С одной стороны, это предположение всегда воспринималось в качестве важнейшей составляющей «твердого ядра» экономической теории. С другой – экономисты никогда не приписывали ему статуса универсального эмпирического закона. Скорее, оно рассматривалось ими как особая методологическая установка, отличающая собственно экономический подход от других возможных подходов к изучению общества.