Отзывы на книги автора «Рейчел Каск»

Существование — это тайная боль, внутренняя мука, о которой невозможно поведать другим людям. Они требуют от тебя внимания, но при этом понятия не имеют, что творится у тебя внутри.

Книга канадской писательницы Рэйчел Каск в длинном списке литературной премии Ясная поляна 2022. Это первая часть "Контурной трилогии", куда входят еще "Транзит" (Transit) и "Почет"  (Kudos). Умный, интересный, непросто устроенный роман, однако причины экстраординарных восторгов критики и рецензентов,  я не разглядела в этом наборе житейских историй "на все случаи жизни".

А восторги, номинации и победы в престижных конкурсах были. Итак, о чем "Контур" (Outline)? Английская писательница, не звезда первой величины,  из тех, что издаются огромными тиражами и зарабатывают как звезды шоу-бизнеса, но достаточно известная для того, чтобы вести курс писательского мастерства, отправляется в Афины, где ей предстоит поработать одним из преподавателей такой  Creative Writing School.

Нет, не говорит по-гречески, студенты англоязычны и преподавать она и несколько ее коллег будут на родном, работы студентов также будут на английском. Думаете, сомнительно, чтобы из этого вышел какой-то толк? Я тоже, впрочем, героиня также не питает больших иллюзий по поводу этой подработки, рассматривая ее именно как средство скорой финансовой помощи.

И может быть, возможность побывать в очередной раз в прекрасной Греции, где. как известно, все есть. но после первого раза, когда осмотрены все достопримечательности, смотреть нечего. Она разведена, женщина еще достаточно молодая и привлекательная. Дома остались двое сыновей, школьник и студент колледжа. Ни о каких амурных отношениях не помышляет, но знакомств и разговоров с людьми не избегает, по писательской привычке, внимательно выслушивая их истории.

Одним из таких исповедующихся оказывается ее сосед по самолету, история которого, с перерывами, станет основной в романе. Они встретятся еще дважды, мужчина пригласит ее на морскую прогулку. Кроме него, рассказчиками в разное время выступят ее коллеги, здешние приятельницы истуденты, выполняющие творческие задания.

Весь этот контент житейских историй на любой вкус:  о сексизме, о трудностях взаимопонимания, в семье, о домашних любимцах, о том, сто можно вывезти парня из ирландского городка, но ирландский городок вывезти из парня куда сложнее  - все это составит содержание романа. Заполняя, более или менее успешно, его контур.

В целом довольно необременительное чтение, оставляет послевкусие приятного разговора с умной доброжелательной собеседницей, не ставящей цели мотивировать тебя или излечить какие-то душевные раны. Но чувствуешь себя "после" лучше, увереннее и спокойнее, чем "до". Что уже немало, согласитесь.

Неожиданно прочитала осенью очень летнюю книгу - лазурное море, жар солнца, затененные чуть сонные днем улочки Афин. Не слишком известная английская писательница прилетает в Грецию вести семинар по писательскому мастерству для англоязычных студентов.

На протяжении всей книги, самой по себе без какого-то центрального ядра или сюжета, она сталкивается-разговаривает с некоторым количеством людей - случайный знакомый богатый грек, неудачливый издатель, парень, вырвавшийся из Ирландии, чтобы снова туда стремиться, известная своим автофикшеном писательница, студенты, поэтесса, еще одна английская авторесса-драматург. Они просто говорят о себе, о своих жизнях, неудачах, желаниях - что-то отзывалось и во мне.

При этом этот поток на менее чем 200 страницах не смывает, а завораживает, погружает в себя, Рейчел Каск пишет очень четко, ясно. С удовольствием продолжу чтение трилогии.

Героиня анализирует реальность и отрывочные истории собеседников так, словно читает книгу и решает, где автор правдоподобен, а где – не очень, где поступки и характеры описаны полноценно, а где – исключительно в резких тонах. Где выдержан баланс, а где "правда была принесена в жертву желанию рассказчика выйти победителем." При чтении это создаёт интересный эффект: словно сама Каск задаётся вопросом, насколько этот баланс соблюдён в её собственной истории. Плюс это любопытно пересекается с creative writing героини.

Но в целом же книга показалась мне довольно бессмысленной, и вопрос "зачем это всё" не покидал на протяжении всего чтения. Как-то это слишком неловко, нескладно, бесцельно, без какой-то искры, позволяющей рваным отрывкам как будто бы из блога стать выдержанной художественной прозой.

В 2014 году британская писательница Рейчел Каск выпустила роман «Контур» - первую часть трилогии Outline, которая уже переведена на русский язык. Интересная особенность этого романа - главная героиня Фей (имя которой читатель узнаёт только на последних страницах) остаётся практически за кадром, но очень подробно описаны те герои, с которыми она общается. Все вокруг так и норовят контурно обрисовать ей историю своей жизни. А основа сюжета - поездка в Афины, где Фей предстоит прочитать курс писательского мастерства.

Каждый раз, начиная писать рецензию, я думаю, а стоит ли? Но если не сейчас, когда впечатлений море, то уже никогда. Интересные личности (и книги) — как острова: на них не наткнешься на улице или на вечеринке, нужно знать, где их искать, и договариваться о встрече. И я пытаюсь вам назначить свидание с этой книгой, ребята. Она даст вам пищу для ума. Как там писал Дмитрий Быков в пёстрой книге про 1990-е, раньше были властители дум, но ведь чтобы властвовать, надо ещё, чтобы кто-то думал.

Поскольку сюжет тут не важен (это экспериментальный роман), я буду писать впечатления прямо по главам. Если не хотите знакомиться с содержанием "Контура", то лучше не читайте эту рецензию.

Первый заметный персонаж - сосед-грек в самолёте (ему за 60, за плечами несколько неудачных браков). Из беседы с ним мы узнаём, что сама Фей три года назад рассталась с мужем и жила с детьми за городом, но теперь переехала в Лондон.

Невозможно назвать причины, по которым мой брак распался. Брак - это, помимо прочего, система убеждений, это история, и хотя проявляется она в вещах вполне реальных, движет ею что-то поистине загадочное… Наверное это и есть одно из определений любви — когда ты веришь во что-то, что видите только вы двое, — и в нашем случае такая основа совместной жизни оказалась не вечной.

Сосед как следует выговорился Фей, после чего заметил: «Я по-прежнему верю в любовь. Любовь лечит всё, а где это ей не по силам, там облегчает боль. К примеру, вы, сказал он, - сейчас вы грустите, но грусть бы прошла, если бы вы были влюблены». Судя по этой фразе, он не прочь к ней подкатить, но Фей не доверяет ему: слишком уж он себя выставляет хорошим (как будто бывает иначе).

Вторая глава посвящена знакомому Фей, писателю Райану. Он в браке, но считает, что «совместная жизнь строится на основе периода ярких переживаний, который больше не повторится. Это фундамент твоей веры, и иногда ты сомневаешься в нем, но не решаешься его разрушить, потому что на нем держится слишком большая часть твоей жизни. А соблазн, бывает, зашкаливает». Фей не по душе партнерские отношения Райана с женой: они позволяют себе заглядываться на других, не видят в этом проблем, по очереди остаются с тремя детьми, по очереди проводят отдельно отпуск. Райан из тех людей, что начинают интересоваться другими, только когда они уже готовы уйти. Как готова уйти Фей.

Краткая третья история - о владелице квартиры, в которой остановилась Фей. Но представление о ней складывается только по оставленным вещам.

Далее мы с героиней оказываемся на катере с тем самым соседом из самолёта (имя которого она по ходу не спросила). Фей принимает его приглашение прокатиться. И я бы хотел сказать, что это несколько странно: они только познакомились, он ей явно не нравится (на 30 сантиметров ниже, явно старше, толстый, она ему не доверяет), а у него столь же явная симпатия. Очевидно, ей всё равно, что он думает и на что рассчитывает. Но и безымянный сосед тоже эгоист: он разгоняет катер так, что Фей чуть не падает за борт. Люди обычно не заботятся об окружающих, когда демонстрируют свою власть над ними. Люди вообще по-разному видят одни и те же вещи. Фей вспоминает главу из «Грозового перевала», где Хитклифф и Кэти смотрят из темного сада сквозь окно на ярко освещенную гостиную Линтонов и наблюдают за семейной сценой. Субъективность в этой сцене фатальна, каждый видит за стеклом свое: Хитклифф — то, чего он боится и не выносит, Кэти — то, к чему стремится и чего лишена.

Поездка на катере завершилась без каких-то ярких моментов. И вот Фей уже обедает со старым другом Панайотисом. Из них двоих он обычно был наблюдателем, а Фей - объектом наблюдения. Фей задумывается над тем, не является ли жизнь чередой наказаний за моменты невнимательности, не определяет ли каждый свою судьбу тогда, когда чего-то не замечает, чему-то не сопереживает. К ним присоединяется тщеславная писательница Ангелики, которая рассказывает обалденную историю о своем знакомстве с вечно куда-то спешащими немками.

Они всегда бежали: с работы и на работу, в супермаркет, группами по парку — разговаривая так непринужденно, будто стояли на месте, — а если им приходилось остановиться на светофоре, они продолжали перебирать ногами в огромных белых кроссовках, дожидаясь зеленого, а потом снова бежали дальше. В остальное время они носили обувь на плоской резиновой подошве, в высшей степени практичную и в высшей степени уродливую. Обувь была единственной неэлегантной деталью их внешности,но при этом я чувствовала, что именно в ней кроется ключ к их загадочной натуре: это была обувь женщин, лишенных тщеславия. Сама я, вернувшись в Грецию, пристрастилась к изящной обуви. Наверное, я осознала, как прекрасно просто стоять на месте.

Наконец-то читатель оказывается вместе с Фей на её курсах писательского мастерства. Уже соседу по самолёту она говорит, что это лишь способ заработка. И, скажем откровенно, Фей не собирается сильно выкладываться, а дает группе из 10 студентов задание рассказать о чём-то увиденном по дороге на курсы. Истории более-менее занятные, но итог через час подводит студентка Кассандра: Фей - никудышный преподаватель, в чем смысл этого занятия, я потребую вернуть деньги. В следующей главе мы узнаём, что Фей в этот момент почувствовала себя ничтожеством, пустым местом. Её труд обесценили. Но вот в чём вопрос: не она ли сама в этом виновата?

Ветер вылизывал палубу, а Фей вновь плыла на катере с соседом, глядя на его обнаженную спину и размышляя о странных переходах между очарованием и разочарованием, постоянных спутниках человеческих отношений, словно облака, иногда зловещие и серые, а иногда просто далекие и таинственные очертания, которые на время застилают солнце, а потом вновь беспечно его открывают.

Странно, что Фей наступает на одни и те же грабли. Между тем, чего она хочет, и тем, что может получить, лежит пропасть, и она решила ничего не хотеть, пассивно плыть по течению судьбы. Но зато мы слушаем потрясающую историю соседа о том, что не надо отдавать всё на откуп судьбе.

Путаница — это жестокий сюжетный прием, который случается и в реальной жизни: его собственный брат, добрейший и щедрый человек, умер несколько лет назад от сердечного приступа, когда ждал друга в гости на обед. Он дал другу — а тот оказался еще и врачом — неверный адрес, поскольку недавно переехал в новую квартиру и еще его не запомнил, и, пока друг искал его на улице с похожим названием в другом конце города, он лежал на полу кухни, и жизнь покидала его — жизнь, которую, как выяснилось, легко можно было спасти, если б его нашли вовремя. Его старший брат — живущий затворником швейцарский миллионер — после этих событий установил у себя в квартире сложную систему сигнализаций: у него, человека нелюдимого и скупого, в доме никогда не бывало гостей; и действительно, когда и с ним тоже случился сердечный приступ, — что при истории сердечных заболеваний в семье было предсказуемо, — он просто нажал ближайшую кнопку тревоги и уже через несколько минут был в вертолете на пути в лучший кардиологический центр Женевы. Иногда полезно, сказал мой сосед, не мириться с судьбой, хотя бы из принципа.

Далее Фей рассказывает о неудачной попытке соседа её поцеловать. Она сообщает ему, что отношения с кем-то ее не интересуют сейчас и, вероятно, в будущем. Фей точно не понравилась история соседа о тайном романе во время брака - тот манил его, словно огни далекого города. Его привлекала не столько конкретная женщина, сколько само волнение, эта открывавшаяся перед ним перспектива другого, просторного и яркого мира, где его не знали и где по-новому могла бы раскрыться его личность, столь досконально изученная женой и родственниками. Тут интересно порассуждать о том, что твоё желание быть понятым другим человеком со всеми своими пороками изначально обречено на поражение. Сама Фей, впрочем, на мой взгляд, куда хуже соседа: просто пользуется им и его влюблённостью, а потом спокойно живёт дальше. Как она говорит впоследствии подруге Елене, ко многим людям и явлениям она испытывает неопределённые чувства. Приставания соседа были для неё неприятны и неожиданны. Она думала, что их связывала дружба. Любопытно, действительно ли это было неожиданностью для Фей, или так она говорит знакомым, пытаясь объяснить непонятный другим заплыв (второй, между прочим) с незнакомцем? Конечно, второе. Она сама думает, что такую возможность не предвидит только идиотка, и торопится сказать - не думала, что он решится. Ох уж, эти женщины. А Елена смеётся: скажи ты ему, ты старый, маленький и толстый, я просто хотела покататься на лодке, и ты бы узнала в ответ кое-какую правду о себе.

В восьмой главе мы знакомимся с красавицей Еленой. Чего она не выносит, так это притворства в любом виде, особенно притворного желания, когда человек якобы мечтает полностью тобой обладать, а в действительности хочет только временно попользоваться. Она хочет всё знать заранее, знать суть событий, не проживая их во времени. Она провоцирует мужчин, проверяя их, чтобы узнать их отрицательные качества поскорее. И вот теперь нашла идеального Константина. Он прямо как она, но минус в том, что теперь она открыта для страданий, ей не всё равно, что он скажет. Мельком она слышит его слова на вечеринке, что он не хочет детей, и это режет её подобно ножу. Теперь даже если он откажется от этих слов, и они заведут детей, она будет думать, что он их не хотел. Зачем произносить что-то вслух, если можно в следующую минуту взять свои слова обратно? Иногда забавно, насколько люди сами усложняют себе жизнь, ведь человек может и ляпнуть что-то, не думая про это всерьёз, но Елена уже страдает.

И мы снова с группой Фей, которые выполняют её новое исключительное задание - написать рассказ с участием животного.

Мы видим в животных чистое отражение человеческого сознания, и в то же время их существование оказывает на людей нравственное воздействие, овеществляя их и ограничивая безопасными рамками. Животные — как рабы, сказал он, или слуги, без которых хозяева начинают чувствовать себя уязвимыми. Они наблюдают за тем, как мы живем; они служат доказательством нашей реальности; через них мы соприкасаемся с собственной историей. В нашем взаимодействии с ними обнажается наша — не их — подлинная сущность.

И одна из историй студентки (студенты там все уже взрослые) Пенелопы пробрала меня, чего уж там. Она вспоминает про опыт покупки щенка детям. Щенок вырос в красивую кудрявую невероятно прожорливую и портящую все вещи собаку Мими. Эта Мими всем очень нравилась, но ухаживать за ней, убирать приходилось Пенелопе, дети ни черта не делали, хотя обещали. И Пенелопа поняла, что с собакой отказалась от своей собственной свободы. И в какой-то момент, когда Мими рвала на части новую дорогую подушку, а дети мирно сидели рядом, Пенелопа (я серьезно) втащила собаке. Дети пришли в ужас, и сама Пенелопа стала для них чудовищем. Это избиение собаки несколько раз повторялось, затем Мими убежала.

Существование — это тайная боль, внутренняя мука, о которой невозможно поведать другим людям. Они требуют от тебя внимания, но при этом понятия не имеют, что творится у тебя внутри. Они видят что-то и думают, что знают тебя.

В последней главе Фей пора уезжать, и она знакомится с Энн из Манчестера, которая заменит её на курсах. Энн очень нервная и почти не пишет: как только она задумывает произведение, то представляет его суть несколькими словами типа «свекровь» или «ревность». А потом думает, зачем писать длинное произведение, если суть уже понятна? Энн как-то сидела с другом в баре и подумала про него «друг», определив его суть, и поняла, что дружбе конец [женщины - это что-то потрясающее].

Фей в романе - словно некий силуэт, контур, вокруг которого всё прорисовано в деталях, а сам силуэт остаётся пустым. Но, может быть, в продолжении что-то изменится? Может быть, рецензии на книги - контур, и ты всего лишь хочешь, чтобы за ним кто-то попытался разглядеть твой силуэт?

Небольшая книжка на двести страниц, а впечатлений на большой роман. Впечатлений противоречивых. С одной стороны, это большая, даже высокая литература. (На столько высокая, что моего роста, как в бассейне на дорожке, не хватает. Тону. Приходится передыхать, безвольно повиснув на разноцветных роликах разделителя (Не знаю, как правильнее назвать, короче то, что создаёт Контур плавательной дорожки. Возможно я теперь везде буду фиксировать Контур.))

С другой стороны, на уровне ощущений – это достаточно безжалостный текст. (Не просто мне дался поиск нужного прилагательного.) Присутствует в нём холодность и отстранённость (хочется добавить «на внешнем Контуре»), но за этой низкой эмоциональной напряжённостью ощущается цепкость хирургического пинцета, который вытаскивает из казалось бы зажившей человеческой раны уже обросшей свежим мясом осколок прежней жизни. (Мы снова нарушаем Контур, вы заметили?) Происходит это безболезненно, поскольку лучшей анестезией является наблюдение. (Так нас учат буддийские мудрецы.)

Но обо всём по порядку.

Главная героиня – английская писательница по имени Фей прилетает в Афины, чтобы провести там короткие писательские курсы. За всё время она произнесёт от силы двадцать фраз. Она приехала, чтобы слушать и наблюдать. Дальше в книге не происходит фактически ничего. Одна встреча сменяется другой, люди находят в Фей свободные уши и хотят поделиться сокровенным, хотя она их об этом даже не просит. Череда случайных знакомых, старых приятелей (в основном из писательского мира), студенты на курсах – у каждого найдётся о чём поведать Фей. Причём истории в основном достаточно обыденные, но выводы и наблюдения, которые делают собеседники – глубоки, философичны и неутешительны. Беседы про развалившийся брак, про невозможность семейного счастья, про неблагодарных и вообще неправильных детей. Однако во всём этом нет драмы. Все приняли ситуацию, отпустили эмоции и предались размышлениям с горчинкой, как сухое вино из северных виноградников на афинской жаре.

Для меня самая ценная книга та, в которой я открываю частичку себя. Или хотя бы проверяю на себе, примеряю на себя текст. «Контур» дал массу пищи для саморефлексии. Например, о моём отношении к досужим разговорам. Сам я с годами всё больше становлюсь молчуном, да и слушать других мне часто бывает неинтересно. Именно поэтому не стать мне писателем, поскольку эти люди питаются историями вокруг себя. Мне же всё это кажется обыденным и сразу хочется вырваться из этого круга на свободу (или хотя бы заткнуть уши). Больше двадцати лет работать риелтором – это значит быть пропитанным историями клиентов про их шуринов, свах и детей подруг. Казалось бы – слушай да записывай. Но почему-то мне никогда это не приходило в голову. Не мог настроить внутреннюю оптику. Мне были важны документы, а не люди.

Я тоже ходил на писательские курсы. И все мастера говорили в один голос: наблюдайте за людьми, вслушивайтесь в их разговоры. Какой же ожидал меня шок, когда я в московском транспорте или общепите пытался отказаться от музыки в наушниках и разворачивал ухо во вне. О чём я услышал разговоры? Правильно, о квартирном вопросе. Возможно это была профдеформация и мне бы лезть в карман за визиткой, но я лез за наушниками и отгораживался от внешнего красивыми созвучиями (выстраивал свой Контур).

Хорошо, разговоры мне не нравятся, уши спрятал. Но на мир вокруг можно как-то внимательнее смотреть? Наблюдать за красками, цветом, светом и сочетаниями? Быть хоть как-то распахнутым наружу, хоть какими-то рецепторами! Тоже тяжело. Жизнь в голове, в ментальной жвачке не способствует творчеству. В книге писательница спрашивает у студентов: что вы заметили сегодня, пока шли на учёбу? Потенциальные писатели увидели всякое примечательное: собачку на руках старика, которую он нёс всю дорогу на себе; оставленную сумку на детской площадке; детские качели, на которых когда-то сам студент качался маленьким...
Я тоже дал себе задание: сегодня идти по городу и что-нибудь да заметить. По пути мне попалась стоянка самокатов, превратившаяся в лежанку (три самоката валялись на тротуаре в живописном беспорядке, а пешеходы аккуратно перешагивали через них и шли дальше по своим делам).
И ещё я увидел женщину на лавке, наверное, с психическим диагнозом. Она копалась в своей безразмерной сумке, перекладывая внутри какие-то мешки, потом вытащила початую бутылку вина, заткнутую пробкой, но отставила в сторону и продолжила копошения. Вот и весь мой улов за одну прогулку. Возможно не самый оригинальный, но мне понравилось. Наблюдать внешнее – это интересно.

У меня есть полуторачасовой видеоурок йога терапевтической направленности, который я делаю уже лет десять. Когда я лежу в шавасане инструктор говорит примерно следующее: «Наблюдайте свой ум. Как приходит мысль? Откуда она приходит? Куда она уходит? Наблюдайте пространство между мыслями…» Писательница Фей в книге находится в постоянном процессе наблюдения: за внешним и за реакцией своего ума на это внешнее. (И пытается научить этому студентов). Читатель наблюдает за наблюдениями наблюдателя. А Рейчел Каск следит, чтобы вся эта конструкция не потеряла равновесие и не развалилась. Вот такой вырисовывается Контур. Это чем-то похоже на любимого Франзена, из которого выкачали сюжет и драму.

У книги есть продолжения «Транзит» и «Kudos». Вся трилогия отмечена важными литературными премиями. Я проникся этой литературной эквилибристикой и заказал на авито себе всю трилогию. Надеюсь Рейчел Каск меня не подведёт.

«Транзит» - вторая часть трилогии «Контур» британской писательницы Рейчел Каск с героиней Фей, которую мы пытаемся узнать через её встречи с другими людьми. Наверное герои «Транзита» получились более интересными, потому что вторая часть понравилась мне даже больше первой.

Начинается всё с астролога, который предсказывает Фей транзит - некие изменения в жизни. И они действительно не заставят себя долго ждать. Через весь роман сквозной нитью проходит тема ремонта нового дома писательницы и её, прямо скажем, сложные отношения с соседями снизу. Эта парочка словно помесь дьявола с мистером Хекклсом из сериала «Друзья», если вы понимаете о чём я. Астрология, я вас консультирую, за умеренную плату предлагает не что иное, как шанс вновь обрести веру в значимость человека: насколько больше достоинства и благородства, доброты, ответственности и уважения мы могли бы привнести в наши взаимоотношения, зная, что каждый из нас имеет значение планетарного масштаба? Не стоит забывать: что бы мы ни хотели думать о самих себе, мы всего лишь результат того, как с нами обращаются другие. Прочитав такие мудрые мысли, Фей тут же покупает онлайн астрологическую карту. Будь ты хоть семи пядей во лбу, это не помешает кому-то развести тебя на деньги. Или же это говорит нам о том, что постоянная тяга человека к самосовершенствованию и познанию себя даёт возможность оборотистым людям строить успешный бизнес в интернете.

Далее Фей случайно встречает на улице своего бывшего Джерарда, которого жестоко бросила очень давно. Теперь у обоих дети, и есть повод порассуждать о расставании и отношениях в целом.

Когда ты ушла, — сказал он, — мысль, что ты отдаешь свою любовь кому-то другому, хотя могла бы давать ее мне, меня очень огорчала.

Фей вспоминает о свойственной Джерарду неразумности и инфантильности, о его непостоянстве и склонности к самолюбованию. Большинство браков, с её точки зрения, работают по принципу романа: важно отбросить недоверие, включиться в повествование и плыть по течению. Другими словами, брак держится не на совершенстве, а на уклонении от определенных реальностей. Жестоко ранить его чувства было единственным выходом, по-другому новая история просто не могла бы у неё состояться. Интересно, как искусно героиня плетёт свои словесные узоры, наверное испытывая чувство вины и не желая причинять Джерарду больше боли, чем уже причинила. А правда в том, что упомянуто вскользь - инфантильность и неразумность. Он напоминал Фей набросок, контур; она всё время хотела видеть в нем что-то большее, не зная, откуда это большее должно было появиться. А потом время, словно художник, работающий с наброском, добавило ему глубины. Джерард простил Фэй. Может быть, тому поспособствовало время, может быть, - новые отношения.

Следом в сюжет вклинивается беседа со строителем, который будет делать у Фей ремонт в новом доме. И если рассуждения о мефистофельских соседях снизу достаточно банальны, то куда любопытнее выглядит рассказ строителя о своей жизни. Он постоянно в пути или вынужден общаться с посторонними людьми. Когда возвращается домой, у него не остаётся энергии на то, чтобы следить за собой и интересоваться тем, что происходит в его жизни. Пожалуй, это так или иначе знакомо всем, кто работает в сфере услуг. Клиенты как будто забывают, что ты человек: в их сознании ты становишься продолжением их собственных желаний. А когда люди получают власть над другими, никогда не знаешь, чего от них ожидать. Результатом может быть не «выгорание» (за этим словом не видно сути), а отсутствие симпатии к людям в целом, что может сделать из тебя опасного человека. Или же безразличие, почти тоска, которая происходит из слишком глубокого понимания стремлений и представлений других людей.

Фей приходит в салон закрасить появившиеся седые пряди, что позволяет нам познакомиться с парикмахером Дейлом. Дейл не закрашивает свою седину и пытается убедить её сохранить естественный вид волос. Но люди боятся быть нежеланными. Далее Фей и Дейл обмениваются своими мыслями по поводу свободы и перемен. Для Дейла бурная жизнь — вечеринки, наркотики, бессонные ночи — стала скучна и однообразна. Она не ведёт никуда, она, в общем-то, и не предназначена для этого, потому что представляет собой свободу (которая переоценена). Чтобы оставаться свободным, нужно избегать изменений. Фей же утверждает, что когда люди от чего-то освобождаются, они обычно навязывают перемены всем остальным. Быть свободным вовсе не значит оставаться неизменным. По правде говоря, первое, что люди обычно делают со своей свободой, — находят то, что может их ее лишить. Другими словами, именно неспособность к изменениям не позволяет им достичь свободы, которую они так хотели получить.

По ходу это был какой-то волшебный салон, потому что рядом девушка Сэмми одновременно просвещала пацана, которого стригла, о природе различий полов. В частности, мы узнаём, что девчонки 11-12 лет только и делают, что обсуждают макияж и мальчиков. Казалось бы, еще слишком рано, но их невозможно остановить. С девочками проблема в том, что у них не так много разных хобби, как у мальчиков. Им особо нечего делать. Они сидят и болтают, пока мальчики играют в футбол. Ты не поверишь, какие сложные у них уже отношения. Это всё их разговоры. Если бы они больше бегали на улице, у них оставалось бы меньше времени на интриги.

Одна из самых интересных глав - про встречу Фей с читателями, ради которой она и наводила марафет. Сама Фей уныло прочитала какой-то свой рассказ. А вот другие гости - Джулиан и Луи (хочется добавить Си Кей, и я не буду сдерживать себя) - крайне любопытны. У Джулиана было тяжёлое детство, его отправил жить в сарай суровый отчим, что не помешало ему обзавестись отличным чувством юмора.

Родители думают, что никто не видит, как они поступают с детьми. Они воспринимают ребенка как собственное продолжение: когда они разговаривают с ним, они разговаривают сами с собой; когда они любят его, они любят самих себя; когда они ненавидят его, эта ненависть направлена на них же самих. Никогда не знаешь, чего от них ожидать, но, что бы это ни было, оно всегда исходит от них, даже если в конце концов они обвиняют во всём тебя. И ты начинаешь думать, что ты всему виной, и ничего не можешь с этим поделать.

Когда же он написал книгу о своём взрослении, мать и отчим просто отказывались признавать то, что это происходило. Проблема в том, что, когда ты сам честен, до тебя долго доходит, что другие могут врать.

Другой писатель Луи не хотел прославиться, а просто хотел выразить себя таким образом, чтобы не испытывать при этом стыд. Он рассказывает о неудачной попытке своего кота Мино съесть птицу. При этом Луи столкнулся с проблемой самоидентификации - кот вроде как принадлежит ему, он его любит, но при этом в данной ситуации Луи был целиком на стороне бедной птички. Короче тот ещё стендап. В 1000-страничной книге Луи ровным счётом ничего не происходит. Это низменная правда о его заурядном опыте, и несмотря на то, что люди находят его рассказы о том, как он ест, пьет и ходит в туалет, монотонными и отвратительными, они всё равно продолжают покупать его книгу. Люди называют отвратительным то, что сами делают ежедневно, не в этом ли наша удивительная способность (или необходимость?) отрицать правду о самих себе?

Далее Фей пытается помочь профессиональному фотографу еды Джейн написать книгу о художнике Марсдене Хартли (о ком?).

Джейн полагает, что они с ним полностью одинаковые. Её не интересует живопись этого художника. Для неё его картины похожи на мысли, мысли в чужой голове, которые она может прочесть. А читая их, она осознает, что эти мысли — её собственные. Врубились? Лично я - нет. Но дальнейшая беседа подводит к тому, что оба они (Джейн и Марсден) были одиноки.

История одиночества намного длиннее истории жизни в том смысле, что большинство подразумевает под жизнью. Без детей или партнера, без полноценной семьи или дома день может длиться бесконечно: такая жизнь — это жизнь без истории, жизнь, в которой нет ничего — ни нарратива, ни развития сюжета, ни захватывающих человеческих драм, — что могло бы облегчить безжалостно медленное течение времени. Марсден умер в шестьдесят с чем-то, и всё же, когда читаешь о его жизни, создается впечатление, что он прожил тысячу лет. Его публичная жизнь, которой Джейн завидовала, открылась ей по-новому: ограниченность, те же самые лица в тех же самых местах, то же соперничество, повторяемость и отсутствие развития, отсутствие нежности и близости.

Одиночество - это когда у тебя ничего не остается, когда вокруг тебя ничего не цветет, когда ты начинаешь думать, что убиваешь всё вокруг самим своим существованием.

Чего хотела Джейн? Внимания? Или хотя бы восхищенного человеческого взгляда, как картина, висящая на стене в ожидании?

Насыщенная личная жизнь Фей приводит её на встречу с подругой Амандой. У той тоже вечный ремонт. Коренастая, плотная фигура Аманды, казалось, пребывает в постоянном движении, но периодически за этим оживлением мелькала бездонная, как океан, усталость. По утрам она просыпается полная решимости всё изменить, но события дня обычно захватывают её настолько, что к концу дня она оказывается еще дальше от целей, намеченных с утра. Ничто в её жизни не длится долго, как бы она ни старалась.

Один из работников, ремонтирующих дом Фэй, рассказывает ей о своей мечте быть архитектором и своей сложной жизни (отец раскритиковал его лучший проект стеклянного дома в лесу; сам он работает в Англии, а семья живёт в Польше).

Фэй не может забыть про своих соседей даже на свидании (ничего интересного) и приходит к выводу о том, что зло — не продукт воли; оно происходит скорее из подчинения. Зло представляет собой ослабление усилий, отказ от самодисциплины при столкновении с желанием. Фэй делится с безымянным мужчиной своей обеспокоенностью тем, что начала видеть за чередой событий то, что другие люди называют судьбой, будто жизнь — это чтение, и с каждой страницей ты узнаешь, что случится дальше. Эта идея, согласно которой твоя жизнь — что-то уже прописанное, кажется поразительно соблазнительной до тех пор, пока не осознаешь, что такая позиция сводит людей вокруг к статусу персонажей и маскирует их способность причинять вред.

В последней главе Фей посетила своего кузена Лоуренса, у которого гостили наверное половина детей Англии и их родители. Одна женщина делится тем, что в детстве записывала разговоры своей семьи на плёнку, пытаясь вникнуть в тайну родительских отношений. Другая рассказывает о том, что читает кучу книг и начинает путать реальные события и вымышленные. Она читает 6-7 книг в неделю. Случается так, что она доходит до середины книги и только тогда понимает, что уже читала ее. Иногда она вспоминает какие-то случаи, которые будто бы происходили с ней лично, тогда как на самом деле она только читала о них. Она могла поклясться своей жизнью, что та или иная сцена — её собственное воспоминание, а оказывалось, что всё это было не с ней. Всё это время родителей достают дети, дети самой Фэй во время ремонта живут у отца (с которым она в разводе), но из их звонков понятно, что Фэй тоже приходится несладко: они вечно дерутся, а отец шляется непонятно где.

Хочется закончить этот поток сознания на оптимистичной ноте и переложить всю ответственность за него на вас, как это сделал сын Фей. На обложке своего дневника он написал: «Читаешь — значит берёшь на себя последствия».

Транзит. Переход от чего-то к чему-то. Если в первой книге Рейчел рассказывала не много о себе, о своей жизни в целом, то вторая позволяет поговорить более подробно о различных изменениях, через которые она проходит. Через которые, впрочем, проходят многие люди. И на этом уровне многое из текста перекликается и с личным опытом. Развод, новый город, новый дом, дети растут, твое тело меняется, как смириться, как подстроиться или продолжать бунтовать, цепляться за прежнее.

Первая часть сборника (персональные истории, переживания):

"Вождение как метафора". На 14 стр. уместились и наслоились темы времени, дорог, политики, пола, отношений, сознания.

"Ковентри". Об отношениях с родителями и их неявной форме наказания - игре в молчанку, когда за какую-то провинность просто перестаешь разговаривать, не объясняя причин.

"О грубости". Грубость как вид коммуникации.

"Создавая дом".

"Львы на поводках". О подростках. Опыт и наблюдения одинокой матери, которая растит двоих дочерей.

"Последствия".

Вторая часть сборника (искусство, история, писательство):

"Луиз Буржуа".

"Я все, я ничто". Опыт нахождения в базилике святого Франциска Ассизского, где христианское "я ничто" сталкивается с искусством Возрождения "я всё".

"Сестры Шекспира".

"Как туда добраться". О курсах обучения писателей, можно ли научить и верно оценить результаты.

Третья часть: книжные рецензии.

Когда я читаю Каск, мне скучно. Когда начинаю слушать обзоры ее книг или интервью с ней, понимаю, что она ведет разговор совершенно на другом уровне литературы, чем мне обычно доступен. Вот она применила новаторскую форму романа, вот она много афористичных фраз и наблюдений в текст включила, вот она повествует о большом, важном и больном - да, да, и еще раз да. Когда я смотрю на ее романы с исследовательской точки зрения, мне понятно, чем они цепляют. Когда просто читаю, как обычный человек, понимаю, что ни ее взгляд на мир, ни персонажи, которых она подбирает, чтобы описывать силуэт своей собственной жизни, вкусов и взглядов, ни ее темперамент мне не близки, не интересны, с ними не хочется продолжать быть. В конце концов, для чего литераторы пробуют новые формы? Не для того, ведь, чтобы критики и другие профессионалы заметили, как тонко инструменты используются. А чтобы более точно донести до читателя нечто важное о жизни. То, что до меня доносится из трилогии Каск, меня не трогает. Мне даже жаль.