Насчет брака я еще не решила, – ответила она ровным голосом. – Теперь попробуй это слово, Джо.
В тот же вечер появился Болдуин, отозвал Гилеада в сторонку:
– Слушай, ухажер, отдели-ка животную часть своей натуры от работы, не то найду тебе другого учителя.
– Но…
– Ты меня слышал. Приглашай ее купаться, кататься – в часы, когда принадлежишь себе. Рабочее время – только для дела. У меня особые виды на тебя, я хочу, чтобы ты как следует всему научился.
– Она что, нажаловалась?
– Не глупи. Я обязан быть в курсе всего, что происходит.
– Хм… Котелок, а что значат эти разговоры насчет поисков мужа? Она серьезно или просто дразнит?
– Спроси у нее. Вообще-то, можешь не спрашивать, ведь у тебя никакого выбора нет. Она как гравитация: мало-помалу приберет к рукам.
– Ух ты! А у меня создалось впечатление, что «новые люди» не обременяют себя семьями и прочими, как ты выражаешься, обезьяньими привычками.
– Кто-то – нет, кто-то – да. Что до меня, так я был женат много раз, и есть тут у нас тихая мышка, у которой девять ребятишек от девяти разных отцов – и все блещут интеллектом. Но есть и мать одиннадцати ребятишек, Талиа Вагнер, которая верна их отцу и ни разу не взглянула на другого мужчину. Гении, Джо, здесь играют по собственным правилам, впрочем, они всегда так делают. Вот тебе несколько установленных статистических фактов о гениях из работы Армато…
Он назвал эти факты и продолжил:
– Гении обычно живут долго, скромностью не страдают, разве что прикидываются скромными. Их работоспособность не знает меры. Будучи эмоционально индифферентными к общепринятым моральным кодексам, они устанавливают собственные правила. Кстати, на тебе вроде заметны стигматы гениальности.
– Спасибо на добром слове. Может, мне и стоит позаниматься с другим учителем, если такой найдется?
– Любой из нас может с тобой заниматься, точно так же, как любой может учить ребенка речи. Она, вообще-то, биохимик, когда у нее остается для этого время.