© Радаслава Андреева, 2020

ISBN 978-5-4498-3203-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1. Детство Анечки

Анечка сидела в углу под столом и боялась. Вот в коридоре раздался грохот и крики, она вся сжалась в комочек, вздрагивая от каждого нового звука.

Неожиданно всё стихло, и девочка выглянула из-под стола. Её схрон был в уголке между столом и диваном, но чтобы осмотреть комнату, надо было вылезать из своего убежища.

─ Анечка, ты где? ─ раздался тихий голос матери.

─ Мама, ─ только и пискнула девчушка лет пяти.

Выскочив из-под стола, она бросилась к женщине, с усталым взглядом больших серых глаз. Анины глазки были похожи на мамины, такие же большие и усталые. Она ещё и не жила, а уже устала.

Устала от страха: за маму и за себя.

─ Папа? ─ вопросительно глянув на мать, только и спросила девочка.

─ Он ушёл, всё будет хорошо, ─ мать прижала девочку к себе, по щекам текли слёзы.

Женщина знала, что отдав последние деньги мужу, ей завтра не на что будет купить продуктов, а до зарплаты остаётся ещё три дня. Опять придётся бежать к соседке и просить деньги, от стыда опуская глаза в пол.

Раздался звонок в дверь, женщина поспешно вышла в коридор, чтобы открыть.

─ Анечка, я тебе гостинцев принёс, ─ раздался радостный голос отца, который ещё недавно так сильно ругался с мамой и крушил всё вокруг.

Девочка тихонечко выглянула в коридор и, увидев широкую улыбку на таком добром лице отца, осмелела и вышла.

Полученная шоколадка порадовала, но ненадолго.

─ А с папкой поделиться и с мамой, ─ напомнил отец о необходимости делиться.

Девочка опустила плечики, глянула на батончик «Алёнка» и, развернув обёртку, протянула отцу. Она знала, что откусит он больше половины, и маме кусочек отломит, ей-то и останется всего-то ничего.

Мама редко покупала сладкое, лишь изредка разрешая дочке выбрать леденец, говорила, что денег не хватает. А так всегда хотелось съесть шоколадку самой. Или только с мамой, без папы.

***

Первое сентября вспоминалось как в тумане. Ане тогда казалось, что вот с этого момента всё изменится, она будет учиться в школе и всё будет хорошо.

Кто же знал, что станет ещё хуже.

Если отец бывал на неделе дома, то такие дни для девочки были сущим наказанием.

─ Ты что буквы забыла, ─ орал на неё мужчина, когда дочка пыталась читать заданное в школе.

Отец всегда начинал кричать, как только она спотыкалась. А от страха она спотыкалась моментально, как только открывала рот. Первая затрещина и она больше не могла сказать ни слова, а родитель только распалялся:

─ Что за безмозглая дочь у меня?! Вся в мать! Ничего не может. Принесёшь хоть одну двойку ─ жить пойдёшь на улицу.

Анечка убегала в свой угол и, глотая слезы, старалась не издавать ни звука. Если отец увидит, что она плачет ─ влетит так, что мало не покажется.

С мамой уроки делать было хорошо. Мама выслушает, если надо подскажет и никогда не торопит. Правда случались такие моменты не часто, так как мама работала и приходила домой всего лишь на час раньше отца.

Аня старалась делать домашние задания сама. На продлёнке её не оставляли, а ей хотелось. Там можно было сделать уроки и дома бы уже никто не приставал. Пару раз просила мать записать её в группу продлённого дня, да только от самой мамы это не зависело.

─ Давай отдадим Анюту в продлёнку, ─ как-то услышала она разговор родителей, начатый матерью.

─ Что она там забыла? Пусть дома уроки делает, ещё деньги на эту продлёнку тратить. Дома питаться же можно, ─ сердито ответил отец, а мать дальше уговаривать не стала. Злить мужа себе дороже.

Аня тогда горько вздохнула и, забившись в угол, с книжкой старалась уяснить, что же там написано. Она уже поняла, что если она сидит и читает (или делает вид), отец её не трогает. И она сначала делала вид, а потом и читать стала. Чего в книжку просто так пялиться, лучше с пользой.

К концу первого класса у девочки была лучшая техника чтения в классе. Учительница… А учительница у Анечки была замечательная, очень добрая и отзывчивая. Она сразу заприметила эту тихую девочку, с глазами наполненными вселенской грустью. Вот именно так. Ей до этого казалось, что таких глаз у детей не бывает, только у уставших от жизненных перипетий взрослых. И хотя она была ещё молода, успела выпустить только два класса, но детские глаза такими быть не могли. Как ей казалось до этого.

Учительница Анечку хвалила часто, заметив, как девочка расцветает, когда слышит похвалу в свой адрес и как замыкается, если кто-то рядом орёт.

***

Начальная школа пролетела, закончившись выпускным. Аня за это время научилась делать все уроки самостоятельно и достаточно успешно. Она вообще старалась большую часть задания осилить на перемене в школе и если что не поняла, то подойти к учительнице и спросить.

Обычно к приходу мамы все задания были выполнены, что делало проверку быстрой, и к возвращению отца девочка уже спокойно могла почитать книжку, или помочь матери.

Замкнутость Анечки не делала её популярной среди сверстников, но так как она была обычно очень тихой, то её просто не замечали. Девочку это устраивало, она и не стремилась заводить друзей. Она иногда выглядывала из своего мирка, в котором была замкнута и замечала лица смеющихся одноклассников обсуждающих какие-то истории. Вздыхала, но на контакт не шла.

С пятого класса в школе начались проблемы, и как не старалась девочка решить их не получалось. Если первая учительница относилась к девочке с пониманием и, зная её особенности, всегда предельно корректно спрашивала у Анечки материал. То теперь учителя на особенности внимания не обращали. Могли и прикрикнуть.

Немного повышенный голос и Аня впадала в ступор, не в состоянии ответить на поставленный вопрос. За все устные ответы она получала двойки, а вот за контрольные пятёрки. Через полгода некоторые учителя заприметили за девочкой некоторые особенности. Часть не поленилась и обсудила всё это с первой учительнице, а другая часть махнула рукой, пусть сама подстраивается, ей же дальше жить. В итоге часть уроков выправилась и к концу года Аня всего лишь по двум предметам получила за год тройки.

Да, к сожалению так бывает. Не все учителя хотят учитывать некоторые особенности детей, считая своим долгом преподавать, так как они умеют.

Отец из-за троек дочери бушевал, как только брал в руки дневник.

─ Вся в мать, такая же безмозглая.

Мать стояла в сторонке и в воспитание не лезла. Она знала, что после взбучки дочери муж перейдёт к ней и уже морально готовилась к тумакам, теперь уже за то, что дочь не могла воспитать правильно.

А потом она забеременела. И обрадовалась, что у них родится сын. После первого УЗИ она обрадовала мужа и тот на некоторое время подобрел. Месяца два в семье не было слышно ни криков, ни ругани. Аня даже поверила, что с рождением братика в их доме всё изменится.

Но мечтам не суждено было сбыться…

Братик у Анечки не родился. В один из дней отец пришёл выпивший с работы и потребовал у супружницы денег на продолжение банкета. Получил отказ, по одной простой причине, последние деньги потрачены на продукты, а зарплата через два дня.

Как же он бушевал и бил мать. Аня даже выскочила в коридор, хотя обычно пряталась. Каким-то чисто женским умом она понимала, что ребёнок в животике у мамы сейчас подвергается опасности. А она его уже полюбила, уже мечтала, как будет общаться с братишкой, как будет с ним играть и заботиться о малыше. И никогда не даст его в обиду отцу.

Но братик не родился. После побоев мать попала в больницу и вернулась совершенно поникшая, и без животика. Аня плакала и не могла понять, почему так? Почему нет другой жизни, где мама бы улыбалась, где папа хороший. Где ей было бы хорошо.

Она смотрела на своих одноклассников и не понимала, как они могут улыбаться, если вокруг такой жестокий мир. Ей и в голову не приходило, что у других всё совсем не так как у неё.

Жизнь после возвращения из больницы мамы, немного притихла. Отец даже почти перестал бить свою жену, так как та превратилась в привидение. Ходила, делала дела, но замкнулась и молча сносила всё. Она не плакала, когда муж привычно поднимал руку, она просто стояла и смотрела будто мимо. Аня стала её бояться, было ощущение, что это не человек рядом. Не живой человек.

Только спустя полгода, когда отец пришёл домой злой и накинулся на дочь. Просто потому, что… у него плохое настроение (на работе проверка, у него нашли нарушения), а прежняя груша для битья сломалась.

Аня вжалась в угол, куда отлетела от смачной пощёчины, совершенно не понимая «За что?». Она просто вышла из туалета и попала под руку отцу. Он что-то кричал про то, что она тварь неблагодарная, не встречает отца, не помогает раздеться.

─ Руки от лица убери! ─ орал отец. ─ Я сейчас разукрашу твою смазливую мордаху. Парням-то глазки не забываешь строить, поди?

От этих слов девочка опешила и машинально опустила руки, недоумённо уставившись на отца. Она вообще не понимала, что такое строить парням глазки.

─ Что? ─ спросила она и получила смачную оплеуху, сильнее прежней.

Тут в коридор вылетела мать и, закрыв собой дочь, прокричала:

─ Не тронь.

И он больше дочь не тронул, избив жену и успокоившись. Мать с этого момента пришла в себя и стала ещё больше стараться, чтобы в доме всё было хорошо, чтобы конфликтов не было. Да только жить с таким мужем, всё равно, что сидеть голой попой на пробуждающемся вулкане, вроде пока спокоен, но никогда не знаешь, в какой момент рванёт.

Классе в седьмом, неожиданно для себя Аня стала свидетельницей разговора двух одноклассниц. Они сидели за партой впереди, и как всегда не обращали на неё внимания.

─ Папка с мамкой развелись, он её ударил, ─ рассказывала одна подруга другой.

─ А ты чего? ─ удивлённо спрашивала собеседница.

─ Ну, а мне-то чего, ─ пожала она плечами. ─ Я с мамой живу. Папа приходит в гости, но будто не ко мне, а маму позлить. Ругается с ней, деньги делит. Если гулять со мной идёт, то отделаться пытается быстро. Мама сказала, что позволять мужчине себя бить ─ нельзя. Ударил один раз, ударит и во второй.

─ Ох, ─ выдохнула та девочка, которая с открытым ртом слушала историю.

А Аня в этот момент поняла, что существует развод, и не все мужчины бьют своих женщин.

Дома она спросила у мамы:

─ Ма, а почему ты не разведёшься с отцом?

От этого вопроса мать всплеснула руками и, прижав их к губам, испуганно глянула на дочь.

─ Доченька, ты что? Как можно-то? ─ удивлённо воскликнула мать. ─ Как ты такое вообще подумала?

─ У нас в классе у одноклассницы мать развелась с мужем, так как он на неё руку один раз поднял, ─ пояснила Аня.

─ Разводиться плохо, семья ─ это в радости, и в горе! Это поддерживать друг друга надо. Мужу перечить нельзя, а я не всегда могу ему дать то, что просит, поэтому и достаётся. Мужчина всегда женщину учит как правильно. Мой отец тоже мать в страхе держал, говорил, что если женщину не воспитывать она плохой станет, ─ пыталась донести до девочки мать.

А у Анечки в голове было только непонимание:

«Как так-то, и в радости и в горе, да только где она эта радость?»

«Почему надо в страхе жить? Это же ужасно!»

А ещё ей вспомнились дедушка и бабушка, мамины родители, которые жили в районном городе, только виделись с внучкой всего пару раз. Дедушка десять лет назад потерял обе ноги, а его жена (бабушка Ани) все эти годы за ним ухаживала.

Не ездили к ним так как папа не разрешал и два года назад она, побывав у родственников в уже осознанном возрасте, даже стала благодарна за этот запрет родителя.

В двухкомнатной квартире бабушки и дедушки стоял стойкий аромат перегара, мочи и лекарств. Аня тогда не особо разобрала, чем там пахло, но была рада, что ей не надо сюда приезжать, показывая внучкину любовь.

К деду подходить не хотелось, но тот в приказном порядке подозвал её к себе, надменно осмотрел как корову и сообщил:

─ Хороша девка! Годная внучка.

Аня тогда на это похлопала удивлённо глазами и, стараясь не кривиться от запахов, промолчала. Она не знала, как реагировать на эту оценку, а потом дед обратился к бабушке:

─ Бабка неси утку, пусть внучка за мной поухаживает.

─ Да, ты что! ─ всплеснула руками бабушка. ─ Девочка второй раз к тебе приехала, а ты её уткой отпугнуть решил.

─ Пусть привыкает, такая её женская доля за мужиком ухаживать и угождать. Иначе никому нужна не будет ─ безрукая.

Анюта смотрела на происходящее и думала, как бы ей сбежать. Мать с отцом ушли по каким-то делам, а её оставили тут. К счастью они вскоре вернулись, и дед начал покрикивать то на маму, то на жену, заставляя их всех крутиться вокруг него. Девочка даже заметила, как он толкнул бабушку рукой, когда она ему укол делала:

─ Безрукая, никак не научишься безболезненно ставить уколы, ─ зло крикнул старик.

После этого случая они и не бывали у родителей мамы. А родители отца погибли, когда он молодой был, Аня их и не видела.

А потом наступили сложные времена, которые Анечка вспоминала с радостью.

Мать сократили на работе, предприятие отца закрылось. Оба родителя остались без работы. Мать пошла, торговать на рынок, это было самое доступное, и платили в тот же день.

Отец немного попритих, перестав бушевать. Он куда-то уходил с утра, потом возвращался пьяный и почти добрый. Вообще так было всегда, стоило капле спиртного попасть в рот, мужчина входил в раж, и ему требовалось продолжение банкета, но когда банкет состоялся, он становился добрым и покладистым. Куда положили, там и засыпал.

Теперь в таком состоянии он возвращался всегда, или его приводили. Дотянешь до кровати и всё. Весь вечер тишина и спокойствие. Мать приходила домой поздно, с сумками. Отец обычно уже спал.

И вроде времена наступили совсем не весёлые, а Ане было радостно, так как стало гораздо спокойнее.

А потом отца пригласили работать на Север (вахтовым методом) и спокойная жизнь наступала только на период отсутствия родителя дома. Но это были самые долгожданные месяцы, в которые обе женщины, большая и маленькая, отдыхали в спокойствии.

После того памятного разговора о разводе, она больше не спрашивала у матери о подобном. В школе девочка так и оставалась тихой и нелюдимой. Идти на сближение с одноклассниками не хотелось. Сдав в девятом классе выпускные экзамены, Аня не захотела учиться дальше в школе. Рядом с домом находился кооперативный техникум, где учили на продавцов, кулинаров-кондитеров и технологов.

Аттестат у девочки был средненький, но на пекаря-кондитера она поступила. Больше котировались продавцы, а недавно появившаяся в этом техникуме специальность технолог манила своей необычностью. На пекарей-кондитеров конечно шли, но меньше, чем на те две специальности.

Аня спорить не стала, куда взяли – туда и пошла.

Отец был недоволен выбором дочери, говорил, что надо учиться в школе до конца и поступать на юриста, это хорошая профессия. Аня его слушала, кивала, стараясь не перечить. Но так как поступала она в то время, когда отец был на вахте, уже было не переиграть.