Серия «Сокровища мировой литературы для детей»

Иллюстрации Геннадия Новожилова

© Новожилов Г. Д., насл., текст и ил., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Про Лису и Котофей Иваныча

Жили-были старик со старухой. Жили бедно. Скотинку не имели, а был у них только один кот. Жил кот долго, остарел немного. Любил кот более всего на печи лежать, слушать, как старик со старухой его ругают.

– Ишь, бока все отлежал, – ругает старуха кота. – Мышей не ловит, только харч переводит.

«У вас корки плесневелой не допросисси», – огрызается про себя кот.

– Клочкастый он у нас какой-то. Ухо рваное, – соглашается со старухой дед.

«Смотри, какой красавец писаный», – щурится на деда кот.

– А мяучит, словно собака тявкает, – говорит дед и давай цигарку из ведомостей вертеть.

– Да сунь ты его, дармонда, в мешок и отволоки в лес! А там и выкинь! – советует старуха.

– И то, – отвечает дед. – Покурю маленько и снесу.

Поймал кота старик, сунул в мешок, отнёс в лес, а там вытряхнул в овражек и ушёл.

– Тьфу на вас! – плюнул вослед старику кот, а потом пригорюнился. – Делать-то чего теперича? А есть как охота. Кажись, кашу пустую дай, всю бы так и стрескал.

И чует кот, от пенька одного мышами шибко потянуло. Подкрался он, лапу в нору запустил, а там тепло, всё шевелится – столько мышей. Цап одного мыша, вытянул, а норку сучочком заткнул. Съел, затычку вынул, другого поймал. Наелся кот, но всё равно грустно, одиноко. «Запас, что ли, сделать?» – думает. Перекинул связку мышей через плечо и дальше побрёл.

Вот идёт он, идёт и видит лису. Лиса же котов никогда не встречала и спрашивает:

– Кто вы такие будете?

– Мы кот.

– А зачем вы тута?

– Как эт зачем? Главноначальником над вами поставлен. Прислали меня, значит, вами управлять, – надулся кот, а сам думает: «Как бы эта рыжая не покусала сдуру-то».

– Ух ты! – обомлела лиса. – А имечко какое имеете?

– Ну, Котофей Иваныч. А тебя по-каковски называть?

– Патрикевна я.

– Где-то слыхал, – кивнул кот важно.

А лиса думает, раз этот сморчок начальником прислан, так надо, пока не хватились, за него замуж идти.

– Пошлите ко мне, Котофей Иваныч. Покушаете с дороги.

– Я покушамши.

– Мышами, что ли, закусили?

– А что?

– А я вас курятинкой всласть попотчую.

– Ну, давай, что ли, пошли.

И окрутила кота лиса. Стали они вместе жить. Кот на печке целый день дрыхнет, только просыпается курятины поесть. А лиса кур натаскает, садится их щипать: пух по горнице так и летает. Кот гладкий стал, подшёрсток на холке появился, но на животе отчего-то шерсть поредела.

– Патрикевна, а Патрикевна! Чегой-то у меня на пузе шерсть лезет?

– Не знаю, Котофей Иваныч, я неграмотная.

– Может, от курятины? – предполагает кот.

– Давайте гусятинку попробуем, – предлагает лиса.

– Неси, что ли.

Зиму прожили хорошо. Запасов у лисы пропасть: курятина, гусятина, утятина, мяско всякое. Долгие зимние вечера тянутся, тянутся. Кот на печи похрапывает, лиса у шестка блюда готовит. Проснётся кот, на лису заплывшими глазками глядит и молчит. Щёки у кота стали, что твои сдобные плюшки. От сладкой жизни Котофей Иваныч даже подрос. Хлопочет лиса у печи, гремит заслонкой, ухватом чугунки ворочает.

– Обедать слазьте, а Котофей Иваныч!

– Опять обедать, – вздохнёт кот. – Уж обедали нонче.

– Это вчерась, Котофей Иваныч, было. Заспали вы.

Поскребёт кот под мышками, сползать с печи станет. Сядут обедать. Лиса пристаёт:

– Чегой-то вы меня не обожаете, а Котофей Иваныч?

Кот ложку оближет, ответствует:

– Займися делом, Патрикевна!

И опять на печь. Однажды лиса говорит:

– Раз вы начальники, так вам мундир полагается. В чём прохаживаться станете?

– С еполетами? – оживился кот.

– И пуговки светлые, – мечтает лиса.

– Можно, – улыбается с печи кот.

– А на штанах лампасики енеральские, – совсем умилилась лиса.

– Штанов не надоть!

– Как так? – удивилась Патрикевна.

– В штанах жарко будет. Один мундир надоть.

– Нехорошо, Котофей Иваныч, такому начальнику без штанов-то.

– Цыц, Патрикевна! Делом займися!

А сам на другой бок и храпака.

Стянула где-то лиса красного сукнеца. В другую ночь забралась к галантерейщику, нахватала прикладу всякого, еле дотащила. Уселась лиса коту мундир ладить.

– Котофей Иваныч!

– А! – просыпается кот.

– На примерку спускайтеся.

– Ох, всё-то нам по грехам нашим, – кряхтит кот и слезает. Вертит его лиса, булавки везде понавтыкала, рукавчики намётывает. И вот закончила лиса работу, в дальний угол устроилась, любуется. Крутится перед зеркалом кот, лапы в стороны поднимает.

– Вот тута как будто потягиват, – придирается кот, а самому нравится.

– Так, Котофей Иваныч, большой начальник ручек не подымат, он ножками ступает.

– Твоя правда, Патрикевна, ты у меня прям рубин яхонтовый, – млеёт кот.

– Да будет вам, Котофей Иваныч! – закрывается передником лиса.

– Пройтиться, что ли, пойти? – советуется кот.

– Дождит ноне, Котофей Иваныч. Ножки замочите. Через денёк пообсохнет, отправимся. А щас я вам потрошков в сметанке приготовлю. А вы ложитеся пока. Небось умаялись.

– Лучку, лучку, Патрикевна, поболе положи. И вот што, Патрикевна, ты мундир-то мой на виду пристрой, я глядеть стану.

Вот пошла наутро лиса поохотиться, сцапала утку на озере. Бежит с уткой, думает, как бы её почудней приготовить. А тут из кустов волк:

– Стоп машина! Становися лагом^[1], Патрикевна, утку давай, а сама бежи, куда бегла.

– А вот энтого не хошь?

И суёт волку в нос кукиш.

– Ай, курятины объелася, а кума? Щас башку-то рыжую твою скушу, дале без причёски обходиться будешь.

– Скусил один такой! Твоя-то башка уж на ниточке дёржится!

– Чего так?

– А того! Котофей Иванычу нажалюсь, тута тебе, блохастому, и каюк!

– Ты чего! Чего фиги-то тута мне в нос пхаешь? Какому такому Иванычу? Кто таков Иваныч твой?

– Муженёк мой! Начальником сюда послан! С самого, то есть, верху! Порядок наводить среди вас, чертей. Он те скусит!

– Ой, рыжая, опять, небось, брешешь?

– Ты б, Левон, удалился с моей дороги. До греха недалеко.

– Ну, извиняйте, стало быть. Стало быть, ложимся в дрейф^[2].

И полез волк обратно в кусты. Только лиса разбежалась, а тут медведь:

– Здорово живёшь, Трикевна! Ну, это, давай, что ли, птицу мне на поедание.

– Да вы что, сговорилися ноне, окаянные!

– Утку, говорю, мне отдавай.

– А две не хошь?

И медведю поведала лиса о страшном муже своём. Медведь слушал, слушал, даже слюну пустил.

– Слюни-то подбери, Потапыч! С женчиной толкуешь. Вы б с Левоном потрафили лучше начальнику-то вашему, глядишь, он вас и простит.

– Чаво это такое, Трикевна? – таращится медведь.

– Ох, моченьки моёй нету! Ты, темнота окромешная, тащи быка, а серому дураку скажи, пусть барана, что ли, зарежет. А как гостинцы приволокёте, так сами подале схоронитесь. Котофей Иванычев носок деликатный, ваших ароматов, боюсь, не стерпит. И порвёт Котофей Иваныч вашего брата.

– Каво порвёт-то, Трикевна? Хто это такое? Вишь, волнуюся я даже!

– Тьфу ты пропасть! – плюнула лиса и с уткой убежала. Прибежала домой, угощает кота уткой, рассказывает:

– Волк с медведем просют гостинцы принять.

– А, к примеру, какие такие гостинцы?

– Медведь быка, волк барана.

– Не жирно ль будет?

– В запас пойдёт, Котофей Иваныч. У нас лишнего не бывает.

Ну а волк с медведем приволокли подарки, свалили на видном месте, а сами из-за бугра выглядывают.

– Слышь, Лявон, поди, скажи, так, мол, и так.

– Потапыч, ты вона у нас какой, прям броненосец^[3]. Я рядом с тобой лайба^[4] чухонская. Стало, тебе идтить.

– Понимашь, Лявон, я сызмала энтих начальников опасаюся. Ты глянь-ка, вона косой куда-то чешет. Слышь, землячок, подь-ка, дело есть!

– Чего вам? – остановился заяц.

– Жить хошь? – оскалился волк.

– Да отцепись ты! – огрызается заяц. – Всё бы жрать да жрать. А толку никакого: кожа да кости. Лучше подох бы. Глядишь, и отмучился.

– Это ты, салага, мне, что ли? – рассвирепел волк.

– Годи, Лявонтий, – придавил волка лапой медведь. – Не время. Ты, сынок, поди, тукни в окошко, скажи лисе, мы тута с гостинцами. Кумекаешь?

– Кумекаю! – развеселился заяц. – Я гляжу, вам самим нониче не с руки!

– Ой, держи меня, Потапыч! Ой, я его грызть щас почну! – мотает башкой волк. – Ой, погано мне от энтих говорунов!

– Уймися! – гнёт своё медведь. – Не время, говорю. Гляди-ка лучшеё, чего там косой.

Заяц к избушке подскакал, в окошко постукал, а сам прыг подальше. На крылечко вышла лиса в цветастом фартуке, шерсть на лбу на бумажки накручена. В лапе у неё гусь: она его палила над огнём. Заяц стал передавать медвежий наказ, лапкой в сторону волка и медведя показывать. Рассказал и в чаще скрылся. А лиса в избушку вернулась.

– Потапыч, чегой-то оттель жгёным мясом тянет. Чуешь?

– Чую, – шепчет медведь. – Предполагаю, кого-то из наших изловили, сильно пытают, всё про нас хочут знать.

– Амба, Потапыч! Открывай кингстоны!^[5]

– Похоже на то, Лявон.

Через малое время появился из дверей в красном мундире кот, а за ним лиса в пышной причёске.

– Ух, как я энтих начальников опасаюся, – опять шепчет медведь. – Весь даже волнуюся. Да вот скажи, Лявон, чегой-то энтот начальник так невелик? Поганенький какой-то. Мне б яво под пятку, так бы, кажись, об землю и растёр.

– Он те разотрёт, – шипит в ответ волк. – Вона, на ём золота, как на адмирале. На нас курс взял. Делать-то чего?

А кот учуял свежатину да как кинется на быка с бараном и давай их терзать. Мяукает, завывает, рычит, совсем из ума вышёл.

– Ишь как лютует, – шепчет медведь. – Уходить надоть, Лявон.

И полез медведь на дерево прятаться. А волк в хворост зарылся, но глядеть на кота хочется: морду высунул, пасть открыл.

– Ишь ты! Из всех калибров так и шпарит, – восхищается волк котом.

А лиса тут как тут:

– Котофей Иваныч, вона кого цапни! Он во всём виноватый.

И указывает на волка. А кот уж вовсе очумел, в глазах красно, кинулся, вцепился в волчью морду. Взвыл волк:

– Полундра! Братва, все за борт!

Мотает башкой волк, никак кота стряхнуть не может.

«Всё, Лявону крышка. Хоронить уж неча не останется, – трясётся на дереве медведь. – Теперича мой черёд. Ежели каво обидел, прощенья просю».

А кот вдруг сообразил, в кого вцепился, и от ужаса по стволу взлетел. Волка будто здесь и не было. А кот хочет выше спрятаться, головой что-то мягкое пихает, а выше не получается. Он возьми да со страху и укуси это мягкое. Дёрнулся медведь, полдерева обломал, вниз рухнул.

– Держи его, лохматого! – верещит вослед медведю лиса, подпрыгивает, лапами размахивает. Как утихло всё, подходит лиса к дереву, а там, где медведь обломал, кот в мундире своём.

– Слазьте, Котофей Иваныч, вы тута теперича наиглавнейший!

Молчит кот. И так, и сяк зовёт лиса – ничего. Долго лиса палкой била по дереву, пока кот на землю не свалился. Домой понесла лиса муженька, там помыла, расчесала, на печь уложила.

– Покушайте, Котофей Иваныч, ослабли вы. Вам чего, курятинки, гусятинки? Может, желаете баранинки аль мяска бычьего?

Так и уснул Котофей Иваныч с куском мяса в пасти.