Еще неделю назад я жил полной жизнью, искренне думая, что я – человек, созданный по образу и подобию… Как же я заблуждался.

Глава 1. Перелет. Марго

Я сидел в вертолете, смотрел в иллюминатор. Вокруг – бескрайняя сибирская тайга. Вековые ели, сосны, непроходимые болота и редкие, змеей извивающиеся речки. Даже с высоты эта величественная картина природы вызывала у меня внутренний трепет и страх. Много раз я созерцал эту пугающую мощь неосвоенной человеком земли и всякий раз восхищался ею.

Это был обычный командировочный рейс на одно из новых месторождений нашей компании, только выходящее на проектную мощность. В течение года я совершал не менее десятка таких поездок. Сами перелеты уже стали рутиной, однако каждая встреча требовала от меня усиленной подготовки и концентрации. Еще бы! Суровые, закаленные лишениями и одиночеством мужики, профессионально знающие свое дело. Чтобы они стали доверять мне, еще не достигшему тридцати лет москвичу, надо было каждый раз доказывать, что ты в этом деле не меньший профессионал.

Я летел на большом пассажирском вертолете советского производства. Свои последние годы он доживал здесь, доставляя на объект вахтовиков и редких пассажиров вроде меня.

Громкий гул несущего винта и свист проникающего в салон воздуха никак не позволяли мне сосредоточиться на предстоящей встрече. Закрыв ноутбук и откинувшись на спинку кресла, я переключил внимание на пассажиров нашего рейса. Весьма разношерстная собралась в этот раз компания!

Прямо через проход от меня расположилась харизматичная тучная особа – средних лет дама в свободном платье, увешанная деревянными, с серебром украшениями. Эти побрякушки, небрежно завязанный на шее платок и «Улисс», которого она с увлечением читала, выдавали в ней творческую интеллектуалку. Ремень безопасности, который пилот строго-настрого запретил расстегивать, болтался с обеих сторон ее сиденья.

Дама читала не торопясь, то и дело обращалась к примечаниям в конце книги. Временами закрывая глаза и закидывая голову, она задумывалась, а потом с легкой улыбкой возвращалась к чтению.

Наблюдая за ней, я пытался догадаться, зачем такая экстравагантная личность направляется на наш объект.

«Судя по внешнему виду, она не может работать по основному профилю, – рассуждал я. – Для обслуги – сильно полная и слишком образованная. Остается только одно – она жена или подруга кого-то из начальников на объекте».

Мне стало любопытно, и я решил при удобном случае заговорить с ней и узнать, кто же этот «счастливчик».

Перед странной дамой сидела не менее интересная фигура – девушка в широком капюшоне, кожаных штанах и сапогах до колена. Ее наряд смотрелся необычно и весьма странно, если не сказать вычурно. Трудно было понять этот охотничий стиль, особенно в разгар лета. Капюшон скрывал от меня лицо молодой охотницы, как я ее стал называть, а вывод о ее возрасте я сделал опираясь на косвенные признаки – вызывающий наряд и необычные, серо-пепельные волосы.

В отличие от моей соседки по ряду девушка в капюшоне ничем не занимала себя. Она просто и почти неподвижно сидела, сомкнув обе руки под левой ногой. Если бы не эта напряженная поза, я подумал бы, что она спит.

«А ей-то что нужно на вышках? – строил догадки я. – Чья-то дочка? Очевидно так, хотя и не очень правдоподобно… Не поехала бы такая себе на уме дочурка на край земли, чтобы повидать своего предка! Разве что таким манером она хочет выклянчить у него крупную сумму. Определенно так! Или просто для новых ощущений».

Не так давно я сам был студентом и, как мне казалось, мог понять современную молодежь.

Дальше, перед молодой охотницей, расположились два совершенно типичных для этого рейса пассажира – одетые в грубую неброскую одежду вахтовики. Они сидели вдвоем, хотя в салоне хватало свободных мест, чтобы не иметь соседства. Из обрывков их разговора, которые я мог слышать, двое мужчин познакомились недавно, вероятно перед самым полетом.

Тот, что сидел ближе к проходу, был много старше – лет пятьдесят, а может, и больше. Его хриплый голос, зычный смех и грубая кожа выдавали в нем бывалого, видавшего виды мужика. Обращаясь к своему молодому соседу, он не смолкая травил какие-то истории, смеялся сам, что-то спрашивал и потом снова хрипло смеялся. В речи его то и дело проскальзывала матерщина.

«Год назад было дело… Две недели, нах, сидели на буровой… Без водки, совершенно на сухую, бля… как проклятые! Всё командир наш, сука, комсомолец! Говорил, пить вам не дам, сукины дети, и всё, на! Кхе-кхе… Андрюш, ну ты можешь себе это представить! Отобрал у нас двадцать бутылок беленькой и всю в реку вылил, п…р эдакий!»

Андрюша внимательно слушал старшего товарища, удивлялся, иногда переспрашивал, смеялся. Но пользуясь каждой возможностью, он отворачивался к окошку и, как я полагал, зачарованно глядел на таежный пейзаж.

«С этими перцами все ясно, – вынес я свой вердикт. – Обычные работяги. Хриплоголосый бывал здесь уже не раз, а молодой, скорее всего, летит на свою первую вахту. Думаю, он деревенский: у него упитанное лицо, большие кулаки и бесхитростная улыбка».

Было немного странно, что они летели на вахту вдвоем, а не группой. Может, опоздали на предыдущий вертолет, а может, им не хватило там места.

Оставшиеся пассажиры сидели по моему борту, в расположенных спереди от меня рядах. Лучше прочих я видел парнишку, сидящего сразу передо мной.

Всем своим видом он производил впечатление пижона. Уложенные лаком волосы, красная, навыпуск рубаха, дорогие часы-хронометры, в руках – планшет, во рту – зубочистка. Из его наушников трещала музыка, что-то из современного и незамысловатого.

Пижон покачивал головой в такт музыке, временами страдальчески морщил лицо и что-то себе под нос напевал. Он играл в какую-то компьютерную игру, энергично двигая по экрану планшета пальцем. В паузах между раундами поглядывал за окно или пялился на охотницу, сидящую от него через проход справа.

«Что за детский сад у нас сегодня?! – весело спрашивал я себя. – Конечно, он уже не тянет на студента, но и чтобы представлять головной офис, еще явно не дорос. Зачем же он туда летит? Стажировка? Это весьма вероятно. По чьей-то протекции, чтобы набраться опыта, увидеть, как на самом-то деле все происходит. Разумно, весьма разумно! А протекция должна быть однозначно: парнишка чувствует себя слишком уверенно».

Оставались еще двое – женщина, слегка за тридцать, и большой пухлый мужчина в пиджаке. Женщина была мне не видна, о ее существовании я знал лишь благодаря тому, что мы вместе заходили в салон вертолета.

«Ничем не примечательная, вроде бы в джинсах и легком плаще», – припомнил я.

Мне казалось, что у нее еще был среднего размера саквояж – верный признак того, что она работала на объекте. Может, на кухне, а может, и секретарем у начальника.

Пухляк в пиджаке был от меня дальше всех, однако я смог хорошенько его разглядеть. Ему не сиделось на месте, и время от времени он вставал, чтобы размять свое грузное тело. Нагибая голову, чтобы не удариться о потолок, он потягивал в стороны руки, затем поворачивался к пассажирам, опирался на кресла и высокомерно на всех нас глядел.

Его деловой костюм уже измялся, рубаха одним краем вылезла из-за пояса. Шея мужчины сильно потела, и он тщательно вытирал ее носовым платком. Несмотря на все это, держался он гордо и властно.

«Не иначе, он летит туда как большой босс, – заканчивал я свое маленькое расследование. – Не исключено, что он тоже из головной компании, только старше меня по должности».

Головной офис у нас был большим, и я едва ли знал по имени всех сотрудников даже нашего департамента.

Или он мог быть чиновником: региональные власти возлагали на это месторождение большие надежды, всеми правдами и неправдами стараясь увеличить объемы добычи и соответствующие им налоговые поступления.

– Молодой человек, – раздался голос справа, – вы не поможете толстой неуклюжей женщине?

Ко мне обращалась дама с «Улиссом», с которой я планировал пообщаться при удобном случае. Ее указательный палец был направлен на пол, где под стоящим впереди меня креслом лежала пластиковая бутылка с водой.

Только я нагнулся, чтобы поднять ее, как вертолет накренился вправо, и она укатилась еще дальше. Пришлось отстегнуть ремень и двинуться за ней по проходу.

Присев, чтобы поднять бутылку, я бросил взгляд на пижона в красной рубахе. Мое появление слегка удивило парня – он оторвал взгляд от планшета, повернул ко мне лицо и слегка приподнял бровь. Нелепая толстая золотая цепочка на его шее вызвала у меня улыбку, а парень растерянно улыбнулся в ответ.

Чтоб не смущать его, я отвернулся. Я уже поднимался, когда увидел из-под капюшона ее большие карие глаза: молодая охотница сидела ко мне вполоборота и наблюдала за моими перемещениями. У нее был совершенно жуткий взгляд – леденящий, неподвижный, бесстрастный. У меня даже холодок пробежал по телу. Несмотря на улыбку, с которой я смотрел на нее, ни один мускул не дрогнул на лице этой снежной королевы.

Вернувшись на свое место, я протянул соседке бутылку.

– Согласитесь, летать на вертолетах совсем не комфортно, – обратился я к ней.

– Ох, молодой человек, как же вы правы! Тесные кресла, ограниченное пространство и этот дьявольский шум!

Она старалась говорить громко, чтобы я мог ее слышать, даром что мы сидели всего в полуметре друг от друга.

– Точно, но выбирать не приходится: в это время года на Мирюгинские вышки только на вертушках добраться можно. Вы туда по службе или по личным делам?

– Да… Наверное, и так и так… Эх, и угораздило же меня полететь туда! – усмехнулась она. – Я уже слишком стара для таких путешествий!

На этом наш никчемный разговор можно было закончить. Я б так и сделал, если бы не мое любопытство. Прозвучавшие слова так и не дали мне ответа относительно причин ее нахождения на борту.

– Меня зовут Антон, – продолжил я. – Как-то я тоже пытался одолеть «Улисса», но оказался совсем не готов к такому изложению.

Я кивнул на книгу в ее руках.

– Это изумительная книга, Антон, просто изумительная! Я читаю ее уже третий раз и все равно получаю колоссальное удовольствие, – расплылась она в довольной улыбке. – Да что же я… Меня зовут Марго! Можно Маргарита Сергеевна, но мне больше нравится Марго.

– Марго, честно сказать, я был очень удивлен увидеть такого человека, как вы, на этом рейсе.

– Ха-ха-ха! – добродушно рассмеялась она. – Наверное, думали-гадали, что же забыла эта толстая тетка в смешном наряде на промышленном объекте?

– В целом так, – согласился я, – хотя ваша комплекция здесь совершенно ни при чем.

Я скромно опустил глаза, стараясь не смотреть на нее.

– Да не смущайтесь вы так, Антон! Я же не смущаюсь своего тела.

Она положила руки на живот, как будто подтверждая свои слова.

– Хорошо, Марго, я постараюсь, – сказал я и вновь принял слегка смущенный вид.

– Вы такой милый, Антон! Вспоминаю свою студенческую молодость, когда я училась в МГУ. У меня был хороший друг, вы мне его очень напоминаете!

– Вот как, – улыбнулся я. – Так, значит, вы учились в Москве?

– Я не только училась в Москве, я и родилась там!

Она почти полностью, насколько это было возможно, повернулась ко мне, окончательно отложив «Улисса» в сторону.

– Да, я коренная москвичка, Антон, хотя, наверное, по мне и не скажешь. Вы ведь тоже из столицы?

– Да, к несчастью, тоже.

– Ну почему же к несчастью? Разве вам не нравится Москва?

Я родился и вырос в Москве, но так и не смог привыкнуть к этому городу и принять его. Наша семья всегда жила за городом, а центр столицы мы посещали лишь по необходимости. Даже будучи студентом, я редко задерживался в этом бетонном раю дольше, чем было нужно для учебы.

– Да, Марго, совсем не нравится. Этот город – средоточие суеты, снобизма и алчности, – ответил я искренне, хотя и слегка по-юношески.

– А я люблю Москву! Нет, не удивляйтесь, Антон, это совершенная правда. Люблю ее тихие переулки, извилистые улочки, величественные здания, проспекты… и, конечно, театры. Я выросла среди этого, и, несмотря на то, что Москва сильно изменилась, я по-прежнему очень привязана к этому городу. Вам нравится театр?

Мне не нравился театр, зато с этого момента наш разговор пошел более гладко: с театра мы вновь переключились на книги, с книг – на интернет и политику. Марго оказалась интересной собеседницей, имеющей неординарную точку зрения по многим вопросам. Истинная интеллектуалка, ведущая одинокую, но полную событий жизнь.

Всего через пятнадцать минут непринужденного разговора мне удалось получить от нее интересующую меня информацию. Марго была психотерапевтом, если ей верить, очень высокого класса. На наш объект ее пригласил кто-то из руководства, ее давний институтский приятель, чью фамилию она отказалась назвать из этических соображений. По словам Марго, она никогда бы не полетела в такую глушь, но считала себя очень многим обязанной своему приятелю, да и не против была «поворошить прошлое».

– Вот вы, Антон, совершенно непохожи на моего пациента! – заявила она.

– Это почему же, Марго?