Отзывы на книгу «Автопортрет с устрицей в кармане»

Роман Шмараков подтвердил, что не только Умберто Эко способен превратить условно низкий жанр классического детектива в интеллектуальную игру. Есть три способа прочитать «Автопортрет с устрицей в кармане». Первый, самый простой: как обычный детектив — с подозреваемыми, убийцей и расследованием. Конечно, даже в таком случае не удастся игнорировать многочисленные признаки, что это нечто большее, однако не стоит сбрасывать способ со счетов. Больше всего при таком прочтении будет смущать полилогическая форма: весь текст — это разговоры с небольшими ремарками. Действие, экспозиция и важные детали подаются тоже через беседу. Картина чеховских масштабов (даже все ружья выстрелят, хотя в качестве ружья здесь, скорее, выступает розетка варенья из айвы), но не чеховской лаконичности. Из этой словоохотливости и избыточности речи персонажей проявляется второй способ чтения. Можно просто позволить тексту унести тебя на своих волнах и не заморачиваться с трактовкой и запоминанием нюансов, все равно в нужный момент необходимые детали будут напомнены еще раз, а всех аллюзий не уловить, только если вы не литературовед с тридцатилетним стажем или не сам Роман Шмараков. Но есть и третий вариант прочтения: напротив, постараться угадать, узнать, припомнить как можно больше. Главное, чтобы не заболела голова.

Если же выбирать полумеры и не усердствовать в категоричности какого-то одного из вариантов, можно приятно провести время, потешить интеллектуальное самолюбие и насладиться хорошим текстом. «Автопортрет с устрицей в кармане» стилизован — или даже утрирован — под британский детектив (хотя в некоторых главах автор параллельно дает экскурс в область французской классики). В ход идет весь антураж: диалоги с неодушевленными предметами, столоверчение, призраки и подслушивание, комичные ситуации, викарии и индийские наследства, аспидное масло и отравители. Интереснее всего язык — полуискусственный, словно переведенный с английского советской школой (кое-где даже есть специальные обманки, как будто «переводчик» не справился с игрой слов), выспренная речь, где каждое предложение обкатано до какой-то идеальной формы. Даже если вас не слишком прельщает игра в литературную энциклопедию, то почитайте хотя бы ради этого языка. Оказывается, так тоже можно сделать специально.

Чтение этой книги можно сравнить с дегустацией вина. Можно захмелеть после нескольких бокалов даже не успев почувствовать изысканные нотки фруктов, орехов, специй или табака и очутиться в пьяном угаре в середине книги, совершенно не понимая происходящего. Но для эрудита – книжного дегустатора это произведение является кладезем литературных и художественных артефактов.
Сразу стоит оговориться, что я себя к книжным дегустаторам не отношу, поэтому немного захмелев от прочитанного, постараюсь хоть и топорно и в какой-то степени поверхностно описать свои впечатления от прочитанного.
Роман многоуровневый, сложный, насчитал аж три смысловых уровня, что весьма впечатляет. Не часто встретишь настолько гармоничный литературный пирог. Верхний слой - детективная оболочка без претензий на оригинальность, автор придерживался традиционной модели английских детективов. Но так как детективная составляющая является не много, но и не мало удачными, талантливо сделанными декорациями для следующих уровней, то завышать ожидания от этой детективной истории точно не стоит.
Любители детективов спасите себя от разочарования – вы находитесь в музее артефактов, где люди наслаждаются приятными встречами со знакомыми и узнаваемыми вещами и явлениями, а детектив здесь стоит хоть и на почетном, но далеко не на первом месте. И артефактов здесь действительно много. Чтобы все их выделить в цвете, пришлось даже достать старые засохшие фломастеры и реанимировать их путем простого механического облизывания. Зато теперь с уверенностью могу сказать, что на вкус и цвет все фломастеры разные.
Это не просто скучный и унылый музей с зоркими бабушками, сидящими на лакированных квадратных стульях обитых советского цвета тряпочками. А бабушки ответственно блюдут девственность и толщину пылевого слоя экспонатов. Этот музей постмодернистский, можно делать с экспонатами все что угодно, это даже приветствуется. Прогуливаясь по нему, начинаешь сомневаться в истинной ценности экспонатов. Продвигаясь по залам все чаще задумываешься о том, а не насмехается ли автор, не подвергает ли сомнению все то, что исторически сложилось как ценность?
Шмараков написал книгу, как приглашение к разговору, к исследованию, к интерпретации. Но чтобы избавить исследование и интерпретацию от заурядности, материал был упакован в гармоничную многомерную оболочку, которую суждено вскрыть далеко не каждому.
Весь роман по сути своей это различные разговоры, которые в духе постмодернизма формируют реальность. Реальность сложную, вложенную одна в другую. И эти реальности сотканы из цитат, историй, вымыслов и слухов, ссылки на которые Шмараков не приводит, что делает это произведение более утонченным, но при этом все более недосягаемым обычному читателю. В какие-то моменты чувствуешь себя неотесанным чурбаном, случайно попавшим на частную выставку художника-постмодерниста. И между кратчайшими моментами, когда пытаешься что-то для себя прояснить, витает только одна мысль – неужели все остальные понимают, и только один я ничего не могу разобрать.
Но даже неотесанному чурбану не чуждо чувство прекрасного на каком-то интуитивном уровне. Хотя это, возможно, самообман и удовольствие на самом деле получаешь от осознания факта, что прикасаешься к чему-то очень умному и трудному.

- Я думаю, и человек с драконом в гербе не обрадовался бы, встретив его живого в лесу, - заметил Роджер, - будь даже он точно такой же, лазоревый и с бордюром. Это тонкий вопрос об отношении искусства к действительности.

Свершилось! Роман Шмараков написал книгу с четким сюжетом. То есть, написал еще два года назад, тогда же прочла в журнальном варианте и отзыв оставила. Может потому теперь, когда книга вышла полностью, не спешила браться: не возвращайтесь туда, где бывали счастливы и всякое такое. Но нельзя же вот просто так взять и не читать Шмаракова. Не устояла и не пожалела. Не столько даже потому, что детективная история, заявленная в начале, получит продолжение, развитие и непредсказуемую развязку. Хотя почему нет? Нарочитое небрежение сюжетом не раз становилось предметом моих сетований автору - словно олимпийцы когда-то склоняли слух к стенаниям смертных.

Дело не столько в том, что к финалу читатель получит возможность воскликнуть: "Убийца садовник!", сколько в атмосфере богатого, безалаберно ведущегося господского дома, в какую погружаешься, начав читать. Занятно, два года назад это был для меня Уилки Коллинз, сейчас - пьесы Бернарда Шоу и Уайльда (смешать, не взбалтывая). Менять угол зрения, расширяя горизонты и протягивая новые связи, свойство хорошей литературы. Сюжет прост. Благородные бездельники, состоящие в родстве, свойстве и дружеских отношениях с почившим хозяином и его перманентно отсутствующим наследником, находят приют в поместье. Хлопоты по ведению дома главным образом лежат на Элизабет - воспитаннице.

Девушка не лишена творческих амбиций, мнит себя художницей и собирается в ближайшие выходные устроить выставку. Нет, исключительно "для своих", но будет Роджер, который пишет обзоры для "Ежемесячного развлечения", если он черкнет пару благосклонных строк, не исключено, что это станет началом карьеры. Судя по всему, работы не производят должного впечатления и надобно дополнительно украсить комнату. Элизабет и помогающая ей Джейн собираются поискать подходящих финтифлюшек в кладовке, дверь в которую заслоняет тяжелый шкаф, коего им не сдвинуть. Джейн отправляется за подмогой, оставив подругу с говорящим попугаем, а когда возвращается, находит девушку и птицу мертвыми.

Пока прибывший из Лондона Детектив ведет расследование среди броуновского движения населяющих дом людей. А его обитатели предаются изящным остроумным пикировкам, словно бы тотчас и напрочь забыв о смерти молодой женщины, бывшей им другом, автор направит повествование к любезным его сердцу вставным новеллам. Рассказчиком выступит Волк, слушательницей Пастушка с пасторали (сомнительного качества). И да, это будут очаровательные рекурсивные спичи, а читатель, еще меньше персонажей склонный рефлексировать по поводу малого почтения к смерти героини, которой не успел полюбить. не раз и не два засмеется.

Собственно только и будет что улыбаться, посмеиваться, смеяться. Гомерически хохотать, как случалось с "Овидием в изгнании" здесь у меня не получилось, скажу честно, но несколько идиотическая (подозреваю) блаженная улыбка с губ не сходила. Не в пример интересному на старте, но нагоняющему тоску в процессе Кальвино, глубоко трагичному в сути Переку и суховато-академичному Джону Барту, Шмараков умеет смешить, делая это виртуозно. Льстящее интеллектуальному снобизму ощущение, что не только можешь потреблять продукт отменного качества, но еще и получаешь немалое удовольствие пребудет с читателем.

Но ради этого одного не взялась бы читать Шмаракова. У его текстов есть удивительное свойство очищать душу, как чистят днище лодки от напластований морского мусора; избавлять от ненужного. Читаешь и физически чувствуешь, как отщелкиваются, отпадая от тебя хвосты сиюминутной суетности. Стой, а как с убийством? О, будет раскрыто, не сомневайтесь. И безупречный логический ход мысли бравого инспектора доставит удовольствие любителям детективных сюжетов. Это будет весело и занятно в процессе и "Мне очень жаль. Ты не представляешь, как мне жаль" - в конце. За тем и читаю.

Другой бы посоветовал тебе купить на эти деньги хороших книг, которые бы тебя образумили, но поскольку я знаю, что книг, способных на это, нет...

Закрываю глаза. Вижу домик в английской провинции – Бэкинфорд [1]. А есть ли это на карте? К чёрту. Делаю шаг, кидаю пальто на вешалку и невольно улыбаюсь - трехочковый. Пол поскрипывает, потому расшнуровываю ботинки. Здесь тускло, пахнет сыростью и древним шкафом. Хочется вновь стать ребенком, забыть про убийство и рвануть наверх по лестнице. Но пока я иду по мягкому ковру на свет, замечая силуэт устрицы на картине. Кухарка гремит посудой на кухне, она напевает какой-то мотив… За окном садовник стрижёт кусты, где-то там же лает пёс – Файдо [2]. Что делают инспекторы в таких историях? Идут к трупу и говорят с собой.

Изобразить то, чего не видишь.

Что у нас есть в кармане. Устрица. Одно из её свойств – фильтрация. Неплохо, не хватает только трубки и миссис Хадсон. Терпеть не могу читать детективы. Кругом персонажи статисты, которые несут лишь пару шляп и задач. С тем учетом, что устрица упоминается в книге единожды, название романа кажется фикцией, размещенной тут во благо авторской игры. При этом все здешние участники любят поговорить. Их аргументация строится за счёт рассказов об эпизодах из прошлого, что прилично так выключает энергетику в тексте. Отсюда один вывод – в романе, который, кстати, заточен под стилизацию английского детектива, прослеживается как минимум три уровня восприятия реальности.

Прошлое – это единственное достояние человека, не знающее над собою прихотей случая.

Первая ступень – убийство в провинциальном английском городке. Детектив тут камерный, посему труп окажется в домике, где и будут пролетать все эпизоды этого уровня. Контекст здесь максимально уютный и тёплый. Как раз то, что я так обожаю наблюдать в сериале Пуаро Агаты Кристи. Приятность ощущается уже на этапе перечисления действующих лиц. Это и горничная с садовником, и викарий в библиотеке, и странный тип, которому зачем-то разрешили пожить в комнате. Круг подозреваемых сразу ограничивается жильцами дома. Забегая наперед, скажу, что найти убийцу мне не удалось. Впрочем, у меня это никогда и не выходит, я самый настоящий растяпа-инспектор.

Одна дверь из нее ведет в сад, другая…

Второй уровень – старинная картина над столиком в галерее. Как по мне, самая интересная линия. Она же является плацдармом для вводного "ребуса". На холсте изображены три персонажа: пастушка, её кавалер и волк, который выходит из рощи. Признаться, когда заговорила девица, я был приятно удивлён. Вопреки логике она ведёт беседу только с животным, а не с человеком. К слову, последние страницы книги проясняют эту деталь. Если еще раз взглянуть на "ребус" в целом, то в глаза явно бросаются три участника и три варианта пути… Дальше, как душе угодно. В контексте романа мне нравится, например, такая символика – рождение, жизнь, смерть.

На Фавна сыплются листья с деревьев.

Последняя ступень скучна до чёртиков. Говоря прямо, она нагоняет зевоту. Энергетика на этих минутах падает, а краски гаснут. Фишка в том, что все персонажи любят болтать, а о чём говорить волку с пастушкой? Ведь они, в своей сути, лишены настоящего, у них нет… смысла бытия, даже его иллюзорности. Если честно, они чем-то напоминают Любовницу Витгенштейна, которая бродила в одиночестве, наедине с прошлым. Так и волк накидывает на пастушку нескончаемые килограммы алфавита о том, как господин де Корвиль навещал г-на Клотара n-ое количество лет назад. Здесь я уже не проследил переплетение третьей линии с первой. Роман Львович, инспектора засыпало с деревьев… и не только листьями. Что в принципе подтверждает идею – кому нужны первоисточники, раз есть детективчики и попугайчики?

С той стороны фонтана…

По итогу.
Не раз ловил себя на мысли, что хочу схватить картину с пастушкой и сбежать от словесной духоты. Взять девушку за руку и пройтись по саду. Вырвать её из лап полотна, напомнить о синеве неба и упасть с ней в фонтан…
Идейно роман цепляет. Особо красивой показалась статуя в центре дома – сатир с сорокой. По сюжету вблизи этого "обелиска" можно услышать беседы, доносящиеся из других комнат в доме. Хочу надеяться, что автор не разочарован в людях…и сорока здесь выступает противовесом ворону-забвения. Книга заставляет задуматься о том, что в каждой комнате пишут свою историю.
Рекомендовать читать не буду. У филологов есть "Улиссы", а для любителей детективов полно своих устриц. Насколько рационально это смешивать… вопрос риторический.

---
[1] Знаменитая битва при Бэкинфорде - один из ключевых маркеров авторской идеи. Рассказы очевидцев накладываются на другие мнения, всё это переплетается во времени. Краски смешиваются. А была ли битва, в честь которой устраивают ежегодный праздник? Да кому нужны детали, несите пива спящему пилигриму.

[2] Файдо - автор популярных историко-криминалистических исследований, литературных биографий (Чарльз Диккенс, Уильям Шекспир, Редьярд Киплинг, Оскар Уайльд).

Маруууся! Принеси Устрицу в кармане, хавать скучать будем!
Ну вот, поскучали, теперь можно и поесть. Поели, теперь можно и поскучать. Всё, хватит! Скучать дольше 8 часов в сутки вредно!
Давайте поговорим.
Не люблю постмодернистские романы и прозу современных российских авторов!
Автор этой книги, явно не классик, а какой у неё жанр? Правильно – постмодернистский роман с элементами детектива, всё, как я

Писатель понахватал сотни разномастных кусочков ткани из разных источников и сшил лоскутное одеяло, только плохо сшил, получилось не одеяло, а верша, которая присутствует в данном романе

...на его балконе настоятель недвижно смотрел в сторону прудов, где монахи вытягивали на мокрый берег вершу с толстыми карпами.

О чём роман: А хрен его знает! Понятно, что там миллион пасхалок на книги, которые я не читал. Нет, некоторые пасхалки даже я заметил, например, о Майкле Скотте, которого автор называет "Толедский некромант" или аллюзию на Босха, который любил вписывать сов на свои картины. И, конечно же узнал некоторые строки из Шекспира, аллюзии: на Иуду, галльские войны, романтические отношения Цезаря и Клеопатры, героев древнегреческих/древнеримских мифов. и некоторые другие отсылки. Также, в книге много аллюзий на Библию, античную литературу, исторические события и много фраз на латыни. Если разбирать каждую отсылку в отдельности, то получится вторая книга, как Код да Винчи и Оккультные корни "Кода да Винчи" или Гамлет и Трагедия Шекспира "Гамлет". Но оно того не стоит.
Автор этой книги буквально кричит: "Посмотрите, какой я умный и сколько умных книг прочитал, а как хорошо изучил Античную Историю! Не верите? А попробуйте догадаться, из каких произведений я выдернул ниточки, составляющие полотно романа!"
Эх, знал бы я наизусть всего Шекспира, владел Латынью, изучил Историю от Большого взрыва и до нынешнего Локдауна, тогда бы.. работал в Оксфорде или Кембридже, а не читал подобные книги.
Вы смотрели фильм Начало? Если нет, то посмотрите, фильм хороший! Там Леонардо ДиКаприо погружается в чужие сны, в которых люди видят сны, что они видят сны, где они спят и... Правильно! Видят сны.
Видимо, автор данного романа смотрел этот фильм, а может увлекается постмодернистской литературой, где есть подобный приём. Поскольку, основная история в книге - это история с двойным убийством (убили женщину и попугая), потом история картины, герои которой (волк и пастушка) обсуждают жителей дома, истории, которые волк рассказывает пастушке, история героя книги из рассказа волка и ещё, большинство героев рассказывают какие то истории друг другу, постоянно путаешься, про чью историю, рассказанную в какой истории и каким из рассказчиков, идёт речь в данный момент:)
Тут столько символов, что, порой, отдёргиваешь синие занавески и видишь за ними полотно с Иисусом, хотя, ещё недавно там висела картина с рыбой. Ведь древний акроним Ихтис (рыба) - это монограмма Христа.
А если ты этого не знаешь, то не стоит читать умные книжки, лучше Азбуку полистай!
Так вот, листал я значит Азбуку и наткнулся на такую иллюстрацию:

И ещё один символ обрёл плоть - если в книге уже и попугаев убивают, то это полная П (если что, то это я о букве изображённой выше)
Читал книгу до 5 утра и не мог оторваться от сериала Друзья. Что? И "Друзей" не смотрели? Да что же Вы там смотрите в перерывах между чтением - Дом 2 что ли?
А я смотрю этот сериал, когда попадается скучная книжка. Как говорится: "Делай сразу два дела и не гуляй налево!"
А как тут на сериал не отвлечься, если герои 10 страниц обсуждают значение латинских аббревиатур, в особенности Marvel DC - discrimen это или Dotis custos (граница или страж сокровищ).
А потом, сочиняющий псевдосторические документы господин де Бривуа из рассказа волка, ну того волка, который с картины, которая висит в доме, который построил Джек. Тьфу ты, какой ещё Джек! С картины, которая висит в доме, где происходит действие романа, хотя дом в тексте никак не ощущается, всё, как-будто, происходит вне времени и пространства.
Так вот, этот герой настолько заработался, что когда добрался до кровати, то начал цитировать стихи Вергилия:

И с силой дивною огромнейшее древо
Во округленное он ей направил чрево:
Вонзившися, дрожит надежное копье,
И гулом полнится утроба у неё

Как видим, античные поэты не заморачивались с завуалированием символов, то ли дело автор обсуждаемого произведения.
К плюсам романа можно отнести поэтические образы и пару цитат о любви:

любовные дела серьезны ровно настолько, насколько мы готовы их таковыми признать

тут дело идет о любви, а это область, в которой люди не понимают друг друга чаще, чем где-либо

Меня не впечатлила многослойность текста, всё слишком разрозненно, сюжет расползается, больше похоже на сборник рассказов или притч, которому далеко до Декамерона.
Самые часто повторяющие слова в романе "Сказал", "Сказала", их в произведении около 1000, что свидетельствует о пренебрежении автора синонимами. Буквально в каждом абзаце можно встретить вышеуказанные глаголы.
Интересен эпизод, где вышеупомянутый господин де Бривуа, сочиняет, по поручению епископа, подвиги деда епископа, которые тот, якобы, совершил. И сравнивает эти выдуманные подвиги, со своими любовными победами.
В одном из подвигов он описывает коневода, который, аки Сусанин, завёл отряд деда епископа в топи, хотя они не были поляками, а всего лишь французами и даже не из армии Наполеона Бонапарта.
И неудовлетворённый господин де Бривуа воткнул в землю саженец, на котором повесили коневода-предателя, ещё до рождения господина де Бривуа. Чувствуете запах бреда постмодернизма? Хотя, тут скорее аллюзия на секс, которого давно не было у господина де Бривуа.
Ещё не понравился слог автора, тяжёлый, как голова 1 января.
Что же понравилось?
Если сравнивать четыре, а иногда даже пять слоёв, то больше всего понравился первый, с детективной линией в духе Агаты Кристи и Эдгара По, где убита хозяйка особняка и её попугай, а подозреваемые - все гости и жители этого особняка.
Ну всё, Маруся! Хватит разглагольствовать!
Отнеси эту книгу в анхол, может и у неё найдётся свой читатель.
Жаль, что эта устрица оказалась без жемчужины и вообще, она просто нарисована на песке памяти читателей, где её непременно смоет волной новых книг.