля. Консультировала и направляла Алину, чтобы она в очередной раз не напортачила.

Что ж, ну теперь мне хотя бы понятно, откуда ноги растут у этой мутной истории. А то две недели думала-гадала, что за ерунда с договором, и почему «Октава» чуть не послали нашу компанию к едрене фене. Возникло подозрение, что при трудоустройстве в «Октаву» сотрудники не только подписывают трудовой договор, но и дают обет молчания. А в дополнение ко всему проходят курсы увиливания от прямых вопросов. Я так и не поняла, что конкретно произошло с нашей последней встречи. А Алина ни бе, ни ме, ни ку-ка-ре-ку о причинах конфликта.

Вот только недолго этой стрекозе плясать осталось – подниму переписку за несколько месяцев, выцеплю из неё все документы, и чья-то песенка будет спета. Какое счастье, что я работаю на своём ноутбуке, а не на корпоративном. Как бы Алина не льстила мне эти месяцы, не восхищалась моим умом и работоспособностью, не строила из себя невинную овечку, но я так и не забыла её обещание двухгодичной давности – вернуться и уничтожить мою карьеру. Так что я была начеку с той самой фразы: «Это Алина Игоревна, прошу любить и жаловать!»

Предупрежден, значит, вооружен. Что ж, посмотрим, кто кого. Я не собиралась складывать лапки и подставлять филейную часть для пинка. Обойдется.

– Конечно. Увидимся в понедельник, Игорь Петрович.

– Стойте, душенька, ну что ж вы так спешите, – фамильярность Игоря Петровича бесила просто невообразимо, но человек неисправим. Я пыталась в первые месяцы совместной работы указать ему на личные границы, но проще уговорить тигра не нападать. Вечно себе на уме. – У нашей компании отличный повод для праздника, и раз уж вы тут, то просто обязаны разделить эту радость с нами. Вы ведь старожил офиса, не так ли? Работаете тут шесть или семь лет, если не ошибаюсь?

– Шесть с половиной.

– Почти с самого основания. Значит, имеете полное право узнать о грядущих изменениях одной из первых. Наташенька, так что там с кофе?

– Один момент, Игорь Петрович, – Наташа спокойнее, чем ледники Антарктиды, в то время, когда я не знала, куда себя деть. Было огромное желание разобраться в происходящем, но сделать ноги и унести отсюда задницу подобру-поздорову хотелось сильнее. Предчувствие жирной подставы никак не покидало. – Жень, будь добра, помоги мне. Иначе я одна провожусь до вечера.

– Да, вдвоем вы быстрее справитесь. Ну все, бегите.

Мы с Натальей покидаем приемную с идеально ровными спинами, как ни в чем не бывало. Я следую за ней словно на веревочке до самой кухни, подстраиваясь под равномерный стук высоченных шпилек. Едва подруга закрывает за нашими спинами дверь в крошечное помещение, как мое терпение лопается, и я, наконец, задаю главный вопрос этого вечера.

– Какого черта тут происходит? – что-то я стала много ругаться в последнее время. Впрочем, Наташа вообще никак не реагирует.

Мне приходится ждать, пока она заправляет кофемашину. Чтобы не мяться на месте, достаю поднос, на который выставляю несколько идентичных кружек, чайных ложечек и пиалу с кубиками сахара. Пока кофемашина выполняет свою задачу, коллега из тумбочки вынимает полупустую бутылку коньяка. Аккуратно разливает спиртное по двум кружкам, буквально по чуть-чуть. Стало паршиво, когда я, наконец, заметила, что у Эвереста подрагивают руки, отчего горлышко бутылки то и дело тренькало о край кофейной кружки.

Заначка спрятана, а мне в руки всучили один из импровизированных бокалов.

– Пей за то, чтобы стояло только у верных!

Чудо, что после столь оригинального ответа на поставленный вопрос кружка не выскользнула из ослабевших рук.

– Я за рулем, – смотрю на подругу, пытаясь уловить признаки розыгрыша. – И ты же знаешь, что я не пью. Наташ, ты же пошутила сейчас, да?

Не хочу верить, что это правда. Он не мог. Только не Антон.

– Знаю, конечно, но попробовать стоило, – подруга смотрит на меня со смесью жалости и сочувствия, после чего возвращается к кофемашине. Тяжело вздыхает и продолжает: – Да какие там шутки, Жень. Ты даже не представляешь, насколько все дерьмово.

– Как давно ты знаешь?

– Три дня. Не знала, как тебе сказать… да и смысл, ты уже возвращалась.

Чувствую, как внутри все заледеневает. Значит, не показалось. Так и есть. Обнимает и держит за руки, а её голова лежит на его плече. Зрение меня не подвело, а интуиция не обманула.