Глава первая

Тяжелая рука на талии и горячее дыхание у шеи заставили меня замереть, не открывая глаз.

«Нет-нет-нет, только не говорите, что я опять что-то натворила», – пронеслась в голове паническая мысль.

Меня выдернуло из сна рывком и от этого сердце заполошно билось где-то в горле. Во рту пересохло, в ушах противно звенело, а обрывки сна очень быстро стирались из памяти.

Мне показалось, что дёрнули меня так, словно я была рыбкой, попавшейся на крючок. Удачливый рыбак поводил из стороны в сторону удочкой, сделал подсечку и вот она я – болтаюсь между небом и землей, отчаянно хватая воздух губами.

Образ мелькнул и сразу же пропал. Сон рассеялся, как не бывало. Тело было тяжёлым. Непослушным. И неповоротливым, как огромный валун.

Открывать глаза было страшно.

Я попыталась вспомнить во что могла в очередной раз вляпаться, но память услужливо подсовывала только серый, стылый туман. И это пугало до безумия.

Мужчина рядом что-то пробормотал во сне и притянул меня ближе, уткнувшись носом в макушку. От его прикосновения по коже пробежали безжалостные мурашки, а я оцепенела.

Неужели я привела кого-то к себе домой?!

«Так, спокойно, – приказала сама себе, пытаясь дышать ровно. – Сейчас я досчитаю до трех и осторожно открою глаза. Всему должно быть логичное объяснение…».

Мысль оборвалась, когда где-то вдалеке раздался странный звук – то ли колокол, то ли рог, чистый и протяжный, совершенно точно не похожий на городской шум за окном моей квартиры.

Я распахнула глаза. Стараясь не двигаться, скосила глаза на удерживающую меня руку. Длинные, изящные, но явно сильные пальцы. Музыкальные, как сказала бы моя бабушка. На запястье виднелся росчерк старого шрама. Идеально ухоженные ногти. Замысловатая тёмная вязь татуировок похоже охватывала всё предплечье.

Очень осторожно я повернулась на спину и посмотрела на того, кто меня обнимал.

Кровать определенно была не моя – слишком мягкая, слишком широкая, и слишком занятая незнакомым мужчиной. Красивым мужчиной, между прочим, но было в нём что-то нездешнее.

Чёрные волосы, чуть вьющиеся на концах, рассыпались по подушке. Четко очерченные скулы и твердая линия подбородка придавали его лицу хищную привлекательность. Длинные темные ресницы вызывали зависть. А ещё он улыбался, как будто ему снилось что-то приятное.

«Иностранец, что ли?» – подумала озадаченно и принялась тихонечко выбираться из-под его руки. Манёвр удался, но в этот момент я поняла ещё одно: на мне не было ни одежды, ни белья.

«Похоже, доигралась!» – паника вновь попыталась затопить сознание, но внезапно проснувшийся здравый смысл не дал сорваться в привычное эмоциональное пике.

– Отставить истерику, – пробормотала чуть слышно, – ещё рано паниковать.

Сползла с кровати и быстро подсунула мужику под руку подушку. Пусть думает, что я никуда не делась.

Мужчина вздохнул во сне. Прижал подушку к себе покрепче и шумно вдохнул, но не проснулся. Я перевела дыхание.

Комната выглядела странно. Такой серьёзный закос под старину.

Потухший за ночь камин с почерневшей от сажи кладкой и резной каминной полкой. На ней в разнобой стояли массивные подсвечники без свечей. Глубокие кресла с вычурными ножками. Бордовый бархат был изрядно потёрт и вообще казалось, что кресла прибыли сюда из антикварного магазина.

Огромный дубовый шкаф в углу, а рядом с ним – старомодный умывальник с фарфоровым тазом и кувшином. Всё выглядело не как бутафория в историческом отеле, а как подлинные, веками используемые вещи.

На цыпочках я прокралась к распахнутому окну и выглянула наружу. От увиденного голова закружилась, и я вцепилась похолодевшими пальцами в подоконник.

Это точно был не мой город! Совершенно точно!

Никаких привычных многоэтажек, ни одной машины, ни единого дорожного знака или светофора.

Вместо этого внизу расстилалась большая площадь, вымощенная камнями, отполированными до блеска тысячами ног. С одной стороны площади возвышалась ратуша с остроконечной башней, увенчанной потемневшим от времени флюгером.

«Я сошла с ума», – подумала, разглядывая окружающие площадь двух- и трехэтажные дома из серого камня.

Стены домов украшала затейливая кладка, а черепичные крыши горели медью в лучах восходящего солнца. Между домами змеились узкие улочки – никакого намека на привычные широкие проспекты с шумными потоками машин.

Звуки тоже были другими.

Вместо утреннего гула автострады и сигналов автомобилей слышался перестук копыт по булыжнику – телега молочника медленно катилась через площадь.

Где-то недалеко скрипнула дверь, и аромат свежей выпечки поплыл в утреннем воздухе. На углу площади торговка в длинной юбке и переднике раскладывала на деревянном прилавке румяные булочки, напевая что-то себе под нос.

Из соседнего дома доносился стук ставень и звон посуды – город просыпался, но просыпался совсем не так, как должен был.

Я судорожно потёрла глаза, надеясь, что видение исчезнет. Где привычный вид из моего окна на девятом этаже? Где автобусная остановка и супермаркет на углу? Где фонарные столбы и припаркованные машины?

Порыв прохладного утреннего ветра принёс новые звуки: перекличку петухов на задних дворах, скрип открывающихся ставен, возгласы здоровающихся соседей.

По улице простучали каблуки – молодая служанка с корзиной белья спешила по своим делам, её длинная юбка подметала булыжники мостовой.

«Так, спокойно, – приказала я себе, чувствуя, как к горлу подступает истерический смех. – Всё равно паниковать рано!»

С площади донеслись новые звуки – цокот копыт и звон оружия. Я инстинктивно отпрянула от окна, и тут же осознала ещё одну проблему – я всё ещё была абсолютно голая посреди чужой комнаты в непонятном месте и времени.

А опустив взгляд на своё тело, поняла, что и тело тоже не моё!

«А вот теперь самое время для паники!» – попыталась завопить я, но голос мне не подчинился. Вместо крика из горла вырвался хрип.