Цитаты из книги «Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием»

В 1920-х годах, когда евгеника обрела популярность, пациенток Пуэбло подвергали стерилизации, хотя врачи не имели никакого права это делать. Никому из них и в голову не приходило, что это может быть неправильно. «Мы решили, что операция несложная, а они не будут плодить умственно отсталых», – годы спустя говорил главврач больницы Фрэнк Зиммерман, занимавший эту должность много лет.

В 1965 году видный психиатр из Йельского университета Теодор Лидз, известный как сторонник связи шизофрении с особенностями семейных отношений, заявил, что шизофреногенные матери «стали опасными фигурами для мужчин» и находятся в «кастрирующих» отношениях со своими мужьями. В качестве общего правила он рекомендовал навсегда изымать больных шизофренией из их семей.

антрополог Грегори Бейтсон (кстати, муж Маргарет Мид[22]) свел разнообразные предполагаемые грехи шизофреногенной матери в теорию, которую назвал «теорией двойной связи». Он пояснил, что двойная связь – ловушка, которую некоторые матери расставляют своим детям. Мать говорит: «Подтяни носки», но что-то в ее тоне сообщает прямо противоположную мысль – «Не будь таким послушным». То есть, даже если ребенок послушается, мать будет недовольна. Тогда ребенок чувствует беспомощность, испуг, огорчение, тревогу – он попал в ловушку, выхода из которой нет. Согласно теории двойной связи, если ребенок попадает в такие ловушки достаточно часто, у него развивается психоз как некий способ справляться с этим. Измученный матерью, он удаляется в свой собственный мир.

«перфекционистскую», «тревожную», «сверхдеспотичную» и «рестриктивную». Психолог Сюзанна Райкард и психиатр из Стэнфордского университета Карл Тиллман писали о шизофреногенной матери как о «типаже англосаксонской американки из среднего класса: аккуратной, адекватной, но полностью лишенной подлинной душевной теплоты».

В собственных трудах Фромм-Райхманн обеспокоенно отмечала, что «американские женщины очень часто бывают лидерами, а мужчины обслуживают их, также как женщины обслуживают своих мужей в европейских семьях» и что «жена и мать часто является носителем власти в семейной группе». Ей особенно не нравилось, что подобные Дону Гэлвину отцы становятся наперсниками и закадычными дружками своих детей, а матери как Мими Гэлвин превращаются в строгих командиров. Сразу же после того, как Фромм-Райхманн дала таким матерям название, эту идею с энтузиазмом подхватили. Джон Клозен и Мелвин Кон из Национального института психиатрии описывали шизофреногенную мать как «холодную»

Самый очевидный способ выказывать долготерпение – жить с родителями. Энн Тайлер

Дональд сказал, что его настоящие родители – не Дон с Мими. На самом деле он родился в Ирландии на пять лет раньше, чем указано в его свидетельстве о рождении, у других родителей, однофамильцев Гэлвинов. «Мои родители носили фамилию Гэлвин, но они были не из этих Гэлвинов», – сообщил он. Когда его настоящие родители умерли, он пришел жить в эту семью. Дональд называл Мими своей женой, а покойного отца «ее супругом». По его словам, вырастивший его Дон Гэлвин был «святым человеком», нейрохирургом, который учил его этому делу. Но Дональд избрал другое поприще. «Я стал ученым-биологом и ученым во всех областях медицины. Я могу работать в девяноста тысячах профессий, но сам занимался шесть тысяч шестью». Как он сказал, самая любимая из них – «сокольничий». Во всех своих историях Дональд упорно старался представать главой семьи – эта роль предназначалась ему до болезни, а теперь он мог выступать в ней лишь в своих самых фрейдистских фантазиях. В них Дональд становился не просто главным, но еще и обладающим сверхчеловеческими способностями. По словам Дональда, он породил всех членов своей семьи, за исключением тех, кто ему не нравился, – например, Питер и Мэтт были «подмененными детьми». При этом свое потомство он производил не половым путем. Дональд, по его выражению, «выводил» своих отпрысков при помощи некоего «Американского Содрогания» – для передачи своего семени любому человеку ему было нужно только пристально посмотреть на него особым образом. «При этом они вспоминают о своих яичниках, фиксируют голову и делают глазами вот так. – Дональд резко прищурился на долю секунды. – Это называется «содрогание». Американское Содрогание. Также передается семя Дика Трейси[72] – оно проходит сквозь глаз женщины, математизируется и падает в утробу. С помощью математики можно наполнить семенем все тело. И оно впитывается. Это праведный путь обзавестись детьми».

Их диагнозы то и дело изменялись на фоне появления противоречащих друг другу теорий о природе шизофрении. Некоторые из этих теорий были особенно жестоки по отношению к родителям таких детей, которые безропотно принимали вину на себя, как будто это именно их действия или бездействие стало причиной болезни. Трудности, обрушившиеся на целую семью, служат прямым отражением истории исследований шизофрении, которая десятилетиями принимала форму длительного спора не только о причинах болезни, но и о том, что она представляет собой на самом деле.

В любой семье с двенадцатью детьми сохранить индивидуальность достаточно трудно. Эта же семья развивалась совершенно особенным образом, потому что состояние психической болезни превратилось в норму и стартовую позицию для всего остального. Для Линдси, ее сестры Маргарет и братьев Джона, Ричарда, Майкла и Марка принадлежность к семье Гэлвин означала, что придется либо сходить с ума самому, либо наблюдать, как это делают близкие.