Глава первая

Легенда о Хранителе

Я стою в полном одиночестве в самом центре ночного бескрайнего песчаного моря. Поднимаю голову и любуюсь бесчисленными звездами на черном небосводе, пока они еще живы. Небо похоже на роскошное одеяло, украшенное изумительным по красоте рисунком из чистейших алмазов.

Я прислушиваюсь к тихому шепоту легкого ветра. Он рассказывает мне, как безмятежна жизнь в безлюдной пустыне, соблазняет остаться здесь до конца своих дней. Я почти хочу этого, почти соглашаюсь затеряться среди дюн. Как было бы прекрасно убежать от всего, что мне уготовано свыше, убежать от себя. Но я не могу позволить себе подобную блажь. Не сейчас.

За спиной раздается мягкий, певучий голос:

– Когда последний раз тебе удавалось вот так спокойно созерцать красоту ночного неба?

Я закрываю глаза и пытаюсь найти в воспоминаниях схожие образы, но память подводит. Наблюдать землю у себя под ногами так давно стало привычкой, что я уже и не помню, когда было иначе.

Одна звезда отрывается от небосвода и стремительно летит вниз. Я провожаю ее взглядом до тех пор, пока она не скрывается за горизонтом. Смерть маленькой искорки выводит из транса. Я вспоминаю о цели свидания с загадочной пустынной девой и оборачиваюсь к ней.

Она полулежит на песке, грациозная как и подобает хищной кошке. Ее стройное тело, прикрытое лишь небольшим кусочком невесомой ткани, освещает небольшой костерок. Мне помнилось, что его еще мгновение назад не было и в помине. Но твердая уверенность в чем-либо давно покинула разум, поэтому я отмахиваюсь от бессмысленных размышлений. И, с трудом унимая дрожь в теле, на выдохе обращаюсь к деве-львице.

– Ты обещала подарить мне тайну, которая изменит мою жизнь.

Мне нравится, как звучат мои слова, ровно, четко, твердо. Но она… Она видит, что скрывается за ними. Она знает меня, знает абсолютно все, со дня моего рождения. И не важно, что мы знакомы лишь пару мгновений.

Я помню свое обещание и сдержу его. Подойди к огню и сядь рядом со мной.

Ее вкрадчивый и плавный голос лишает воли, и я послушно бреду к ней, утопая босыми ногами в еще горячем песке. Она смотрит не мигая, в ее больших глазах цвета пустыни бушует жаркое пламя. Я чувствую, как языки огня жадно лижут ступни, икры, колени, поднимаясь все выше и выше к животу. От нестерпимой боли меня спасает легкое прикосновение к плечу. Наваждение исчезло также быстро, как и возникло.

Я хватаю ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Дева разглядывает красные отметины на моей коже. Как она оказалась рядом? Неважно. Её мягкие пальцы успокаивают. Прикосновения девы приятны. Это так приятно, слишком приятно, недопустимо. Я сгорю в аду за свои мысли и ощущения.

– Ты все еще боишься большого огня.

Она говорит тихо, с сочувствием. Или же мне просто хочется воспринимать этот шепот, как сочувственный. Я не помню, чтобы пламя вызывало во мне столь сильный страх раньше, но разубеждать ее не хочется, не сейчас.

Дева берет меня за руку и тянет за собой, усаживая на песок. Садится рядом, очень близко и кладет голову на мое плечо. Ее золотистые волосы рассыпаются по спине, заставляя кожу покрыться мурашками. Она придвигается вплотную, и ее гладкая теплая коленка, касается моей.

Я не шевелюсь, опасаясь спугнуть неосторожным движением. Вы молча смотрите, как танцует огонь на почерневших бревнах, и лихорадочная дрожь медленно возвращается в тело и разум.

– Тебе не нужно бояться огня, он больше не причинит тебе боли.

Ее взгляд устремляется вдаль, глаза темнеют.

– Не он, – еле различимый шепот подхватывает ветер и разносит по пустыне.

“Не он, не он, не он”.

Львица разворачивается ко мне и широко улыбается.

– Я расскажу тебе одну древнюю легенду.

Но, – пытаешься возразить я.

Шшш, – она прикладывает палец к моим губам, – Сначала легенда, а потом тайна.

Я покорно умолкаю, с неохотой готовясь слушать длинную небылицу. Львица закрывает глаза и начинает рассказ.

– Однажды на заре времен Великая мать Вселенная родила дочь. Маленькую планету. Планета отличалась от бесчисленного множества других братьев и сестер, когда-либо созданных Великой матерью. Она была поистине прекрасна в своей исключительности. Многогранна и многолика. Маленькая с виду она скрывала в себе миллионы миров, существующих параллельно, одновременно в одной точке, и в разных, движущихся вместе с планетой, но по своим законам и своему времени. Одни миры рождали живых существ, другие же не были на это способны. И не было у миров четких границ. Сливаясь воедино и уничтожая уже созданное, создавали они новые миры, а разделяясь, сами становились иными. Бесконечное число раз умирала и вновь возрождалась жизнь в них.

Внезапно замолчав, дева резко подскакивает и срывает ткань, прикрывающую ее безупречный стан.

– И вот однажды, когда устала планета проживать мучения каждого создания, как свои, породила она нечто объединяющее всех живых существ. Безликую сущность, сотканную из частичек всех миров.

Львица подкидывает невесомую материю вверх, та по волшебству исчезает в ночи, дева же поворачивается к тебе и продолжает:

– Возвела сущность стены меж миров. Существовали отныне миры рядом, не смешиваясь и не нарушая границ друг друга. А в местах, где все же они соприкасались, образовались врата. И стало существо, миры разделившее, хранителем врат. Открытыми оставил врата хранитель, чтобы дать возможность всем беспрепятственно путешествовать между мирами.

Затихает дева, проводит ногой глубокую черту, отгородив себя от меня, отходит вплотную к костру и начинает кружиться в неистовом танце.

– Вынуждены были народы жить в постоянном согласии, ибо не позволял хранитель никакого противостояния между ними. Могли они наблюдать за жизнью иной, но не способны были что-то менять. Любая борьба нарушала прочность барьеров. Но не могут столь разные существа жить в вечном согласии. В своем стремлении сохранить баланс, забыл Хранитель, что единство и борьба противоположностей является сутью жизни во Вселенной. Появилось у правителей миров желание завладеть великой силой Хранителя. Решили они объединиться, чтобы побороть великое существо, но не смогли решить, кому владеть его силой. Ибо каждый хотел быть хозяином Врат и повелевать всеми мирами. И сошлись тогда народы в битве смертельной за власть, предотвратить которую был Хранитель уже не способен.

Голос девы пустынной становится громче, а в следующий миг она неистово топчет ею же нарисованную линию. Львица танцует, разметая ногами песок, превращаясь в разрушительный ураган:

– Истончились границы миров, и, казалось, что ничто уже не могло помешать их разрушению. Понял свою роковую ошибку Хранитель. Направил он все силы на укрепление стен, сделал он их нерушимыми и запечатал врата на веки вечные. Но ослепленные битвой жители миров не заметили этого, атаковали они границы в последней попытке разрушить их. Отразила удар невидимая грань и накрыла всех губительной волной.

Как по волшебству в руки девушки падает полупрозрачная ткань, она держит ее бережно, как самое дорогое сокровище. На глазах появляются слезы, а голос ее постепенно затихает:

– Увидел Хранитель, что в войне бессмысленной сами себя миры уничтожают. Принял он на себя смертоносный удар, спасая неразумных от гибели. Смог он остановить разрушения, но сам не выдержал мощи, на него обрушившейся. Обернулся он каменным изваянием в последней попытке жизнь свою сохранить, но в следующий миг разбился на миллионы осколков мелких. Разлетелись осколки по мирам и затерялись.

Невесомый лоскут летит в костер и мгновенно превращается в пепел. Пустынная дева садится рядом со мной, смертельно уставшая, последние слова ее еле слышны.

– И с тех пор существую миры друг от друга отдельно. И жители их считают себя единственными живыми существами во всей Вселенной, навеки потеряв способность видеть дальше рук своих. Но ходят слухи нелепые, что найти можно осколки Хранителя. Говорят, что каждый из них несет в себе силу, способную открывать и закрывать запечатанные Врата. А тот, кто соберет больше всего осколков, сможет повелевать Вратами, подобно Хранителю.

– А что произойдет, если собрать все осколки вместе? – Голос мой охрип то ли от напряженного молчания, то ли от удивительной легенды.

Львица молчит и улыбается одними глазами. Проходит минута, другая, в голове возникает множество предположений, каждое последующее невероятнее предыдущего. Меня трясет от желания рассказать все, о чем думаю, но я жду ответа, стиснув зубы.

Деве надоедает мучать меня долгим молчанием:

– Мне нравится твой вопрос. Если соединить все осколки, вернется Хранитель к жизни и благодарность его будет безмерна. Но вряд ли кому-то такое под силу. Да и это всего лишь легенда.

Я падаю на песок и закрываю глаза. Темнота взрывается яркими всполохами, разноцветные точки соединяются в волнующий душу образ пустынной девы, танцующей в умирающем пламени.

– Не время спать, я все еще должна тебе тайну.

На ощупь нахожу ее мягкие волосы, открывать глаза не хочется совсем.

– Тебе нужна моя тайна? – В ее голосе слышится беспокойство, поэтому сделав над собой усилие, я возвращаюсь разумом в ночную пустыню.

– Нужна! Больше всего на свете нужна.

Дева-львица встает, подходит к догорающему костру, опускает в него руку и достает красный уголек.

– Я знаю, где найти осколок Хранителя. Но для этого тебе нужно уничтожить свой страх, – после этих слов, она вкладывает раскаленный уголь в мою ладонь.

***

Амир подскочил на кровати и зажал рот кулаком, давя крик. Правая рука горела как от настоящего ожога.

Сеанс

Амир и Лика

Просторный кабинет с панорамными окнами, открывающими великолепный вид на центр живописного Берна, серо-бежевые обои без рисунка, увешанные дипломами, декоративная пальма в углу у входной двери, светлые кресла и диванчик из натуральной кожи, стеклянный кофейный столик на резных ножках из красного дерева. Весь интерьер так и кричал о статусе хозяйки кабинета, давил премиальностью, но ни как не способствовал созданию доверительной обстановки, лишь вызывал желание убраться отсюда поскорее.

Такой вывод сделали супруги Озгюр при первом посещении коуча по отношениям Мии Вебер. Увы, первым впечатлением они друг с другом не поделились, поэтому уже десять минут мучались над простым вопросом “Что у вас общего?” А ведь ответ был на поверхности.

– Понятия не имею, – Лика положила красную декоративную подушку между собой и супругом и прижалась к подлокотнику миниатюрного диванчика.

– Мистер Озгюр, ваше мнение? – Госпожа Вебер чуть подалась вперед в кресле.

– Абсолютно ничего общего, – Амир поморщился, – ваши часы слишком громко тикают. Раздражает!

– Согласна, – Лика одобрительно взглянула на мужа, но тут же отвернулась.

– Ну вот, а говорите ничего общего, – коуч откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

– Какая чушь! Что мы здесь вообще забыли? – Амир скрестил руки, опустил голову и уставился на свои колени.

– Это очень интересный вопрос, особенно учитывая то, что это вы, мистер Озгюр, обрывали мой телефон и настаивали на скорой встречи. И это вы ко мне пришли сегодня, а не я к вам. И, как утверждали пятнадцать минут назад, по взаимному согласию. Силой никто, никого не тянул. Так зачем вы здесь? Давайте еще раз повторим запрос.

Лика устало вздохнула и ответила первой, игнорируя немое возмущение супруга:

– Научиться не орать друг на друга по поводу и без, убрать скандалы.

– Вернуть все как было раньше, когда только поженились. Нет, когда только начали встречаться. Все было хорошо, не понимаю, в какой момент все изменилось, – Амир снова внимательно посмотрел на жену.

– Почему ты на меня так смотришь? Сам ответ не знаешь?

– Ох, Лика, только не начинай снова. У меня от твоей беспричинной ревности уже появляется желание дать тебе повод, чтобы ты, наконец, успокоилась.

– Только попробуй, и я разведусь с тобой в этот же день.

Амир и Лика с минуту прожигали друг друга взглядом, а затем отвернулись и одновременно вцепились руками в подлокотник дивана со своей стороны. Госпожа Вебер сделала пометку в своем блокноте и нарушила затянувшееся молчание очередным вопросом:

– А расскажите, пожалуйста, подробнее о причине беспричинной ревности?

Амир откашлялся и, тяжело вздохнув, ответил:

– Причину зовут Лейла. Дочь деловых партнеров и хороших друзей моих родителей. Я знаю ее с детства, но мы с ней как брат с сестрой. Между нами никогда ничего не было и не будет. Мы перестали общаться, когда я два года назад женился на Анжелике, и мы вместе переехали в Швейцарию. А недавно Лейла приехала в Берн, захотела учиться. Но она знает язык не так хорошо, как требуют стандарты, поэтому мои родители попросили меня ее немного подтянуть. Вот и все, поводов нет. Но Лику эти объяснения не устраивают, она создаёт проблему на ровном месте.

Анжелика громко рассмеялась.

– Какая милая, невинная история. Правильно, делай из меня безумную истеричку. Только вот ты забыл упомянуть два крошечных, незначительных момента. Родители много лет назад договорились со своими друзьями о браке между Амиром и Лейлой. Настаивали на нем. Мать Амира ненавидит меня и постоянно сравнивает со своей несостоявшейся невесткой. Говорит, какая она хозяйственная, скромная, чтит традиции, истинно верующая и обязательно родит много здоровых детей. Ведь со мной у Амира пока не получается. По больному бьет. А ещё Лейла по уши влюблена в моего мужа и даже не скрывает этого.

– Ого, после ваших слов история не выглядит такой уж невинной. Выдерживать давление родственников, наверное, очень тяжело, – коуч участливо подвинула коробочку с салфетками ближе к девушке.

– Да, вы абсолютно правы, мне очень тяжело, – Лика всхлипнула, – а он совсем не понимает.

Амир вскочил с дивана.

– Фрау Вебер, как вы можете поддерживать ее глупые выдумки? Вы же профессионал!