Привыкшим к присутствию в литературе блистательных уроженцев Одессы читателю трудно смириться с мыслью, что не все они уровня Катаева и Ильфа с Петровым... Кажется, и самим одесситам (особенно еврейского происхождения) тоже трудно с этим согласиться - поэтому они пишут. Много и не всегда блистательно. Прямо по-одесситски получается:
пишите письма. Последнее означало: пишете вы письма или вообще грамоте не обучены, ровным счетом это ничего не значит и никак не отразится ни на погоде в Константинополе, ни на качестве пшеничной водки, ни на здоровье аятоллы Хомейни.
Роман представляет собой классический образчик рассказов "из еврейской жизни" времён 70-ых, когда пошла мощная волна эмиграции. Вроде как бедные евреи сидели, окружённые со всех сторон происками могущественного кей-джи-би, и пикнуть не смели. Но вот то один, то другой прорвался сквозь все заслоны, и пишет уже или из Италии, или из Америки, а то и прям из земли обетованной.
А для оставшихся время и жизнь течёт по-старому, по-совкому: работа, "подпольное КБ по серийному изготовлению дипломных проектов", семья, измены, дети, ворчливые тёщи...
Феерическим еврейским юмором книга тоже не блещет, хотя попытки превратить анекдот в сюжетный ход периодически проскакивают. Настрой книги поймать не удалось, дочитывала, сожалея о потраченном времени и готовясь размашисто влепить двойку, но тут случился действительно до анекдотичности смешной авторский пассаж, объясняющий название книги, не имеющее никакого отношения к содержанию:
Что я, по-вашему, должен делать дальше? Объявить конкурс на лучшее название?
Итак: «Как на Дерибасовской угол Ришельевской» — было, «Моя Одесса» — тоже, «Белеет парус одинокий» — дважды… А вот «Боря, выйди с моря» — не было. Хотя море, можете проверить, у меня есть…
Уважаемый читатель, я разрешаю тебе взять ручку и везде в тексте исправить любое понравившееся тебе имя на «Боря».