Как хорошо в метельный зимний вечер перечитать старомодный уютный детектив! Кто читал Стаута - поймет. Самое запоминающееся - потрясающая атмосфера старинного особняка на Тридцать пятой улице с неизменным укладом и милыми чудачествами.
Великий Ниро Вульф - гениальный детектив с огромным самомнением, покидающий свой дом только в экстренных ситуациях (кстати, один из немногих таких случаев как раз и наблюдается в этой истории). Неутомимый и неугомонный Арчи Гудвин - глаза, уши, ноги и шило в заднице Вульфа. Незыблемый распорядок дня: ежедневный многочасовой ритуал с орхидеями, обильные и замысловатые обеды (вот уж кто придерживается золотого правила "война войной, а обед по расписанию"), а расследования - ну как-нибудь в перерывах. Неизменное нежелание Вульфа браться за дело и его непомерные гонорары - а что делать, дорогостоящие привычки требуют значительных средств. Постоянные подколки Гудвина с намерением расшевелить "босса" и заставить его взяться за дело.
Великий Боже, неужели я должен сидеть здесь до своего смертного часа сложа руки? Может, позвонить «Пинкертонам» и спросить: не нужен ли им наблюдающий за отдельными номерами или что-нибудь в этом роде? Если у вас в доме хранится килограмм динамита, то, рано или поздно, он взорвется. Вот я и есть этот килограмм динамита. Может, мне сходить в кино?
Огромная голова Вульфа наклонилась вперед на одну шестнадцатую дюйма, этот выразительный кивок означал: «Ради Бога! Немедленно!»
Если Арчи надо непременно что-то делать, куда-то бежать, кого-то допрашивать, "хватать и тащить", то Вульфу вполне хватает его орхидей и его книг. Они антиподы даже в привычках.
Иногда я считаю чудом, что мы с Вульфом вообще способны ладить. Различие между нами особенно ярко проявлялось за столом. Он был гурман, я – едоком. Он дегустировал, а я – глотал. Не то, чтобы я не мог отличить хорошее от плохого. После семи лет образования по кулинарному искусству Фрица я мог обычно сказать, что является блюдом отличным, а что – непревзойденным. Но оставался факт. Вульфа больше всего привлекала пища, находящаяся во рту и дающая ему вкусовые наслаждения, а для меня самым важным было то, что пища прошла в мой желудок. Чтобы не было недоразумения, я должен добавить: Вульф никогда не обсуждает, что делать с пищей, когда он кончает дегустировать, – он ее уничтожает. Мне приходилось видеть, как при возникновении аппетита он полностью уничтожал десятифунтового гуся за время от восьми до полуночи, а я сидел в углу, ел сандвичи с ветчиной, запивая их молоком, и надеялся, что он подавится.
Несмотря на стойкое отвращение к любому виду физической активности (кроме возни с орхидеями), Вульфу неизменно удается переиграть и преступников, и городскую полицию. А в этом деле в его интересах (меркантильных в значительной степени) было еще и доказать полиции невиновность главного подозреваемого в убийстве. Арчи и его подручные долгое время тратили силы и деньги впустую, занимаясь бессмысленной слежкой и поиском несуществующих улик. А потом наступил момент, когда Вульф (как всегда) немного подвигал губами, посидел с закрытыми глазами и выложил перед изумленной публикой картину произошедшего как фокусник кролика из шляпы. Правда, при этом он прибегнул к настоящему подлогу и обману, но цель вполне оправдала средства, а гению ведь простительно многое.