Цитаты из книги «Приключения барона Мюнхаузена»

Вдруг из-за кустов бросается на меня дикий кабан

Лиса от боли выскочила из своей шкуры и убежала, а шкура досталась мне целая, не испорченная пулей.

Но сало было скользкое, оно, быстро пройдя сквозь утку, выскочило у неё с другого конца.

храню этот камень в своём кабинете редкостей в память о моём пребывании на острове Тайхатлибиати, несмотря на то, что мне было трудно перенести его в Европу. Вечером я улучил минутку и остался с голландцем наедине. – Послушай, брат Ганс, нам надо вырваться на волю, мне вовсе не хочется быть съеденным вместо жаркого… Ганс сначала обрадовался, но потом жалобно ответил: – Как же мы убежим, барон? Ведь мы не знаем, где лежит этот остров. Его нет ни на одной карте. Как мы попадём в Европу? Тогда я сказал: – Мы можем плыть в любую сторону: на север, на запад или на восток, только не на юг, и всё равно попадём к цивилизованным людям, а там нам покажут дорогу. Он успокоился, и мы стали обдумывать, как сделать лодку. Я спросил у Ганса, какие деревья на этом острове самые крепкие. Голландец ответил мне: – Не знаю, какой породы эти деревья, но плоды их похожи на тыквы или скорее на пузыри величиной с тыкву, потому что они наполняются газом и в спелом состоянии становятся настоящими маленькими аэростатами. Им никогда не дают вызревать, потому что, разогретые солнцем, они поднимаются на воздух и увлекают за собой всё дерево вместе с корнями. – Друг, мы спасены! Дорогой земляк, теперь уж мы, наверное, увидим родину! Когда будут срывать плоды? – Вероятно, на днях… – Что же с ними сделают? – Мне рассказывали, что их связывают по нескольку штук вместе, кладут на солнце и ждут, пока они нагреются и улетят. Этот день считается у туземцев большим праздником.

Благополучно избежав неминуемой гибели, я тихонько приподнял голову и с ужасом увидел, что голодный зверь проглотил всю заднюю часть животного. Я изо всей силы огрел его кнутом. Волк от испуга и боли рванулся вперёд и очутился вместо лошади в её упряжи и оглоблях. К великому удивлению встречных, волк бешено мчал меня и скоро благополучно привёз в Петербург.

В молодости я хорошо знал барона Мюнхаузена. В то время ему жилось очень трудно. Его лицо, костюм, словом, вся его внешность были очень неприглядны. По своему уму, происхождению и образованию он мог занять видное место в обществе, но он редко показывался там, не желая краснеть за свой жалкий вид и переносить косые взгляды и снисходительные улыбки. Все близкие знакомые очень любили барона за его неистощимое остроумие, весёлый нрав и прямодушие. А какой это был удивительный рассказчик! Теперь таких уже нет! Начнёт он, бывало, вспоминать что-нибудь из своей прошлой, богатой всевозможными приключениями жизни, слова так и льются, картины сменяют картины, – все затаят дыхание, слушают, боятся проронить слово…

у несмотря на то, что она была в это время щенной