Потому что гораздо раньше, чем мне кажется, настанет тот день, когда я зайду к ней в спальню и увижу голый пол. Больше не будет никаких ярких вещичек, кое-как наброшенных на вешалки вдоль стен, никакой ношеной одежды, которой не довелось попасть в бельевую корзину. И я положу руку на то, что осталось. И в этот момент почувствую глубокую благодарность за то, что в какой-то день обняла ее, а не устроила выговор за то, что она нацарапала свое имя на стенке шкафа.