авны, в противном случае начнется процесс установления равновесия. Начнется столь же обязательно, как образование электротока между точками с различным потенциалом. Облекать властью безответственного – значит сеять несчастья, а заставить человека отвечать за то, что он не способен контролировать, – глупость! Неограниченные демократии были нестабильны именно оттого, что граждане их не несли никакой ответственности за свои решения – исключая разве что ответственность перед историей. О своеобразном «избирательном налоге», который должны платить мы, тогда и не слыхивали! Никто даже не пытался определить, обладает ли избиратель долей гражданской ответственности, соразмерной его практически неограниченной власти! Если он голосовал за невозможное, случалась беда – ответственность волей-неволей ложилась на него тяжким грузом, которого не выдерживал ни он сам, ни его непрочный храм!
На первый взгляд, наша система отличается от такой лишь в очень малой степени. Ни расой, ни цветом кожи, ни верованиями, ни обстоятельствами рождения, ни здоровьем, ни полом, ни убеждениями. Каждый может заслужить избирательные права в короткий срок и не особенно напрягаясь. Да-да, для наших пещерных предков это не было бы слишком трудной задачей. Но это небольшое отличие разделяет систему, которая работает, так как сконструирована в соответствии с фактами, и систему, имманентно нестабильную. Поскольку суверенные избирательные права есть высший предел человеческой власти, то мы сделали так, что обладатель ее принимает на себя высшую гражданскую ответственность. Мы требуем от каждого, кто желает управлять государством, риска для его собственной жизни, а иногда и саму жизнь – ради этого государства. Если власть максимальна, то и ответственность должна быть на максимальном уровне. Инь и янь, идеальные и равные.
Может ли кто-нибудь сказать, – продолжал