Цитаты из книги «Сказания Меекханского пограничья: Север – Юг»

Атмосферу можно было резать ножом, паковать в тюки и продавать, назвав «тишиной перед бурей».

Молясь и медитируя, ты достигаешь равновесия между тем, чего желаешь достичь, и тем, чего достичь можешь.

шумели тенистые пущи, – выросли города: огромные язвы, полные ошметков грязи, мусора и нечистот. Тысячелетние дубы пали под ударами топоров, реки сделались мутными от отходов, горы исчерканы шрамами врезанных в камень дорог и туннелей. А вокруг – гремят войны, храмы рвут друг другу глотку, земля превращается в липкую от крови грязь. Ибо мы – словно короеды, которые точат прекрасную деревянную статую, и от нас нужно избавиться.

Бигрон и Уэла чуть изменили свое положение, чтобы иметь лучшее пространство для стрельбы. Оба они прижимали щеки к своим обвязанным тряпицами арбалетам, ведя ими за группой солдат. Уже какое-то время ему казалось, что воин и убийца соревнуются между собой в количестве трупов. Лучше б они сняли комнатку в какой-нибудь корчме и разрешили бы нарастающее между ними напряжение каким-нибудь другим способом.

И я знал, что о них разобьется и следующая атака, потому что те, кто против них стоял, хоть и были прекрасными воинами, не обладали и каплей такой обреченности. Кочевники шли за добычей и пленниками, но, чтобы насладиться тем и другим, им пришлось бы пережить битву. И тогда я понял, что это значит – быть жителем империи,

– Это горы, господин лейтенант. Здесь счастье ластится лишь к детям и идиотам.

Смерть – это хорошее решение, особенно для души, страдающей от боли. Бой – это хорошее решение для сердца, наполненного ненавистью. Но такая душа и такое сердце никогда не узнают даже части правды. Погибнут в неведении.

инстинкты отступали, замещаемые интеллектом. Теперь оно нуждалось не в скорости, а в осторожности и рассудительности

Не знать, где находится враг, в сто раз хуже, нежели иметь его прямо перед глазами

Потому что они тоже умеют распознавать скорпиона, пусть сами и не понимают, насколько ты опасен, – и, словно пустынный тушканчик, приглашают тебя домой и хотят с тобой подружиться. Но ты будешь лишь моим. Будешь сражаться ради меня. Конечно, ты не обязан соглашаться. Ты можешь остаться здесь и умереть. Она вложила прядку волос меж губ и принялась ее посасывать в задумчивости. – Лишь слово, один кивок, и я зачерпну Силу и вылечу тебя. А потом станешь мне служить, будешь сражаться и убивать для меня. Только моргни… Он смотрел на нее, не дрогнув, в упор. Перед глазами его снова поплыли черные пятна. Он умирал. – Ох, понимаю, – прошептала она. – Это ведь тоже – сдаться. Верно? Такой договор – все равно что расписаться в поражении. Тогда иначе. Ты – иссар, иссарам, как вы себя называете. Ты продаешь свои мечи. Так наймись ко мне. Стань моим охранником. Сперва – на год. Платой будет твоя жизнь, излечение от ран и уход отсюда. Что ты на это? Я недурная хозяйка. Подходит ли это твоей чести? Он чувствовал, как начинает потеть. Потерял слишком много воды, тело его как раз сдавалось. Он умирал. Не хотел умирать. Но и не было у него мечей, которые он мог предложить ей в службу. – У меня… нет… мечей… – А то, чем ты сражался? Палицы? Она подняла один из юфиров. Рукоятка выглядела точно так же, как у оружия, которое он оставил в родной афраагре. Вот только клинок был другим. От пятки до кончика острия выглядел он так, словно изготовили его из черного вулканического стекла. – Странные вещи можно сделать с песком, если возникнет необходимость. Так каков будет твой ответ? У него уже не было души. Чем он рискует, нанимаясь на службу к этому… существу? Он моргнул. – Я знала, что ты сумеешь себя убедить. – Она склонилась так, что они едва не соприкоснулись лбами. – Я видела, как ты сражаешься. Очень, очень мало умеешь. Ты должен еще многому научиться, потому что хел’за-ав – это лишь гончий пес, но даже он может тебя убить. Но мы дождемся его, потому что на мне – долг. Уйдем далеко и быстро, а потом поглядим, как много ты умеешь на самом деле, скорпион. Завтра, послезавтра и далее. Готовься к воистину интересным временам, парень. Неожиданно она впилась ему в губы горячим внезапным поцелуем, и в поцелуе этом была Сила, и, прежде чем потерять сознание, он почувствовал, как во взрыве боли вправляются и срастаются его ребра, как жидкость покидает легкие, а кровь возвращается в вены. Он уплыл во тьму, прежде чем сумел выкрикнуть из себя боль.