Глава 1

Я едва успел вывернуть руль – иначе таран был бы прямым. Громадина внедорожника ухнула мимо, подняв за собой клубы пыли, и резко затормозила. Грунтовка не дала ему остановиться сразу – масса тащила машину вперёд по мелким камешкам, швыряя их в стороны. Он, как и все городские танки, был не слишком поворотлив на таком покрытии: резина у него явно асфальтовая, а не для бездорожья.

Мой «Москвич» в этом плане был шустрее. Я врубил первую передачу, руль выровнял, снова заскочил в колею и вжал педаль в пол. В зеркале заднего вида видел, как тот разворачивается.

– Твою мать… Вы ещё кто такие? – пробормотал я.

В голове всплыла картинка – взорванная «Нива», полыхнувшая прямо у меня на глазах. Похоже, это те самые ребята, что тогда хотели отправить меня к праотцам. Значит, не менты.

Это хуже. Живым брать не будут. Ублюдки…

Будто в подтверждение моих мыслей из приоткрытого пассажирского окна джипа высунулась белобрысая голова и рука с пистолетом. Машина быстро нагоняла.

– Бах! Бах! – выстрелы прозвучали глухо, расплескавшись на просторе, но слишком близко. Опасно близко.

– Сука! – рявкнул я.

Бах! – заднее стекло «Москвича» разлетелось хрустальной крошкой, осыпав плечи и шею.

– Твари… это же машина Кузьмича, любимая… – зло процедил я, одновременно давя на газ.

Но, сколько бы я ни выжимал, старенький «Москвич» не мог тягаться с импортным монстром. Даже если доберусь до асфальта – там он меня просто задавит скоростью.

Оставался один вариант – в лес. Дальше – пешком.

Я резко дёрнул руль, «Москвич» вылетел с дороги, ломая сухие кусты и влетая в хилый подлесок. Мотор взвыл, словно обиделся за простреленное стекло.

– Давай, родной… только не встань… – бормотал я, обруливая молодые деревца, сминая более мелкие заросли.

Задний привод вытаскивал меня из вязкой травы, но стоило бы сбросить газ – и я тут же сел бы на брюхо. Приходилось давить на педаль, хоть бока уже и скрипели от сучьев.

Но и джип не отставал: он свернул следом и пробивался через кусты, прыгая на кочках. Расстояние неумолимо сокращалось. Я видел в зеркало, как на ухабах белобрысый в окне, тот, что палил, пару раз приложился башкой о дверную стойку и после этого убрался внутрь. Жаль, не раскроил.

Пока они хотя бы перестали стрелять, но это – ненадолго. Я понимал, скоро меня прижмут к стене из более плотных деревьев.

Я распахнул дверцу на ходу, выскочил, перекатился по траве, отпуская ласточку Кузьмича в самостоятельный полёт. Машина по инерции тихо покатилась и уткнулась носом в небольшой овражек, заглохнув.

Лес вокруг ещё не был густым – просветы между стволами открывали слишком много обзора, а значит, и я был виден. Так не пойдёт.

Джип остановился метрах в пятидесяти, не решившись лезть глубже. Двери распахнулись – выскочили двое. Один – белобрысый в тёмном пиджаке, с пистолетом в руке. Второй, в спортивном костюме, вылез из-за руля. Они что-то крикнули друг другу, и «спортсмен» рванул к багажнику.

Щёлк – крышка вверх. Оттуда он вытащил компактный складной автомат, судя по форме – что-то из серии «укороченных».

– Тра-та-та! – очередь полоснула по верхушкам кустов. Листья зашуршали, несколько упало прямо мне на макушку, а один залетел на ходу в рот – терпкий привкус зелени.

– С-су-ука! Ну, точно автомат… – выдохнул я, пригибаясь.

Нырнул в ближайшие кусты и рванул дальше, углубляясь, пока они меня не взяли на точный прицел.

Понесся в сторону леса, чувствуя, как в груди глухо отзывается каждый толчок сердца. Главное – добежать до густых зарослей, прежде чем они успеют срезать меня очередью. Здесь кусты хилые, редкие, словно я бегу по полю, как загнанный зверь на виду у охотников. А вот дальше – настоящий лес.

Пока между нами оставалось приличное расстояние, я петлял, уходил зигзагами, чтобы сбить прицел. Время от времени сухо трещали автоматные очереди – коротко, злым щелчком, и пули впивались в тонкие стволы молодых деревьев где-то сбоку или за спиной. Я успевал прикрываться то кустом, то деревцем, держась так, чтобы между мной и преследователями всегда было хоть какое-то препятствие, скрывавшее меня от точного прицеливания.

И вот впереди уже темнел массив настоящего леса – сплошная стена зелени. Я поднажал, но зацепился носком за торчащий из земли корень, перекувыркнулся через голову, сбил дыхание и с матом вскочил.

– Чёрт! – тут же скривился я, хватаясь за колено.

Боль прострелила ногу так, что глаза заслезились, но останавливаться было нельзя. Я рванул дальше, хромая, стараясь не думать, то ли это серьёзная травма, то ли просто ушиб или растяжение. В горячке и не поймешь сразу. Наверное, если бы что-то было сломано, я бы уже лежал. Но даже такой удар заставил замедлиться, и это злило.

Но теперь хотя бы стало проще – густые заросли взяли меня в свои объятия. Я свернул с тропы, углубился в чащу, где ветки хлестали по лицу, оставляя царапины, цепляли одежду, царапали джинсу с глухим присвистом. Я не останавливался, только одно крутилось в голове: «Только вперёд. Затеряться. Держать темп».

Сзади доносился хруст веток, треск ломаемых сучьев.

– Мать твою… следопыты, – выругался я про себя.

Как они так уверенно шли за мной? Будто охотничьи псы по свежему следу. Ведь я петлял, обходил, не держался тропы… И тут меня осенило: на траве и кустах оставались пятна моей крови. Колено не просто сбито – рассечено, и кровь сочилась, хоть рана и неглубокая.

– Вот только этого не хватало… – процедил я сквозь зубы.

Сжав челюсти, я продирался вперёд, вырываясь на узкую тропу. Здесь под ногами была тёмная влажная земля. Теперь уже не до кустов, теперь меня спасёт тропинка. Если кровь и капала, она впитывалась мгновенно, не оставляя ярких следов.

Ещё немного… впереди, за колыхающейся зеленью, вырисовывался пригорок, а за ним – каменистый гребень. Я знал, что там река.

Мысленно перебирал варианты: с моей ногой в гору не полезешь, можно попробовать уйти к берегу. Там обрывистые склоны, есть где затаиться в нишах, а если повезёт – уйти дальше по течению. Переплывать… нет, к чёрту. Смерть Чапаева мне точно не по душе.

– Давай, Лютый, поднажми! – выдохнул я и, сделав глубокий вдох, рванул вперёд, выжимая из себя всё, что осталось.

* * *

Леший, держа лёгкий автомат наготове, остановился, тяжело дыша. Рядом с ним замер второй – белобрысый в тёмном пиджаке, с пистолетом в руке. Лицо у него было узкое, как выточенное, с лисьей острой мордой и прищуром, и в нём читалась и хитрость, и подлость. Молод ещё, но уже успел хлебнуть в жизни достаточно – по глазам было видно, что видел многое и кое-что пережил. Судя по массивным часам на запястье, тысяч за десять долларов, жизнь у него сложилась неплохо.

– Сука… – пробормотал Леший, оглядывая развилку тропы. – Куда он делся?

– Я его подстрелил, – с самодовольством выдохнул белобрысый.

– Так если ты его подстрелил, он должен тут где-то валяться, – хмуро ответил Леший, обводя взглядом кусты. – Но он бегает.

Он с силой сломал тонкую ветку, сунул её в рот, пожевал и выплюнул:

– На земле крови не видно.

– Может, перебинтовался? – прищурился белобрысый.

– Ты что, дурак? Думаешь, он что, с собой аптечку таскает? – скривился Леший. – Нет, он где-то здесь. Просто тропа темная, следа не видно.

– Эй! – внезапно крикнул Лисья Морда в лес. – Выходи! Мы знаем, что ты здесь. Давай поговорим. Не усугубляй! Мы просто поговорим!

– Ты что орёшь?! – резко шикнул Леший. – Не хватало, чтобы нас услышали, где не надо.

– Да ну? А выстрелы ты как скроешь? – усмехнулся его напарник. – Палили на весь лес. Тут никого нет, не ссы.

– Слушай, – голос Лешего стал жёстким, – я здесь главный. И ты делаешь, что я говорю.

– Да пошёл ты, – сплюнул Лисья Морда. – С каких херов ты главный?

– С таких, что я не первый раз подобную дичь выслеживаю, – холодно отрезал Леший. – А ты – зелёный. С пугачом своим… – он презрительно кивнул на пистолет в руках белобрысого.

– Я его и без пистолета возьму, – самоуверенно бросил тот.

– Ну, посмотрим, – Леший поднял автомат и кивнул вперёд. – Дуй по тропе. Что застыл? Вперед и с песней!

– А ты? – прищурился Лисья Морда.

– А я пойду в обход. Сделаем так: ты прямо, я по бурелому в стороне. Возьмём его в клещи. Но он, сука, хитрый. Ты там е**лом не щёлкай.

– Ты за своим следи, – процедил Лисья Морда. – Я справлюсь.

Они разошлись. Белобрысый шагнул по тропе, а Леший нырнул в густые заросли, словно возвращаясь в собственную стихию, оправдывая своё прозвище. Ветки шуршали по рукавам, но он шёл почти бесшумно, растворяясь в лесу, как тень.

* * *

Молодой перешёл на быстрый шаг, цепко вглядываясь в тропу. В мозгу крутилась мысль: «Нет, он же ранен. Далеко не уйдёт. Бежать незачем. Главное – смотреть в оба».

Он скользил вперёд почти бесшумно, двигаясь мягко, как хищник, ступающий по знакомой территории. Вот тропинка. Он чуть замедлился, прикинул, куда мог уйти беглец. Прошёл невысокую кочку, и взгляд зацепился за что-то на траве.

Наклонился. Ага. На зелёных стеблях – капля крови. Он подцепил её, поднёс её к глазам, размазал на пальцах, потом, прищурившись, взглянул в просвет между зарослями.

Улыбка расползлась по лицу, обнажив зубы.

– Сука… – процедил он, еле слышно. – Я тебя уже чувствую.

Ему показалось даже, что кровь была ещё тёплая. Это значило, что жертва совсем рядом. Он и говорил теперь тихо, почти шёпотом. Ему необычайно понравилось это состояние – когда другой беспомощен, когда страх буквально висит в воздухе, а он сам идёт по следу. Ничто не могло сравниться с этим приливом адреналина. В такие мгновения он ощущал себя почти Богом – тем, кто решает, кому жить, а кому умереть.

Жаль, такие моменты выпадали редко. Но вот сейчас можно было не спешить – насладиться.

Он огляделся внимательнее. Вот примятая трава, а чуть дальше – новая капля крови. След вёл в сторону, в сторону густых кустов.

– Ну что же… Поиграть хочешь? – губы тронула хищная ухмылка.

Пистолет в его руке лежал как влитой. Ствол медленно ходил из стороны в сторону, выискивая любое движение, малейшее колыхание в зарослях. Голова работала вместе с рукой: взгляд переходил то вправо, то влево, глаза сузились, будто сами превратились в прицел.

– Это хорошо, что ты прячешься… – сказал он негромко, почти ласково. – Иначе убить тебя было бы слишком скучно. Вот и след…

Молодой шёл по следу, внимательно глядя под ноги. Примятая трава тянулась ровной линией, и в какой-то момент ему подумалось, что так топчут, когда что-то волокут за собой. Мысль мелькнула, зацепила, но тут же утонула в ритме шагов. Он не придал ей значения. Уже потом, когда след внезапно оборвался, она вернулась – но запоздало.

Он замер, растерянно глядя по сторонам. Медленно повернул голову вправо, влево. В этот момент до него дошло: это не просто свежая тропинка, это… приманка. Специально оставленный след.

Ловушка на охотника.

– Бляха! – тихо вырвалось из груди.

Холодная капля пота скатилась по виску, хотя в лесу стоял тёплый, сухой воздух. До него дошло, что теперь он сам становится вдруг добычей.

– Сука… – глухо выдохнул он и резко обернулся, вскинув пистолет сначала в одну сторону, потом в другую.

– Где ты, сука?! – сорвался уже на крик.

Он сглотнул, чувствуя, как пересохло во рту, и вытер лоб рукавом модного пиджака. Лес вокруг затаился. Ни веточка, ни травинка не дрогнули – ни звука. Казалось, тот, кто оставил след, просто исчез. Улетел? Ему некуда исчезнуть, есть только один путь.

Наверх.

Мысль обожгла, как игла.

Он начал задирать голову, но не успел поднять взгляд – и тем более не успел навести ствол пистолета. С дерева, под которым он стоял, вниз сорвалась огромная тень.

Удар пришёлся всей массой – его прижало к земле, так что в груди хрустнуло и вырвало воздух. Боль полоснула по подвернутой руке, тяжесть выбила сустав, и он невольно разжал пальцы. Пистолет выпал, исчез в траве.

Он даже не успел вскрикнуть, когда что-то твёрдое с размаху опустилось на затылок. Мир схлопнулся.

* * *

Леший шёл в обход, осторожно переставляя ноги между корней и кочек, когда в тишине леса, словно треснувшая доска, разнёсся крик его нового напарника:

– Где ты, сука?!

Голос прокатился где-то вдалеке, сорвался в глухое эхо и затих.

– Дебил… – процедил Леший, останавливаясь и прислушиваясь. – Ну и дебил. Что ж ты орёшь…

Он чуть склонил голову, прислушался ещё раз. Лес ответил привычной тишиной – редким свистом птицы да шорохом листвы под лёгким ветром.

– Ничего… – пробормотал он, – пускай орет, тянет его на себя. А я зайду сбоку. По-тихому.

В мыслях уже сложился план. Он знал, что этот способ работает – не первый раз доводилось идти в обход, заходить с фланга, отрезать путь к отступлению. И он был уверен: сейчас всё получится. Не в первый раз убивает, и, как он сам себе сейчас твердил, точно не в последний.

Леший двигался осторожно. И вдруг справа, чуть поодаль, щёлкнуло – сухо, резко, как приглушённый выстрел. Он замер.

– Ага… – едва слышно выдохнул он.

Это мог быть кто угодно – может, его напарник, а может, тот, за кем они охотились. Но что-то подсказывало: это не белобрысый. А этот… Этот хищник. Да, мы его загнали, но он всё равно остаётся хищником. Не зря же Инженер так его опасается.

Щёлкнуло снова – уже ближе, мягче. Леший подался вперёд, смещаясь на звук, и уловил шуршание – будто листья, сдвинутые ногой.

Он шел на звук. Уже почти рядом. Азарт начал захлёстывать. Охотничий азарт, когда кровь идёт по сосудам быстрее, зрачки расширяются, мышцы сжимаются в тугую пружину. Слух, зрение, каждое чувство обострилось до предела.

Вот он, момент – тот самый миг, ради которого он идёт по следу. Убийство. Но не простое, не беззащитной жертвы, а достойного противника, к тому же еще и мента. Не уничтожение, а противостояние. Мысль об этом прошла по спине лёгким током, пробежала приятной дрожью по загривку.

Он сильнее сжал цевьё автомата, ощутив холод металла в ладони. Палец на спусковом крючке лежал, казалось, расслабленно, но на деле был готов сорваться в долю секунды.

Леший двигался бесшумно, как тень. Каждый шаг нужно было делать медленно, но осторожность здесь была важнее скорости. Главное – не спугнуть. Главное – не дать уйти.

Не дать уйти.

Мысль билась в висках, становясь с каждым шагом настойчивее.

И вот в просвете между стволами мелькнула человеческая фигура.

Есть!

Леший стиснул зубы, чтобы не позволить себе даже тени улыбки. Казалось, что малейшее движение губ может выдать его, блеснуть где-то в листве и всё испортить. Он поднял автомат, вскинул его к плечу, наводя мушку.

Человек стоял за деревом, частично прикрытый стволом. Можно было чуть сместиться, взять под углом, чтобы достать наверняка. На нём была синяя джинсовая рубашка, и в просветах сквозь листья это пятно цвета резало глаз. На голове кепка. Да, это он – тот, кто выскочил из «Москвича».

Мент. Яровой.

Внутри всё сжалось от глухой злости.