то время, как Москве хотелось бабочек, приходилось иметь дело с чужими тараканами: Рим – безбашен, Париж – напротив, срывает башни другим, Лондон – вечно в тумане, Берлин уже взят, Мадрид никак не может порвать с Барселоной, Амстердам – лигалайз, Мельбурн – ни рыба ни мясо, Мехико – душноват, Осло – пресноват, Вашингтон – шалун, Дели – веган, Минск – усат, Цюрих – сыр, Стокгольм – холодноват, Милан – пармезан, Брюссель – капуст, сколько бы ни варил шоколад, Пекин – стена, Будапешт двояк, Каир – так себе, Стамбул себе на уме, Киев слишком добр, Франкфурт на Майне, Рим хорош, вот только стар, из молодых – красавчик Нью-Йорк – щеголь, денди, франт, слишком молод и слишком богат, так много прекрасных пейзажей и изысканных слов, но дойдут ли они до тела и что скажет Питер – ее интеллигентный изысканный сын, в меру ревнивый, если не брать в расчет декабристов и попытку самоубийства из «Авроры», художник, поэт, гранит, женат на бурной Неве, живет отдельно давно, своей жизнью.