© Римид Нигачрок, 2017

ISBN 978-5-4485-5815-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тихий остров

 
Август, первое, под грозы
Я иду дорогой к дачам
Через парк: дубы, березы;
Место выгула собачек;
 
 
Тень в жару и сеть дорожек;
В полпути до цели зона;
Я не раз сидел здесь тоже,
Отдыхал в раю зеленом.
 
 
Ниже улицы в бурьяне
С тропкой узкою в середке,
Где малина ветки тянет,
Рву плоды её щепоткой.
 
 
Зря гроза дождем грозила,
Уронила горсть капелей,
И растратив грозной силы,
Небо дымкой серой стелет.
 
 
Тишину нарушат звуки
Издали машин гудками.
Нет печали мне и скуки,
Ноги двигаются сами.
 
 
Сотни раз путем я этим
Проходил туда, обратно,
Перемены на примете,
Неизменно что, приятно.
 
 
Огород и сад, и домик,
Будто я в своей квартире,
Тишины растений кроме
Нет утехи в этом мире.
 
 
Я пропалываю грядки,
Поливаю их обильно,
И смотрю ли все в порядке,
Здесь хозяин я всесильный.
 
 
Перекур с горячим чаем
На крылечке – благодать,
Я один, но не скучаю,
И приду сюда опять.
01.08.16.
 

Одним днем век

 
Поди-ка ум не сможет разобраться,
Что значит истина и что такое жизнь.
Лет разве сто, раз пять по двадцать,
Как день один, и был всего, кажись.
 
 
Во множестве он вечно повторенье,
Для каждого – единственно конечный,
А век прожил, есть наша точка зренья:
Мучительно, а в счастье – скоротечно.
 
 
Умом прозреть, сознательно трудиться,
А днем одним, как жить, не утруждаясь,
Одну лишь роль разыгрываешь в лицах.
Душа греховна? Нет! Невольница святая.
 
 
Поди-ка ум своё, заблудший, гнет,
Иллюзия ему как некая реальность,
Он разве чувства мыслями поймет,
Души язык таинственно сакральный?
 
 
И каждый раз, родившись, умираем.
Зачем? Ответ у каждого сверхновый.
Бежим из рая в ад, небесным грезя раем,
Исправить мир, даем зачем-то слово.
24.09.16.
 

Важная мелочь

 
Нет мелочей, они, сливаясь, прорастут
Не через час, так через век пробьются,
И в настоящем прошлое, и будущее тут,
Дробинки катятся спиралями по блюдцу.
 
 
Рассказ, трагедия, поэма не опишет
И малой части собственных раздумий,
Душа в эмоциях с годами станет тише,
Пусть тело тленное, но дух его не умер.
 
 
Опять проявятся мгновенья сочетаний
Из мелочей, всего-то точечный колор:
Картинки прошлого, рисованная память
Безжалостно выносит приговор.
 
 
И мелочь та, что мы пренебрегаем,
Ошибкой ли была, ли переломом,
За ней судьба мерещится другая,
И мысль пронзит, оглушит словно громом.
 
 
Как поздно, ах! вернуться невозможно,
А мне тогда себя бы превзойти,
Увидеть важное в той мелочи ничтожной,
Сказать: Люблю! И выдохнуть: Прости!
21.09.16.
 

Бормочет

 
Прислушаюсь, что мысль мне бормочет:
Жалеет прошлое, себя ли в нем жалеет;
Дорога трудная ведь шла не по аллее,
Иль в мелких хлопотах запуталась, короче.
 
 
Прислушаюсь – молчанье в ожидании;
Как сам заговорю, то мысль тоже станет,
Чтоб я не мог понять, о чем она бормочет,
А в тишине одна всё высказать не хочет.
 
 
Иль это эхо чувств, а мысль эхо слова,
Я ведь под нос шептать себе готовый
Хоть чушь собачью, мудрость, но чужую,
И голосом души ни сколь, ни дорожу я.
 
 
Мол, сам умен, и мысли порождаю,
Но голос, чей я слышу: он рыдает,
Бормочет ли, хохочет ли с издевкой,
Прислушаюсь, он спрячется и ловко,
 
 
И след пропал. Эй, мысль, где ты, где ты?..
Чтоб рот занять, дымлю я сигаретой,
Ни звука сам, в молчанье всё терпенье,
Шум листьев ли, далекой птицы пенье,
 
 
Иль муравей как слон промчался рядом,
Пусть мысль поймет, её мне только надо.
Прислушаюсь – молчит, не слушаю – бормочет,
Сном ярким будет, видно, этой ночью.
14.09.16.
 

Знакомиться

 
По Стадионной несколько дворов,
Налево Ленина ведет до школы самой.
По Северной прогнал пастух коров,
И молоко парное в банки цедит мама.
 
 
Вставай, пора, я слышу мамин голос —
Нет лучшего будильника на свете!..
Позавтракав, бегу пораньше в школу,
Чтоб со Степной девчонку встретить.
 
 
Её однажды дернул за косичку,
Знакомиться, а вовсе не обидеть,
Обороти своё ко мне, мол, личико,
Улыбку, а не злость хочу увидеть.
 
 
Дурак какой, мне больно, понимаешь?..
Да я …. Отстань, а то портфелем тресну!
Дай понесу. Ну, нет, поди, сама я,
Все хулиганы мальчики – известно.
 
 
И получив пальтишко в гардеробе,
Она с подружкой шепчется чего-то,
И на меня, смеясь, поглядывают обе,
Мне провожать её сегодня не охота.
 
 
С Валерой мы отправимся за дамбу,
Испытывая прочность наших тачек,
Из дома улизнуть вот только нам бы,
А не решать мучительных задачек.
 
 
Идем мы с ним, хоть нам не по дороге,
Октябрьской, а дальше – Пионерской.
А у тебя, Валер, родители-то строгие,
Уж лучше к нам – запремся в детской.
 
 
Что мне влетит за кроликов, боюсь,
Кормить, поить – обязанность такая.
А Сашка, брат твой, кормит пусть,
Его гулять, сколь хочет, отпускают.
 
 
Ну, да, меня он старше на три года,
И учится не так, как я на тройки,
За шалость не наказывали сроду,
Он первый парень в Новостройке.
 
 
До завтра, Вов!.. Пока, Валера!..
Простились мы на перекрестке,
Ему – направо, мне – налево…
Так разошлись навек подростки.
01.10.81.
 

Пищей духовной

 
Пусть скудный завтрак, и копейки
Бренчат в кармане лишь на хлеб,
В читальный зал бы поскорей-ка,
Весь день читать романы мне б.
 
 
Один я в городе, забытый,
Мой капитан сбежал, поди,
Среди своих в казарме, сытый,
Вина и стыд не бередит.
 
 
И слово прапорщик не скажет,
Не спросит: Как живешь, пацан?
Что воровство, не видит даже —
Отсыплю ль сахара в стакан,
 
 
Иль стырю хлеба с голодухи,
Стащу котлету иль батон;
Днем умирающей старухе
Помочь хоть чем, не просит он.
 
 
Я для него не существую,
Хотя сосед – не приведенье,
Не видит он, как я бедую,
Уехать к матери нет денег.
 
 
Чужой я им, и это верно,
Не пропаду, пусть я один,
Зато читаю я Жюль Верна,
И увлекает сказкой Грин.
 
 
Поддался как на уговоры,
Себе ответить не сумею,
Хоть возражал, собрался скоро
На юг, на море, он затеял
 
 
Меня в ту зиму соблазнить.
Пацан, семнадцать, как ребенок,
Чего теперь уж говорить,
Что капитан, видать, подонок!
 
 
Но все же море повидал,
Пицунду, Гагры, Сочи, Рицу,
И речки, озеро меж скал…
Сам виноват, как говорится.
 
 
Уж после стал ему я в тягость,
Как деньги кончились, и отпуск,
Не знал, что делать он, бродяга,
Кто я ему – не брат, не отпрыск.
 
 
И смылся в раз в командировку,
А я бедую в комнатушке,
Спрошу себя: Что делать, Вовка?
Без денег вор и побирушка.
 
 
Спасет ли Лондон, Твен и Купер,
Когда урчит живот пустой,
А у соседа мясо в супе,
Меня же кормит дух святой!..
03.10.79.
 

В былом себя

 
Из этих дней былое исправляю,
Иду туда, где вижу больше бед,
За мальчиком испуганным вослед,
Зверья незримого рассеиваю стаю
Прощеньем собственных ошибок,
Родительских и выдуманных либо.
 
 
Не оправдать неопытного надо,
А объяснить душевные теченья,
Тогда имело выше что значенье,
И больше что излечивалось ядом,
Того себя прижав к себе с любовью,
От бед его сочувствием прикрою.
 
 
Отцом, ушедшим рано, стану рядом,
И окриком, и твердым словом буду,
Чтоб превратить эмоции в рассудок,
Пусть спорить год с ним выйдет краду,
В былом из этих дней себя исправить
Потребно мне, и правильно и вправе.
02.10.16.
 

Постоянный гость

 
Да, ты меня боишься не открыто,
И крест дубовый глубоко забитый
В заросший холм тобой не посещаем,
И я, как гость нежданный, не стращаю,
 
 
Что право есть огонь в тебе умерить,
И за душой захлопнуть плотно двери,
И с тело чувств навечно разлучить.
Вот ножницы обрезать эту нить,
 
 
Тебя, в моих руках обязаны пугать,
И слёзы не прольет жена и мать —
Я заберу их раньше, обещаю,
Они тебя живыми повстречают
 
 
В твоём воображенье за мгновенье,
Как разум твой угаснет и заснет,
И мой невыносимый страха гнёт
Тебя не сможет больше напугать
 
 
До той поры, как дух войдет опять
В земную плоть со мною заодно,
И ты с небес опустишься на дно
Да в самый страх и глубже и плотней,
 
 
В любовь и ненависть мерцающих огней.
Рукой на ощупь я холодный воздух,
Я как за шиворот налить внезапно воду,
Я в храбрость страх возросший до предела,
 
 
Я то, что есть отчаянная смелость,
Я тень от Бога, шаг его тяжелый,
Я от луча небесного осколок —
Погасший острый, – я твоё спасенье,
Душе усталой, духу воскресенье!..
05.10.16.
 

Приметы роста

 
Из старых рукописей строки
Читать и странно и смешно:
Там плач души и крик сороки,
Но высших чувств исключено.
 
 
Для роста нужно все же время,
Терпенье, труд, в себя поверить;
Как точит бритву мягкий ремень,
Как ждет моряк спасенья берег.
 
 
И в старых рукописях строки
Во влажной почве зреет семя,
Вот-вот проклюнется, и соки
Корнями будут питься всеми.
 
 
Что выйдет: сорные ли травы,
Цветок ли яркий скороспелый,
Нектар, росинка ли, отрава;
Совсем не то, что мне хотелось.
 
 
Рука ведь та же, что писала
Давно забытых мною строки,
Стремилась страстно к идеалу,
Лишь выявляя в них пороки.
 
 
Души желанья голос слышен
В корявых фразах выражений,
Как ум не мог подняться выше,
Ворчал и злился с раздраженьем.
 
 
С тех пор следы заметны роста,
В сравненье с нынешним конечно,
Так похвалить себя мне просто,
Признать, и я такой же грешный.
06.10.16.
 

Мудрей и проще

 
В душе не мрачная серьезность,
Она могла быть, но пропала,
И голос мой не из металла,
И нет речей о прошлом слёзных,
Лишь вплоть озвученные мысли,
Чтоб над душой они не висли;
По существу своём ничтожны.
 
 
Сами собой возникнут фразы,
Искать не стану их источник,
Как ни звучали бы порочно,
И рифму им найдешь не сразу,
Но для ума предложат пищу,
И он в тех фразам смысл ищет,
Где нет его, не видно глазу.
 
 
Порхать в беспечности не может,
И не желает легкой речи,
Тем душу давит, а не лечит,
И к чувству груб, не осторожен,
Серьезность мрачную воздвиг
На пьедестал – так он привык,
Ему лишь истина дороже.
 
 
А как душа любить захочет,
Она весь мир преобразит,
И ум на чувствах паразит,
Он лишь поставит многоточье:
Петь у любви, где взять слова?
Без чувств пустая голова,
Душа мудрей, добра и проще.
07.10.16.